— Где мой наследник?! Две девчонки! Только девчонки! — голос графа Мечислава Потоцкого гремел под сводами Тульчинского замка осенней ночью 1827 года. — Что ты можешь мне дать, кроме этих никчемных девчонок?!
Звон разбитого венецианского зеркала смешался с приглушенными рыданиями. Восемнадцатилетняя графиня Дельфина, скорчившись в углу роскошной спальни, прикрывала руками живот – там, под сердцем, билась новая жизнь. Но она уже знала: если родится еще одна девочка, это станет её последней беременностью.
Слуги, привычные к подобным ночным концертам, лишь плотнее закрывали двери своих каморок. За два года службы они усвоили главное правило: чем меньше знаешь о семейной жизни господ, тем дольше проживешь в Тульчине.
— Будешь рожать, пока не дашь мне сына! — Мечислав навис над женой, его чёрные глаза горели безумным огнем. — А не сможешь – пеняй на себя!
Дитя разбойника
Неистовый нрав графа Потоцкого был притчей во языцех среди польской знати. Впрочем, злые языки утверждали, что дело тут не в воспитании – сама кровь бунтовала в его жилах. И правда, история его появления на свет больше походила на страшную сказку, чем на благородную родословную Потоцких.
Весной 1799 года в окрестностях Венеции случилось происшествие, перевернувшее судьбу могущественного рода. Молодая графиня София, жена Станислава Потоцкого, возвращалась с мужем из свадебного путешествия. На их карету напал печально известный разбойник Караколла со своей бандой. Что произошло в ту ночь – осталось тайной, но девять месяцев спустя София родила мальчика, совсем не похожего на светловолосых Потоцких.
Между ангелом и демоном
Тринадцатый ребенок в семье Потоцких появился на свет под несчастливой звездой. Смуглая кожа, жгучие черные глаза и необузданный нрав – всё выдавало в нем чужака среди белокурых братьев и сестер. София, измученная пересудами, то осыпала младшего сына безумной любовью, то отталкивала его с нескрываемым отвращением.
— Посмотри на этого дьяволенка, — шептала она служанкам в минуты отчаяния. — Ни капли от Потоцких! Вылитый тот разбойник!
Станислав Потоцкий делал вид, что не замечает очевидного. Екатерина II щедро одаривала его за верную службу, и скандал в семействе мог положить конец карьере. Но маленький Мечислав словно задался целью разрушить эту идиллию показного благополучия.
Волк среди овец
К удивлению гувернеров, мальчик проявлял недюжинные способности к наукам. Вот только использовал их весьма своеобразно – например, выучив химию, развлекался тем, что подкладывал взрывающиеся порошки в камины своих братьев и сестер.
— Это же просто детские шалости! — оправдывался юный граф, пока слуги тушили очередной пожар.
Но шалости становились всё опаснее. К шестнадцати годам Мечислав превратился в настоящего демона. Он затевал драки с братьями, соблазнял их невест, проигрывал в карты фамильные драгоценности. А когда старший брат Александр должен был унаследовать Тульчин – жемчужину родовых владений – Мечислав просто въехал туда с отрядом вооруженных людей и объявил замок своим.
— Вон отсюда! — кричал он, выгоняя из Тульчина собственную мать. — Это мой дом! И плевать я хотел на ваши законы наследования!
Скандал достиг императорского двора. Александр I сначала хотел сослать наглеца в Сибирь, но нашлись влиятельные заступники. Кто-то нашептал императору, что молодой граф может быть полезен короне. В результате вместо кандалов Мечислав получил звание камер-юнкера и место в императорской гвардии.
Фаворит поневоле
Придворная жизнь в Петербурге оказалась Мечиславу не по душе. Чопорные балы, где нужно было расшаркиваться перед каждым титулованным болваном, вызывали у него зубовный скрежет. Обязанность часами торчать на парадах в начищенных сапогах приводила в бешенство. Даже интриги столичных красавиц казались пресными по сравнению с разбойничьей кровью, бурлившей в его жилах.
— Ваше сиятельство, вы пропустили уже третий развод караула, — увещевал его адъютант.
— Передайте Его Величеству, что у меня мигрень, — отмахивался Мечислав, продувая очередное состояние за карточным столом.
Однажды утром гвардейский поручик граф Потоцкий просто исчез. Пока в столице судачили о его возможном похищении или убийстве, он преспокойно вернулся в свой любимый Тульчин.
Брак по-польски
К 1825 году Мечислав превратил Тульчин в настоящее гнездо разврата. Балы сменялись вечеринками, карточные долги оплачивались женскими благосклонностями, а местные крестьяне крестились, завидев своего господина.
— Нужно его женить, — решили родственники. — Может, остепенится?
Выбор пал на восемнадцатилетнюю Дельфину Комар, дочь богатого шляхтича. Красавица-невеста, воспитанная в строгих правилах, понятия не имела, какой подарок готовит ей судьба. Впрочем, её мнением никто не интересовался.
— Вы только посмотрите на этого жениха, — шептались кумушки на венчании. — Чистый цыганский барон! И это Потоцкий?
Дельфина стояла под венцом бледная как смерть. Может быть, её юное сердце уже предчувствовало беду? Или это просто лунный свет так странно играл на витражах церкви в Вержбовце тем ноябрьским вечером 1825 года?
Медовый месяц с привкусом полыни
Семейная жизнь Потоцких началась как в страшной сказке. В первую же брачную ночь Мечислав объявил молодой жене свои правила: наследник должен появиться в течение года, иначе... Многоточие в конце фразы прозвучало красноречивее любых угроз.
Дельфина старалась быть хорошей женой. Она терпеливо сносила причуды мужа, его внезапные приступы ярости, унизительные допросы о её прошлом. Но когда через год родилась девочка, Мечислав впервые поднял на жену руку.
— Ты это специально! — кричал он, сжимая кулаки. — Нарочно родила девчонку, чтобы досадить мне!
Одесская авантюра
В 1828 году в Одессу прибыл император Николай I. Весь высший свет собрался в театре. Мечислав, восседавший в ложе со скучающим видом, вдруг оживился – его внимание привлекла жена полковника Меллер-Закомельского, затмевавшая красотой всех местных дам.
— Какая женщина! — присвистнул граф. — Вот она родит мне наследника!
То, что дама была замужем, его ничуть не смутило. После спектакля Потоцкий попросту похитил красавицу и увез в Тульчин. Скандал разразился грандиозный – оскорбленный муж пожаловался самому императору.
— Что он о себе возомнил, этот польский шляхтич?! — гремел Николай I. — В Сибирь его!
Впрочем, до Сибири дело не дошло. Баронессу отправили замаливать грехи в херсонский монастырь, а Мечислава сослали в Воронеж. Правда, ссылка оказалась недолгой – граф умел находить влиятельных заступников.
Бегство "безропотной овечки"
Пока Мечислав развлекался в Воронеже, Дельфина готовила побег. Обе её малышки уже покоились в фамильном склепе не выдержав отцовских "методов воспитания". Терять ей было нечего.
— Графиня, вы с ума сошли! Он же вас из-под земли достанет! — причитала старая нянька, помогая собирать вещи.
— Лучше могила, чем еще один день с ним, — отрезала Дельфина.
Под покровом ночи она покинула Тульчин. Сначала укрылась у родителей, а затем вместе с ними бежала во Францию. Узнав о побеге жены, Мечислав впал в неистовство:
— Найду – убью! — ревел он, круша все вокруг. — Всю Европу переверну!
Но Дельфина как сквозь землю провалилась. А в 1843 году случилось невероятное – церковный суд в Каменце-Подольском аннулировал их брак.
Миллион за наследника
В 1844 году Мечислав, которому уже перевалило за сорок, решил снова жениться. На этот раз его выбор пал на Эмилию Свейковскую, пассию киевского губернатора. В отличие от наивной Дельфины, Эмилия была женщиной опытной и расчетливой.
— Миллион рублей за сына, — предложил ей Мечислав. — Родишь мальчика – озолочу!
— А если девочка? — прищурилась Эмилия.
— Тогда пеняй на себя, — усмехнулся граф, но в его глазах мелькнуло что-то такое, от чего Эмилия поежилась.
Впрочем, судьба наконец смилостивилась над Потоцким. 28 февраля 1845 года в Тульчине родился долгожданный наследник – Николай Щенсный. Казалось бы, граф должен был успокоиться, но не тут-то было...
Рождение наследника не принесло счастья в семью Потоцких. Более того – Мечислав словно окончательно потерял рассудок. Его одержимость сыном приняла болезненные формы.
— Мальчика нужно закалять! — кричал он, выхватывая младенца из рук кормилицы и распахивая окна посреди зимы. — Из него должен вырасти настоящий мужчина!
Эмилия пыталась защитить ребенка, но получала такие же побои, как когда-то Дельфина. Досталось и её матери, и сестре, осмелившимся встать на защиту малыша.
Последняя капля
В 1846 году в Киев приехал император Николай I. Казалось бы, самое время Мечиславу присмирить свой нрав, но не таков был потомок итальянского разбойника. Он умудрился нарушить все мыслимые правила придворного этикета, да еще и нагрубить самому государю.
— Этот Потоцкий совсем берега потерял, — шептались в свете. — Теперь ему точно не сдобровать.
И действительно, чаша терпения переполнилась. На Мечислава посыпались жалобы от местных жителей, которых он годами обманывал. Эмилия подала прошение о разводе, требуя защиты для себя и сына.
— В Саратов его! — распорядился император. — И пусть выплатит компенсацию в 180 тысяч рублей всем пострадавшим!
Граф в бегах
Хитрые царские советники придумали для Мечислава особую сделку: если он примет православие и выплатит компенсации, срок ссылки сократят. Выяснилось, что граф, ревностный католик на словах, даже основных догматов не знает.
— Да какая разница, во что верить? — возмущался Потоцкий. — Деньги заплачу, и хватит с них!
Впрочем, деваться было некуда. Мечислав наспех выучил катехизис, принял православие под именем Михаил и даже окрестил сына по новому обряду. Но власти и не думали его отпускать.
Саратовские страсти
В Саратове графа настигла новая беда – от холеры умерла его внебрачная дочь. Горе заставило Мечислава рискнуть первым побегом. План был прост, как топор дровосека: подкупить стражу и умчаться в ночь на тройке.
— Да кто же в здравом уме будет искать польского графа в сибирских лесах? — рассуждал беглец.
Нашлись. Причем довольно быстро. Пойманного Потоцкого перевели в Воронеж, где он провел целых пять лет, не оставляя попыток сбежать.
После очередного неудачного побега Мечислава сослали в Вятку. Но и там неугомонный граф не усидел на месте. В конце концов, его заточили в Шлиссельбургскую крепость – туда, откуда, казалось бы, сбежать невозможно.
Но у Потоцкого был козырь в рукаве – его внебрачный сын Григорий, которого он любил больше всех своих законных отпрысков. Именно Григорий организовал самый дерзкий побег в истории крепости.
Побег века
В 1858 году в Шлиссельбургской крепости произошло невероятное. Неподкупный комендант вдруг "случайно" оставил открытой потайную калитку, а патрульные "не заметили" лодку, скользнувшую по ночной Неве. Григорий Потоцкий заплатил за эту "слепоту" баснословные деньги.
— Сколько лет я ждал этого момента! — шептал Мечислав, обнимая сына на палубе торгового судна. — Ты единственный, кто никогда меня не предавал.
Через Пруссию и Данию беглецы добрались до Парижа. Здесь, в городе, где нашли приют обе его бывшие жены, шестидесятилетний граф наконец осел.
Последний акт трагедии
Судьба словно решила напоследок посмеяться над Мечиславом. В 1871 году во время событий Парижской Коммуны погиб его любимый Григорий, единственный человек, ради которого старый граф был готов на всё.
— Будь проклята эта революция! — кричал он, узнав о смерти сына. — Будь проклята вся Франция!
Но покинуть Париж он уже не мог. В 1869 году Мечислав продал Тульчин своей племяннице Марии за 1 845 516 рублей. Та, недолго думая, перепродала имение русскому правительству за 3,5 миллиона – почти вдвое дороже! Весь Париж потешался над старым графом, так глупо просчитавшимся.
Эпилог
26 ноября 1878 года семидесятидевятилетний Мечислав Потоцкий скончался в Париже. Говорят, в последние дни он часто вспоминал Тульчин и своих жен.
— Может, я был не прав? — бормотал он в бреду. — Может, дело было не в них, а во мне?
Дельфина и Эмилия, жившие в том же Париже, не пришли на его похороны. Они давно построили новую жизнь, в которой не было места воспоминаниям о безумном графе.
А Тульчинский замок, свидетель стольких драм, до сих пор стоит на своем месте. Говорят, в полнолуние там можно услышать женский плач и звон разбитого венецианского зеркала, словно сам граф Мечислав вернулся, чтобы еще раз пережить свою бурную молодость.