Оля плакала, когда родители ругались. Когда она выросла, она поняла, что основной темой семейных ссор была она. Вернее, способы и методы ее воспитания. Девочка была своенравная, бойкая, еще в детстве она поняла, что они с мамой и папой – чужие люди. По своему внутреннему содержанию. У них были разные взгляды на жизнь, на то, что такое «хорошо» и что такое «плохо». Даже одежда им нравилась разная.
Пришло время, когда Оля поняла, почему все так…
* * *
- Оля, зайчик, почему ты не ешь кашу?
- Потому, что она невкусная. Я вообще не люблю кашу.
- Она полезная…
- Если невкусная – значит, и не полезная.
- А почему ты выбросила белые футболки, которые мы с папой тебе вчера купили?
- Потому, что я не люблю белые футболки! И никогда не буду их носить! Мне нравятся черные. И с рисунком.
- Это совсем не так красиво, как тебе кажется. Это совсем не красиво. Девочка должна быть девочкой.
- Я буду носить то, что я хочу. А не то, что вы с папой хотите. Почему мы такие разные? Вы с папой с черными волосами и карими глазами, с большим носом. А я…
- А ты – белокожий светловолосый ангел. Так бывает. Твоя бабушка по отцу была блондинкой. Ты же видела фотографии, на нее ты и похожа. Так бывает. А еще – мы с папой тебя очень любим.
Девочка действительно совсем не была похожа на своих родителей, Романа Аркадьевича и Алевтину Витальевну. Это были противоположности во всем – от внешности до привычек. Оля ходила в школу вместе с девочкой из соседнего дома, они дружили, однажды светловолосый ангел пожаловался однокласснице на то, что родители ее совсем не понимают.
- Мы разные. Настолько, что я не понимаю, как мы оказались в одной семье. Так ведь не бывает. Я не похожа ни на кого: ни на них, ни на их родителей, брата и двух сестер. Мы приходим к ним в гости, и я чувствую – не мои. У них есть дети, двоюродные сестры и братья. Такие все нацеленные на что-то: получить образование, денежную профессию. Все время деньги считают: я сегодня купила вот это, там-то по блату, немного переплатила, но оно того стоит, правда же, милая вещица? Юлику на день рождения подарю, или Роберту… Меня от всех этих разговоров тошнит.
- А ты не знаешь? Мне мама говорила когда-то: тебя же усыновили. Удочерили. У твоих приемных родителей не было своих детей, а они очень хотели… Ой, не надо было тебе этого говорить.
Подружка перепугалась и закрыла варежками рот. Но было поздно, слова из него уже вылетели, повисли в воздухе, а потом ударили в голову стоявшей рядом Олечке. Известие было, как гром среди ясного неба. Но все стало на свои места. Было бы странно, если бы они были друг другу не чужими, если были бы кровными родственниками. Оля о чем-то таком догадывалась, она совсем не была похожа на ту бабушку с фотографии.
И вообще – их семья была ей неинтересна. Они вели очень правильный образ жизни, мама и папа были преподавателями в институте. В разных институтах. По вечерам они делились своими педагогическими буднями. Работа им нравилась и приносила доход в семейный бюджет. Они мечтали, чтобы Оля поступила в один из вузов, в которых они работали. Обсуждали, как это будет происходить и даже ссорились, какая профессия Оленьке больше подойдет по ее характеру и складу ума. Предлагали ей разные тесты на профориентацию. Результаты получались разными: Ольга соображала, в чем тут дело, в чем подвох, и ставила галочки в вопросах-ответах с противоположной направленностью.
Оба родителя читали умные книги, ходили на концерты классической музыки. Пытались Олю отдать в музыкальную школу, но она не пошла и на вступительном экзамене нарочно пела так, что комиссия замахала руками. Если совсем нет слуха – он и не появится. В обычной школе Ольга училась неплохо. С неба звезд не хватала, но и двойки за невыученные уроки не получала, память была хорошая, зубрежка была ни к чему.
Девочка решила поговорить с мамой и все выяснить.
- Мама, это правда, что вы с папой мне не родные? Только не говори, что это не так. Я ведь все вижу, чувствую. Вы все для меня делаете, но вы – чужие.
Алевтина Витальевна заплакала.
- Мы взяли тебя еще в роддоме. У нас не было детей, хотя мы с папой были давно женаты. Возраст был критический. Если бы у нас не появился ребенок, не было бы смысла оставаться вместе. А мы очень хотели сохранить семью. О ком-то заботиться, оставить квартиру в наследство. Твоя мама, которая тебя родила, написала отказ. Ты ей не была нужна. Мне сказали, что она совсем молоденькая девчонка, случайно забеременевшая и родившая. Вела разгульный образ жизни. Вряд ли она точно знала, кто твой настоящий отец – в графе стоял прочерк. Врачи, персонал говорили, что ее не навещали родители. То ли их не было, то ли она от них ушла и связей не поддерживала. Они тоже могли не знать, что с их дочерью такое приключилось. А ты была сущим ангелочком: голубые глаза и светлые кудряшки. Мы с папой влюбились в тебя с первого взгляда. Правда. Как будто жили вместе ради того, чтобы в нашей семье появилась ты.
- Почему мне не сказали ничего раньше? Я должна была это знать. Чтобы не задавать вопросы, почему вы так любите чеснок, что добавляете его во все блюда, кроме чая, а я на дух его не переношу. И почему я на вас так не похожа, что люди на улице оглядываются и загадочно улыбаются. Я всегда это видела, даже в очень раннем детстве. Мы – противоположности.
- Мы с папой старались под тебя подстроиться. Но это плохо получалось. Хотели тебе все рассказать, когда тебе исполнится шестнадцать лет. Это ведь будет совсем скоро, через год. Мы тебя любим. Верь нам. Мы все для тебя сделаем, что ты хочешь.
- Мама, ты не понимаешь. Я должна была все знать. Хотя бы для того, чтобы понимать, почему я вам – чужая. Я же это всегда чувствовала. Чужая по крови. Я – из другого мира…
И тут Олю понесло. Она продолжала ходить в школу, но уроки учила так, чтобы не привязывались ни родители, ни учителя. Съехала на «тройки». Зато проводила много времени в ночных клубах, которые уже появились, выглядела она старше своих лет. Яркая косметика довершала облик – паспорт у нее не спрашивали. На деньги, регулярно выдаваемые ей родителями, купила себе красивое нижнее белье. И подарила себя нравившемуся ей парню. Старше ее значительно. Никакой любви не было, она просто захотела быть взрослой.
Ольга не стала искать своих настоящих родителей. Отец, видимо, не знал о рождении дочери, случайный ребенок от случайной связи. Как его искать? А мать… Она ведь заранее решила, что от нее откажется. Приемные родители, наверное, в очереди стояли на усыновление или удочерение отказника, совсем крошечного, но вполне здорового. Чем старше ребенок – тем сложнее.
Девушка не раз приходила домой в странном состоянии, которое стали замечать родители.
- Олечка, дочка, что с тобой происходит? Это ведь все ненормально, твой образ жизни может привести к чему-то совсем плохому. Столько разных историй… Мы не спим ночами, ждем тебя, когда ты вернешься. Ждем звонка из милиции или из больницы. Мы все время ждем неприятностей. Так нельзя. Мы никогда такими не были, хотя когда-то тоже были молодыми. У нас были цели в жизни: семья, образование, хорошая и любимая работа. У нас много увлечений, нас они тоже объединяют. Чего хочешь ты? Право же, понять это сейчас решительно невозможно…
Мама плакала. Дочь резко ответила:
- Моя мать была гулящей, и я такая же. Я ничего не смогу с этим поделать, это кровь, понимаете? Зато я не притворяюсь, я теперь такая, какая есть. Не нравится? Извините, гены не обманешь. И я ничего не хочу. Просто живу.
От родителей она переехала жить к парню, у которого были богатые родители, своя квартира. Хотя бы раз в неделю он устраивал вечеринки с друзьями. Еда и напитки заказывались в ближайшем кафе. А музыка всегда была самой крутой – парень Ольги работал ди-джеем в одном из ночных клубов, где они и познакомились. Девушка не требовала от своего друга верности и любви, он дал ей жилье, возможность уйти от приемных родителей – больше ничего ей нужно и не было.
Влюбленные сидели на подоконнике, целовались, играла громкая музыка, Оля потом ничего не могла вспомнить. Обрывки. Был поздний теплый вечер. Почему-то пахло сиренью. Над соседним домом догорал закат, красивый, розово-сиреневый. Она упала с третьего этажа, кто-то из соседей вызвал бригаду скорой помощи. Ей потом рассказывали, что при госпитализации девушка кричала, что она такая же, как ее мать. И она не хочет быть другой, теперь она – настоящая.
Обнаружилась травма позвоночника. Полным инвалидом девушка не стала. Ей сделали операцию, врачи сказали, что она будет ходить на костылях какое-то время, а потом может полностью восстановиться. Но от полной неподвижности и коляски ее спас куст сирени, который рос под окнами. И ангелы-хранители, ее родители, которые не отходили от ее постели две недели. А тот парень, с которым она жила, так ни разу и не пришел. С ним все было в порядке, он из окна не падал, а милиция долго интересовалась, не помог ли он своей девушке с падением. Но доказать ничего не смогли, тем более, что она была сильно не трезвой. Но уже совершеннолетней.
Процесс реабилитации затянулся, Ольга ходила на костылях не один год. Поступила в колледж на престижную профессию в области рекламы. Жила в общежитии. Делилась с подружками своей историей. К ней приезжал отец, уже немолодой, сутулый, поседевший, одетый в старомодное пальто и мохеровый клетчатый шарф. Они разговаривали в коридоре, сидя на широком подоконнике. Девушка что-то быстро говорила и при этом отводила глаза, разглядывая что-то за окном. А папа смотрел на свою единственную дочь, на свое сокровище, на светловолосого ангела с голубыми глазами и ни о чем не жалел. Только мечтал, чтобы у дочери, которая стала ему родной, все в этой жизни было хорошо.
---
Автор: Ника Д.
* * *
Ошибка природы
Родители в издевку, наверное, назвали ее красивым именем «Анастасия». На самом деле Настя оказалась насмешкой природы. Все в ее внешности было ужасно, отчаянно некрасивым. Словно создатель, вылепляя ее, был не совсем трезв, а точнее, совсем не трезв. Или настроение у него было плохое, или еще что!
Черты лица у Насти, если рассматривать их по отдельности, были очень даже миловидными: прямой греческий нос, зеленые глаза правильной формы, аккуратный, вишенкой рот. Все это прекрасно сидело бы на других людях, но на Настиной мордашке выглядело нелепо и смешно. Нос оказался неправдоподобно большим, как клюв. Глаза – малюсенькие, косоватые, с коротенькой щеточкой ресничек, рот – пуговкой, как у рыбы гуппи. И уши, неестественно большие, остроконечные, как у летучей мыши.
Добавим ко всему россыпь, нет, насыпь противных веснушек на серой, несмотря на Настины двадцать пять, коже. Плоскую грудь, костлявые плечи, полное отсутствие талии, мальчишеские узловатые колени – и, вуаля, получите и распишитесь – Настя.
В школе ее травили и называли «гоблином». В институте отношения с сокурсницами были получше. Но Настя, абсолютно разуверившая в человеческих, нормальных отношениях, сторонилась девчат, угрюмо кося в их сторону, и сжималась в клубочек при каждом разговоре с ними, будто девушки держат за пазухой камень. И при любой возможности этот камень швырнут в Настю. Сокурсницы правильно поняли: шизанутая какая-то, и прекратили любые попытки к сближению.
После института Настя устроилась в набирающую обороты банковскую компанию на «горячие звонки». Она решила: нечего сводить с ума людей своей внешностью. Лучше сидеть на телефоне и впаривать гражданам кредиты. Тем более, что голос – это единственное, что у Насти было красивым. Скажу больше – совершенным!
Если закрыть глаза и послушать, как Настя читает вслух, разговаривает, то можно обалдеть просто. Такой низкий, идущий из груди голос, с чарующими нотками… Таким голосом говорят красивые, томные девицы по телевизору, рекламируя всякие средства для мужчин. И то – не веришь. Если бы Настя озвучила ролик, производители всевозможной эротической ерунды разорвали бы ее на части. Но она даже не догадалась хоть раз, на дурака, позвонить в рекламное агентство, потому что ей никто не посоветовал даже! Кому советовать – подруг у Насти не было.
Так что, рекламное агентство потеряло свою звезду, вернее, так и не нашло. А предполагаемая звезда сидела в наушниках и вела скучные беседы с клиентами. Вела, правда, неплохо. Даже какие-то премии получала в плюс к своему нищенскому окладу. Но за счет того, что работала она практически сутками (а что ей еще делать Насте), оклад получала двойной. Можно было бы купить себе путевку на море, красивое платье, сходить в парикмахерскую, в конце концов!
Настя ничего не покупала. И в салоне красоты ни разу не была. Она считала: нечего мучится и из страшенной пытаться сделать страшненькую. Удел ее и так ясен – сорок кошек и холостяцкое кресло. И телевизор. Все.
У нее дома уже было отцовское кресло и телевизор. На окнах – глухие занавески. На кровати полуторке – скоромное серое одеяло, заправленное под ниточку, аккуратная подушка и тумбочка. В ванной – белый кафель, зубная паста. Одинокая зубная щетка и полное отсутствие зеркала. На кухне – стол, стул, холодильник. Одна чашка, одна вилка, одна ложка и одна кружка. Во всей квартире царил солдатский, казенный порядок и безликая скука. Но – ни одного кота. Котов Настя не долюбливала.
Где-то, в каком-то журнале она прочитала, что коты носят в себе опасный вирус. Они специально лезут к человеку, трутся об его щеки ушами и усами, чтобы вирус попал внутрь жертвы. Как правило, вирус не очень действует на мужчин, предпочитая женские человеческие особи. Попадая в организм, вирус начинает активно развиваться, лишая носителя разума. Вскоре женщина целиком подчиняется кошкам. Кошки это знают – они выслеживают зараженную особь и берут ее в рабство.
Рабыня уже не думает о мужчинах и личной жизни. Рабыня думает о комфорте котов, о их питании,здоровье и благополучии. Приносит их в свой дом. И служит им всю жизнь верно и страстно. Если в квартире жертвы один или два рабовладельца, женщина еще может быть адекватной. Она даже семью свою заводит и рожает детей. А если в доме десять и двадцать кошек, то все – туши свет. Их часто по телику показывают: визжит, кричит, не дает жить соседям, и с яростью тигрицы защищает своих хозяев.
Настя поверила в вирус, и становится рабыней не пожелала. Настя отдала свою душу собакам. Ей ведь очень хотелось посветить кому-нибудь свою душу. А собаки вирусами не страдали и никого не завоевывали. Собаки ведь родились на нашей планете, и имели только зубы и хвост. Что они могли: или кусаться или махать хвостом. В зависимости от ситуации.
А еще она очень любила маленьких детей. Совсем маленьких, грудных. Таких тепленьких, пахнувших молочком. Но… не судьба. Она не могла завести себе такого маленького. И собаку завести себе тоже не могла. Все время она посвящала работе, которую не любила. И вот так шли день за днем, унылые, одинокие, лишенные элементарного счастья.
Однажды, в очередной рабочий день, Насте как обычно, скинули список должников, просрочивших платежи. Настя умела вести разговор, согласно твердо установленной схеме беседы. Она привычно набрала клиента. Ей долго не отвечали. Настя не беспокоилась: она всегда находила своих запутавшихся в сложной ситуации подопечных.
Трубку, наконец, взяли. Настя поздоровалась. Должником был мужчина, некий Олег Григорьевич Свистунов.
- Олег Григорьевич, не кладите, пожалуйста, трубку. Вашей ситуации можно помочь! – Настя немного, совсем чуть-чуть отклоняла разговор от нужной схемы. Она считала, что быть человечным – не грех.
Видимо, что-то в ее голосе не позволило отключится.
- Вы считаете, что мне нужно помогать? – спросил мужской голос Настю.
- Уверена. Неразрешимых ситуаций нет, - ответила Настя.
- Я так не думаю, - ответил Олег Григорьевич, - у меня именно неразрешимая ситуация. Рассказать?