Великий ученый М.М. Бахтин в книге "Проблемы поэтики Достоевского" говорит, что часто главные герои романов русского гения имеют своих двойников. Думаю, то же можно отнести и к этому произведению М.Ю. Лермонтова. Главный герой, конечно, один, а вот "двойников" у него... Сколько и кто это?
Прежде всего, Азамат - пятнадцатилетний княжеский сын, преупрямый мальчишка, повеса. Нет преград для его желаний. "Я хочу", - вот закон жизни.
Не то же ли у Печорина? Максим Максимыч говорит о нем: Таков уж был человек: что задумает, подавай. Увидев Бэлу, решил, что она ангел, посланный ему сострадательной судьбой. Излечит от непереносимой скуки и возродит омертвевшую душу. Она моя, - говорит Печорин о девушке, - она никому не будет принадлежать, кроме меня, - прибавил он, ударив кулаком по столу.
Какой характерный жест! А мне вспомнился отрывок из другого произведения:
Онегин, взорами сверкая,
Из-за стола, гремя, встает;
Все встали; он к дверям идет...
Копыты, хоботы кривые,
Хвосты хохлатые, клыки,
Усы, кровавы языки,
Рога и пальцы костяные,
Всё указует на нее,
И все кричат: мое! мое!
Мое! — сказал Евгений грозно...
Через четыре месяца выяснилось, что Печорин опять ошибся: любовь дикарки немногим лучше любви знатной барыни; невежество и простосердечие одной так же надоедают, как и кокетство другой.
Чтобы получить желаемое, Азамат сделал несчастным Казбича, выкрал и отдал русскому офицеру сестру, обрек на страдания, а потом и гибель отца... Но к чему об этом задумываться, если я так хочу?
Однако Азамату всего пятнадцать, а Печорин старше на десять лет. Именно он замыслил это преступление и осуществил его руками юнца, что и привело к трагедии.
И он не сделался поэтом,
Не умер, не сошел с ума.
Через три месяца получил назначение в Грузию. Вышел в отставку, отправился путешествовать в Персию, возвращаясь из которой умер. То есть прожил еще несколько лет, прежде чем его жизненная дорога завершилась...
Что еще общего у этих двух героев? Спокойное пренебрежение всеми правилами ради исполнения своих желаний, даже законами чести. Азамат оклеветал Казбича. Сам замахнувшись на того кинжалом (Казбича спасла кольчуга), юноша вбежал в саклю со словами, что его хотели зарезать. Казбич уж был верхом и вертелся среди толпы по улице, как бес, отмахиваясь шашкой. Все представили себе картину? Горец спасся чудом - сумел ускользнуть, а мог остаться тут и навсегда!
Сколько раз врал людям Печорин, как обвинил своего единственного "друга" Вернера, принудив неожиданно для того поучаствовать в убийстве Грушницкого; сколь подло обошелся с Мери, Грушницким, Азаматом, Казбичем и старым князем - это помнит каждый, кто читал роман.
Другому "двойнику", Грушницкому повезло куда меньше. Кстати, есть созвучие и в их именах: Григорий - Гриша, Грушницкий - "Груша". Наверное, так его звали товарищи, среди которых был ведь и Печорин! Познакомились в действующем отряде. В начале повествования еще юнкер, лишь год в службе, но уже получил боевое ранение. У него георгиевский солдатский крестик. И не зря: слывет отличным храбрецом (и не только ведь слывет).
Грушницкий довольно остер: эпиграммы его часто забавны, но никогда не бывают метки и злы. Молод, поэтому играет "романтического героя", но в те минуты, когда сбрасывает трагическую мантию, Грушницкий довольно мил и забавен. Всего-то двадцать один год!..
Юнкер видит в Печорине своего боевого товарища, приятеля, старшего и опытного. Встретив княжну, конечно, влюбился! Был горд ее вниманием, советовался с Григорием, надеялся, что Мери предпочтет его петербургскому франту...
Однако у Печорина явились свои планы. Молоденькая, неопытная девушка... Велика ли победа? Зачем? Неизвестно! Зависть, - прямо говорит он. Да ладно! Грушницкому завидовать?! К тому же узнал, что здесь Вера - женщина, которую любил в старину. И сейчас ужасная грусть стеснила... сердце. Но только что услышав о Вере, после обеда идет на бульвар и начинает первое действие придуманной комедии.
Через два дня они с Верой встретились. Давно забытый трепет пробежал по моим жилам при звуке этого милого голоса, - признается Печорин и тут же приводит их диалог, практически в глаза говоря Вере, что она дрянная женщина! Щеки ее запылали... ее лицо выражало глубокое отчаяние. К тому же Вера больна. Но всё сие ничуть не помешало Печорину продолжать свою комедию.
Через три недели Вера с мужем уехала в Кисловодск. При встрече она кивнула головой: во взгляде ее был упрек. Что же наш герой? Кто ж виноват? Зачем она не хочет дать мне случай видеться с нею наедине? Любовь, как огонь, - без пищи гаснет. Как сказано в известном фильме, така вот у Григория Александровича "любовь"! То есть никакой: любить он не способен. Печорин погружен лишь в себя, как Нарцисс, следя за "рядом волшебных изменений" своих как бы чувств: Что же это такое? Неужто я влюблен?.. Я так глупо создан, что этого можно от меня ожидать.
В общем, с одной стороны, действует активно, разрушая отношения Мери и Грушницкого. С другой - ну, просто так создан, поэтому вовсе ни при чем. И с удовольствием себе врет, говоря, что ради женщин готов был жертвовать спокойствием, честолюбием, жизнию... Чтобы жертвовать, надо любить, чего герой органически не может: Как бы страстно я ни любил женщину, если она мне даст только почувствовать, что я должен на ней жениться, - прости любовь! Это что?
Давно замечено: Грушницкий - пародия на главного героя, который, общаясь с молодым человеком, словно смотрит в зеркало. И то, что видит, ему чрезвычайно не нравится. Но не может же Печорин признать, что перед ним его гротескный портрет! Ведь КТО это сказал: Нет в мире человека, над которым прошедшее приобретало бы такую власть, как надо мною? Или: Я глупо создан: ничего не забываю? Однако собой Григорий Александрович вполне доволен и, видимо, считает свои шаблонные фразы откровениями!
Приведу еще слова из "Журнала": Я, как матрос, рожденный и выросший на палубе разбойничьего брига: его душа сжилась с бурями и битвами, и, выброшенный на берег, он скучает и томится, как ни мани его тенистая роща, как ни свети ему мирное солнце; он ходит себе целый день по прибрежному песку, прислушивается к однообразному ропоту набегающих волн и всматривается в туманную даль: не мелькнет ли там на бледной черте, отделяющей синюю пучину от серых тучек, желанный парус, сначала подобный крылу морской чайки, но мало-помалу отделяющийся от пены валунов и ровным бегом приближающийся к пустынной пристани...
А вот строки письма 14-летнего (!) Е. А. Баратынского матери, в котором юноша говорит о своем желании поступить в морскую службу: "Вообразите, любезная маменька, неистовую бурю и меня, на верхней палубе, словно повелевающего разгневанным морем, доску между мной и смертью, чудищ морских, пораженных дивным орудием, созданием человеческого гения, властвующего над стихиями". Будем искать "десять отличий" или и так всё ясно?
Печорин то любуется своей исключительностью, то, когда ему выгодно, прибегает к расхожему "мы": Кто не заключал таких условий со своей совестью? То есть если даже ОН заключал, то уж остальные тем более, и куда чаще него! Или клевещет на Вернера: Вот люди! Все они таковы; знают заранее все дурные стороны поступка, помогают, советуют... а потом... отворачиваются с негодованием от того, кто имел смелость взять на себя всю тягость ответственности.
ЗАЧЕМ Печорин убил Грушницкого? Чтобы его наказать? Так мертвый урока уже не усвоит! Другим чтоб неповадно было? А кто-нибудь это понял? И он действительно ждал, что Грушницкий бросится к ногам его, умоляя о прощении? Что за чушь! Признание своей вины в этой ситуации означало только одно - дуэлянт струсил. Последствия однозначны: офицер выходит из полка и навсегда забывает о военной карьере. Шлейф о его поступке будет тянуться за ним всю оставшуюся жизнь. Кто не в курсе, может перечитать соответствующие страницы в пушкинском "Выстреле". Причем в повести герой только НЕ вызвал человека на дуэль. Лишь авторитет и возраст Сильвио, которого уж слишком хорошо все знали как человека безупречной чести, спасли его от остракизма.
Драгунский капитан, мерзейший на свете, и Печорин убили совсем молодого человека, отказав ему в праве на ошибку. Он мог бы отдать жизнь, сражаясь с врагами, а погиб так нелепо - если это слово уместно в разговоре о трагедии. И в последние минуты Грушницкий показал себя настоящим, обратившись к капитану: Ведь ты сам знаешь, что они правы. И к Печорину - уже на "вы": Я себя презираю, а вас ненавижу. (...) Нам на земле вдвоем нет места.
Так что драгунский капитан и Печорин тут рядышком и вместе. ВОТ его "компания"! Однако признать это мужества не хватило! Только, увидев труп, невольно закрыл глаза. А чего? Неприятно смотреть? А сделать было нормально? Так же отвернется и от напрасно загнанного им коня.
Грушницкий - не злодей. Недостатки его вполне извинительны для совсем молодого человека. Печорин, старший и куда более опытный, мог бы руководить им и наставлять. Но, будучи товарищем по смертельно опасной службе, предал. Почему? Может, сам полюбил? Нет, ради забавы, чтобы доказать свою власть над живыми людьми! А ведь есть необъятное наслаждение в обладании молодой, едва распустившейся души! Она как цветок... его надо сорвать... и, подышав им досыта, бросить на дороге... я смотрю на страдания и радости других... как на пищу, поддерживающую мои душевные силы. Вот так! Разрушить, растоптать, умертвить, потому что первое удовольствие - подчинить своей воле всё, что его окружает. Ведь что такое счастье? Насыщенная гордость. Неужели? Тогда почему же, вполне достигнув своих целей, не летает от счастья, а страдает: Я иногда себя презираю? Жаль, что лишь иногда, следовало бы куда чаще!
Грушницкий докатился до подлости, потому что Печорин дал ему пример! Он лишь захотел ответить своему обидчику той же монетой - и ТОЛЬКО ему. И не мог не поверить своим глазам, когда Печорин шел от княжны - от кого же еще? Мери предпочла ему Печорина, теперь свидание наедине! Не удержался, потому что был потрясен поступком, как ему казалось, порядочной девушки. А рядом ни одного достойного человека, лишь шайка драгунского капитана. Вот она, "офицерская честь"! Никому ничего не стыдно! Как и знакомому с Мери адъютанту, спрятавшемуся за толпой, чтобы не быть замешану в историю, когда пьяный господин во фраке намеревался оскорбить девушку.
Печорин поступил подло не только с Грушницким, но и с Верой, а главное - с Мери. Как она теперь будет жить? Сможет ли поверить мужчине? За что с ней так?! Подобное совершит по отношению к Кити Щербацкой Вронский, но тот действительно полюбит по-настоящему другую женщину. Однако гибель Фру-Фру ему - за Кити!
Так что да: зло порождает зло и, в конце концов, съедает своего адепта без остатка. Что и доказал своей судьбой Григорий Александрович Печорин.