Из серии "Я из полиции"
– Мария Андреевна, положите, пожалуйста, кольцо и подойдите к телу, а вы, Екатерина Алексеевна, пока присядьте на стул.
Барковская опустилась на стул у стены, а Логинова уронила кольцо на блюдце, на негнущихся ногах приблизилась к столу и впилась заплаканными глазами в лицо Софьи.
– Мария Андреевна, у меня есть большие сомнения в том, что это тело принадлежит вашему мужу. Вы утверждаете, что Павлу удалили аппендицит восемь лет назад…
– Да.
– А по заключению судмедэкспертизы, погибшему удалили аппендицит не более года назад.
– Но как такое может быть?
– Возможно, есть ещё какие-то особые приметы? Подумайте, постарайтесь вспомнить!..
– Есть! – встрепенулась Логинова. – После свадьбы мы летали в свадебное путешествие в Египет, и там Павел глубоко порезал большой палец левой ноги. Ракушкой.
Младший лейтенант откинула простыню. На большом пальце левой ноги шрама не было.
– То есть как?.. То есть это не Павел? А одежда? А обручальное кольцо? А паспорт? А кошелёк? – ошарашенно бормотала Мария Логинова.
– Мария Андреевна, я пока не готова ответить на эти вопросы. Присядьте вон там, в углу, на стул, и подождите, пожалуйста.
Вирницкая повернулась к Екатерине Барковской, которая в течение всего этого времени неподвижно и молча, как изваяние, сидела на стуле. Бледная, нервная, она была напряжена, как натянутая струна.
«Как бы чего не случилось», – с тревогой подумала следователь.
– Екатерина Алексеевна, вы уверены, что справитесь?
– Да. Я должна, – едва слышно ответила молодая женщина.
– Подойдите сюда, пожалуйста.
Екатерина с трудом поднялась и, придерживая руками живот, медленно подошла к столу, на котором лежало тело.
– Екатерина Алексеевна, вы говорили, что Николаю около года назад аппендицит удалили…
– Да. Ему сделали операцию в этом году, в середине января.
– А ещё какие-нибудь особые приметы у Николая есть?
Катерина на минуту задумалась:
– Да! У него есть большая родинка на правой ноге, чуть ниже колена.
Вирницкая откинула простыню, и, когда Екатерина увидела знакомую крупную родинку и стала медленно оседать на пол, она едва успела подхватить молодую женщину под руку.
***
– Фёдор Андреевич, нам удалось доподлинно установить личность убитого, но это пока единственный успех. В остальном мы топчемся на месте. Пока непонятно, кто убил Николая Логинова, зачем его переодели в одежду его брата, подбросили чужой паспорт и кошелёк.
Подполковник Уманов в упор посмотрел на крестницу своими припорошенными жизнью усталыми серыми глазами:
– Что собираешься делать?
– Уже установлено, что на Николая Логинова напали на даче – его ударили сзади по голове, пытались задушить, а потом, бесчувственного, привезли в багажнике на берег Ангары и сбросили в реку. Я выяснила городские адреса всех соседей Николая по даче – собираюсь съездить к ним и опросить: вдруг кто-то из них что-нибудь видел или слышал?
– А как идут поиски Павла Логинова или его тела?
– Пока безуспешно. Водолазы божатся, что тщательно обыскали дно реки на протяжении нескольких километров. Моя основная версия на данный момент – убийство обоих братьев неустановленными лицами или неустановленным лицом в ходе бытового конфликта. Вторая версия – Павел Логинов убил своего брата в ходе внезапно возникшего острого бытового конфликта и скрылся. Правда, супруга Павла и невеста Николая в один голос утверждают, что между братьями были тёплые отношения, но я буду отрабатывать обе версии.
– Хорошо. Держи меня в курсе.
***
Трое из четырёх ближайших соседей Николая Логинова по даче ничем не смогли помочь Вирницкой, потому что их попросту не было на дачах в интересующее её время, но словоохотливый шестидесятисемилетний пенсионер Григорий Рябов четвёртого октября был на даче с женой и прекрасно помнил тот день. К вечеру у его супруги началась мигрень, а на соседской даче была какая-то шумная попойка, и он немного повздорил с соседом – Николаем Логиновым.
– Колян, вообще-то, мировой сосед был: если нужно в чём-то помочь – всегда пожалуйста. А пил он редко. – Рябов поболтал ложкой в белоснежной фарфоровой чашке с чаем и придвинул к Вирницкой красивую серебряную сахарницу.
– Спасибо, я без сахара чай пью, – Софья пригубила чашку. – Григорий Александрович, вы в тот вечер заходили на дачу к Николаю?
– Да, приходил, около восьми вечера. Трое их было: Колька, Тимоха – давний его дружок, и брат старший – Павел. Сабантуй у них был небольшой…
– И что было дальше?
– Около одиннадцати Тимоха ушёл – я видел, как он уходил, потому что искал во дворе нашу старую кошку Фросю – жена отказывалась спать ложиться, пока Фросеньки дома нет. После ухода Тимохи братья стали ссориться – я слышал, разговор шёл о деньгах. А потом мы с женой легли спать. Когда утром проснулись, на соседской даче было тихо, и Колькиной машины у ворот не было.
– Николай приехал на дачу на машине?
– Да. У него был чёрный «Фольксваген». Они с Павлом вместе приехали.
– А как фамилия этого Тимохи, что пьянствовал с Логиновыми?
– А, так это ж Ворона – Тимофей Воронов. Они с Коляном кореша со школы – учились вместе.
– Спасибо, Григорий Александрович, вы многое прояснили. И за чай спасибо – было вкусно.
***
– Очухался?
Высокий, худой как глист, огненно-рыжий парень, одетый в драные джинсы и непонятного цвета свитер, вскинул на Вирницкую задумчивые тёмные глаза. На запястье левой руки у него была набита наколка – три семёрки. Колоритный персонаж.
Ворону – Тимофея Воронова – опера Степан Рогозин и Вадим Климов привезли к Вирницкой тёпленьким и пьяненьким. Больше суток он «отдыхал» в камере предварительного заключения, и вот теперь, когда алкоголь выветрился, кажется, готов был побеседовать.
– Я выпил маленько, потому что у меня друг умер. Или убили его. Колька Логинов, мы с ним за одной партой сидели. Сначала слух прошёл, что убили Павлуху – его старшего брата, а потом оказалось – Кольку…
– Ясно, с Николаем вы дружили. А Павла Логинова как можете охарактеризовать?
– Да он игроман пропащий! Онлайн-казино, ставки, покер. Павлуха месячную зарплату может за день прос*ать, затем идёт занимать у друзей! А ещё – кредиты, займы, долги!.. Характер у него стал буйный, он превратился в настоящего скандалиста. Павлуха – ещё тот лжец-комбинатор!..
– В таком случае странно, что Павел до сих пор не сдал в ломбард своё обручальное кольцо, если ему так нужны были деньги, – задумчиво сказала Вирницкая.
– Он до последнего скрывал всё от жены, а если бы Логинов сдал кольцо, Машка сразу заметила бы, и пришлось бы сознаваться во всём – в игроманстве, в долгах, в кредитах…
– Павел вам задолжал какую-то сумму?
– Ну, шесть тысяч.
– Отдал?
– Нет. Да вы не смотрите на меня так, – сказал Воронов, по-своему интерпретировав пристальный взгляд Вирницкой. – Я ж не идиот, чтобы за шесть тысяч человека убить! Да и потом, я не мог перепутать Павла с Николаем. Они действительно очень похожи, но я знал обоих много лет и умею различать: Павел чуть-чуть выше, и глаза всегда хитрые.
***
– Софья Алексеевна, а наш труп ведёт весьма активную «послесмертную» жизнь, – утром пятнадцатого октября ошарашил Вирницкую компьютерный гений Василий Орехов – высокий, худощавый темноволосый парень, которому она поручила отследить Николая и Павла Логиновых по всем возможным видеокамерам города, изучить социальные страницы братьев и движение денег по их счетам.
– В каком смысле?
– Пятого октября с трёх карточек, принадлежащих Николаю Александровичу Логинову, в пяти банкоматах города были сняты деньги на сумму сто семьдесят тысяч рублей. В этот же день на имя Николая Логинова был куплен билет на самолёт до Москвы. И это ещё не всё: восьмого октября на имя Николая Логинова была куплена путёвка в Египет в одной из московских турфирм, и одиннадцатого октября человек с этим именем вылетел из Москвы в Хургаду. Я связывался с турфирмой – группа возвращается в Москву двадцать первого октября.
– Спасибо, Василий.
Как и следовало ожидать, с туристической группой в Москву, где его очень ждали, «Николай Логинов» не вернулся – он решил стать «невозвращенцем».
***
– Фёдор Андреевич, а если нам его не выдадут? – Вирницкая в упор смотрела на начальника. – Если нам не удастся «выцарапать» преступника из Египта?
– Соня, мы связались с Москвой и с египетскими коллегами, подготовили и отправили все необходимые документы. Теперь нам остаётся самое сложное – ждать, – отводя глаза, ответил подполковник Уманов.
***
Четырнадцатого ноября незадачливый путешественник сидел перед Вирницкой в допросной: египетская полиция задержала ««Николая Логинова» и экстрадировала его в Россию.
– Я просто решил слетать в Египет, – подследственный коротко, злобно зыркнул на сидящую перед ним невысокую темноволосую девушку в джинсах и длинной чёрной байке.
– Вы убили своего брата, сняли с его карточек деньги, присвоили оба его паспорта – внутренний и заграничный – и улетели по его документам сначала – в Москву, а затем – в Египет.
– Я Николая не убивал – я просто стащил его загранник, потому что свой потерял, а слетать в Египет хотелось, – говоря это, Павел Логинов безучастно таращился куда-то в одну точку поверх головы Софьи, а затем упёрся взглядом в свои сцепленные руки.
Вирницкой хотелось заорать, выматериться, но шла видеозапись допроса, поэтому приходилось держать себя в руках, подбирать вежливые слова и складывать их в такие же вежливые предложения.
Следователь лишь зло усмехнулась в ответ:
– В глухой отказ уйти не получится, Логинов! Игроманство, ставки, большие долги! И вот к чему это привело: вы запустили руку в шкатулку жены и похитили золотые украшения, похитили отложенные ею деньги, убили родного брата, переодели его в вашу одежду и положили ему в карман ваш паспорт. Вы тщательно стёрли отпечатки пальцев с руля машины, но всё же один остался! Фрагментарные отпечатки пальцев, а также следы крови остались и на гантели, которой вы ударили брата по затылку. На берегу Ангары, там, где вы утопили Николая, были найдёны следы ваших кроссовок. Износ подошвы и рисунок на ней – всё совпадает. А вот заключение экспертизы: на ваших кроссовках обнаружены следы крови – шнурки ведь вы не додумались постирать! И это – кровь вашего брата! Многовато для случайных совпадений.
– Да, это сделал я! Я! – Павел Логинов впился бешеными карими глазами в зелёные глаза Вирницкой. – Колька сам виноват! Он отказался занять мне денег, хотя денежки у него были!
– Ваш брат был не обязан одалживать вам деньги – он копил на свадьбу…
– А я жить хотел! И хотел жить без долгов! Я решил жить спокойной жизнью вместо брата и под его именем.
– А ваш брат не хотел жить? Николай собирался жениться, у него через пару месяцев должен родиться ребёнок! Сын или дочка Николая никогда не увидит своего отца живым! Малыш будет знать его только по фотографиям! – самообладание всё же изменило Софье, и она сорвалась на крик. – Конвойный! Уведите!
***
– Соня, так, может, в ресторан? Посидим, развеемся? Отметим окончание этого сложного дела?
– Извини, Иван, не сегодня. У меня совсем нет настроения. Мне бы прогуляться, проветрить голову и поспать, если уснуть удастся.
– Отлично, давай прогуляемся. Сегодня довольно тепло для ноября, и синоптики обещали, что не будет дождя. Правда, синоптикам верить – себя не уважать…
Надвигался вечер. Иван и Софья, обнявшись, медленно шли через пустой, облетевший парк, порывистый ветер словно хлыстом гнал сизые, тёмные тучи, и тонкое кружево ветвей трепетало на фоне свинцово-серого неба, от одного взгляда на которое становилось холодно.
– Как получается, что спокойный, надёжный, хороший, по словам жены, человек, заботливый отец семилетнего мальчика, вдруг превращается в беспощадного урку, становится коварным и расчётливым убийцей? Где, где это прячется до поры? Вся эта чернота, подлость, трухлявость? – голос Софьи дрожал то ли от возмущения, то ли от сдерживаемого гнева.
– Возможно, жена Павла просто не хотела ничего замечать: некоторым проще жить с закрытыми глазами.
Софья молча шла, глядя себе под ноги.
Иван одной рукой притянул к себе девушку, а другой указал на старую кривую сосну, мимо которой они проходили:
– Вот, смотри: она ровно росла до поры, а потом ствол искривился. Вот так и человек: жил себе жил, да и ступил на кривую дорожку…
– Ну, мы же не деревянные буратины, Вань!.. Братья Логиновы вместе росли, вместе играли, вместе ходили в цирк и кино, после шалостей в углах стояли на пару. А потом старший убил младшего. У меня в голове это не укладывается!
Вирницкая замолчала. Иван не нарушал эту стылую, зыбкую тишину: он интуитивно чувствовал, что Софье нужно теперь именно это – идти рядом с ним и молчать.
Они подошли к дому Софьи в густых осенних сумерках. Коротко попрощавшись, девушка скрылась в подъезде, но Ланцев не спешил уходить. Он дождался, пока мягко засветилось жёлтым светом Софьино окно на шестом этаже, и только потом медленно пошёл к остановке маршруток.
Автор: Наталия Матейчик