Верхне-Кигинский район Башкирской АССР образовался 20 августа 1930 г. (с 1935 г. – Кигинский район). Прошло чуть больше года и по району прошла первая «чистка». Она, словно каток, больно затронула сельчан, местные партийно-советские и комсомольские организации, правоохранительные органы, руководство района.
Автор — Р.Аскаров
19 ноября 1931 г. состоялось заседание бюро Кигинского РК ВКП(б), в котором рассмотрели «засоренность и неспособность ряда партячеек, как деревень Кульметово, Тугузлы и другие в вопросе хлебозаготовки».
РК ВКП(б) решил: исправить допущенные ошибки, выполнить все директивы обкома ВКП(б), решительно привлекать срывающих хлебозаготовку к партийной и судебной ответственности. Почему такая строгость? Чем она была вызвана?
В 1931 г. в стране началась политика принудительных хлебозаготовок, когда отменили даже решение выдавать колхозникам по 1–1,5 кг зерна на трудодень. Далее наступил искусственный голодомор 1932–1933 гг. Именно тогда решили ликвидировать кулаков – зажиточных крестьян, отказавшихся идти в колхозы.
Прибыв к месту назначения, активисты – посланники райкома партии, проводили совещание с местными коммунистами, организовывали сход крестьян – бедняков с целью разоблачения подрывной деятельности кулачества против советской власти. На сходах принималось решение: «покончить с врагами советской власти».
На основании собраний, с помощью местных коммунистов, комсомольцев, активистов, так называемые «враги советской власти – кулаки, подкулачники, муллы», среди которых большинство составляли честные труженики, были доставлены в райцентр.
Им было разрешено взять с собой теплые вещи, одеяло, подушку, посуду для приема пищи, продукты на несколько дней. Вначале их собрали во дворе школы. Затем в овраге за селом сделали карду и арестованных перевели туда. Кругом был выставлен вооруженный караул. Среди арестованных оказались не только мужчины, но и дети, женщины, даже с грудными детьми, люди разных возрастов.
После всех формальностей, арестованных отправили на телегах на станцию Сулея, где их ждал товарный состав. Посадив по 20–30 человек в каждый вагон, двери закрыли и состав тронулся. Так раскулаченные, «враги советской власти», ни в чем неповинные сельчане, оказались в далекой Иркутской области, в основном, в пос. Черемхово.
Настоящие бесстрашные коммунисты открыто высказали свое видение происходивших фактов. Тогда бюро РК ВКП(б) «за правооппортунистическую линию в хлебозаготовках. За дискуссии о реальности плана» снял с работы секретаря РК ВКП(б) Туганова, председателя райисполкома Кульмухаметова (в 1927–1928 гг. учился в Казани, получил юридическое образование) и директора МТС Гумерова.
Во всю мощь заработал маховик репрессивной машины.
Только в 1931 г. исключили из рядов партии 21 человек, партвзыскания получили 36, сняли с работы – 9 человек. Были распущены две партийные организации и два сельских совета (Нижне Троицкий и Леузинский).
Настоящий погром понес Кигинский комсомол. Сняли секретаря РК ВЛКСМ Хабиба Ганиева (он пошел в армию, прошел путь от рядового до генерал-майора, а генеральское звание получил в военном 1944 г.).
Из двух уволенных комсомольских работников один был старший брат моего дедушки Ахун Галиаскарович. Его «вина» была в том, что он женился на дочери муллы из д. Вакиярово. Ахуна разъединили с семьей; Жамиля Галиаскарова (Галяутдинова) с малолетней дочерью Флюрой оказалась среди репрессированных в пос. Черемхово.
В 1939 г., после долгих переживаний, Ахун добровольно поехал к своей семье. Только в середине 1990-х гг. их сын Рифат Ахунович с супругой Зенфирой Бариевной (родом из Татарской АССР) установили контакт с родственниками в Башкортостане и побывали на родине своих предков.
В начале 1930-х гг. исключили из рядов районной комсомольской организации 70 ее членов, взыскание наложили 14 комсомольцам. А две первичные организации и два бюро первичных организаций были распущены.
В 1929–1935 гг. в районе все мечети, медресе и церкви были отобраны решением местных властей и переданы под школы, клубы, избы-читальни. Среди репрессированных оказались также духовные лица. В этой связи хочется привести два примера человеческих судеб.
Гафур мулла Баймухаметов из с. Еланлино оказался в тюрьме, его жена Банат и старшие дочери – в пос. Черемхово. Младшую Марьям, которой было неполных 3 годика, распределили в детдом Челябинской области.
В 2012 г. ко мне обратился праправнук Гафур муллы Богдан Баймухаметов из поселка Черемхово с просьбой помочь в поиске родственников в Кигинском районе.
Он, в свою очередь, помог мне установить контакт с Зенфирой Бариевной и ее дочерью Дилярой Рифатовной.
Тучи репрессии сгустились над верхнекигинским муллой Камалом. Его брат Гата Мухаметьянов, был известным человеком в районе. Как большевик-революционер, активный борец за советскую власть, он посоветовал Камалу уехать за пределы района. Мулла так и сделал. Со своей семьей тайно убыли в неизвестном направлении. Его дом и надворные постройки решением правления колхоза передали колхознику Махмуту Галиаскарову.
Мои дедушка и бабушка поставили новый дом и перешли жить туда весной 1935 г. Помнится, бабушка Фатиха не раз с гордостью говорила, что наше хозяйство особенное, святое, так как на этом месте проживал мулла («мулла йорты»). Она вспоминала, что после войны как-то пришел старец, прочитал аят. Бабушка дала ему подаяние, угостила чаем. Старик на прощание поблагодарил хозяйку, выразил радость за аккуратное состояние дома и хозяйства. Также поведал о том, что давно на этом месте проживал он со своей семьей. Это был Камал мулла.
Параллельно с партийными судами безостановочно работала гильотина правоохранительных органов – НКВД и прокуратура. В течение сентября-декабря 1931 г. были осуждены
- по ст. 61 УК – 94 кулака и 24 зажиточных человека,
- по ст. 107–17 человек, в том числе 14 бедняков-колхозников,
- за убой скота 1 кулак, 3 колхозника, 23 работника правления, 14 работников сельсоветов и 1 работник райисполкома.
Днем и ночью истребляли «врагов народа», а они возникали вновь и вновь. Так, в отчете отмечается, что «в октябре-ноябре 1931 г. выявлены еще 139 кулацких хозяйств». Сталинская репрессивная машина была наподобие вампира, требовавшая периодически человеческую кровь.
Вскоре наступил перелом. Хлебозаготовка 1932–1933 гг. показала победу и преимущество колхозного строя. В Верхне-Кигинском районе колхозы сдали государству 135374 ц. зерна (91,7% к плану), единоличники – 5,448 ц. (60% к плану), кулаки – 3006 ц. (55% к плану).
В 1933 г. район с честью выполняя план продажи хлеба государству, поднялся с колен и твердо встал на ноги. На трудодни колхозники получили по 5,2 кг пшеницы против 2,6 кг в 1932 г. На столе появился хлеб и люди перестали испытывать голод. Надо признать и тот факт, что эта победа далась ценой перегибов и человеческих страданий. Но что поделаешь, это наша с вами история и от нее никуда не уйти.
Беда одна не приходит
Отсутствие должного уровня демократизации общества сделало возможным и формирование культа личности, и нарушение законности, произвола репрессии в 1930-е гг. Массовым репрессиям подвергались многие тысячи членов партии и беспартийных.
По данным, полученным из архива бывшего КГБ РБ в 1993 г., число репрессированных в Кигинском районе составляет 425 человек (кроме раскулаченных).
Эти печальные события коснулись представителей всех национальностей, проживавших на территории района. Среди репрессированных были: 140 башкир, 138 татар, 136 русских, по 3 эстонца и немца, 2 белоруса, украинец, латыш и чуваш.
Из 425 «врагов народа» колхозники составляли 235 человек, крестьяне-единоличники – 135, учителя – 7, муллы – 10, председатели колхозов – 2, заведующий Райпо, работники райкоопсоюза, РВК и так далее.
К высшей мере наказания были приговорены 39 человек, высылке без указания срока с конфискацией имущества – 9 и высылке на срок от 3 до 10 лет – 342. Только 35 осуждённых были реабилитированы отсидев в тюрьме несколько месяцев.
Среди пострадавших были также женщины. Например, Хабира Юсупова их Верхних Кигов, 1915 г.р., домохозяйка, и Мария Федорова, учительница Вязовской начальной школы. По некоторым сведениям, муж Хабиры Юсуповой работал в Министерстве торговли БАССР, попал под сталинский «каток» и за собой «потянул» молодую жену. Хабира вернулась в район, а её мужа расстреляли.
В результате ложных доносов в атмосфере недоверия и боязни погибли простые труженики разных возрастов:
- Андрей Русин (пос. Ивановка) расстрелян в 1938 г. в возрасте 71 года,
- Денислам Набиуллин (с. Верхние Киги) расстрелян в возрасте 53 лет,
- Мухаметьяр Набиев (с. Еланлино) расстрелян в возрасте 58 лет.
- Парферий Юшков расстрелян в 1942 г. в возрасте 39 лет.
Самыми молодыми из осужденных на высылку были Егор Тряшин (с. Леуза), Биктимир Садыков (с. Еланлино), Шагиахмет Мирсаяпов (д. Петрушкино). Им было только по 18 лет.
Жертвами сталинских репрессий стали активные колхозники, умные и талантливые деятели, порой люди далекие от политики.
Вот удостоверение, данное Минияну Насырову о том, что он содержался под стражей в Уфимской тюрьме с 23 ноября 1937 г. по 2 марта 1938 г. Освободился же он не просто так, а благодаря своей непреклонности и несгибаемости перед несправедливостью и беззаконием. Собрав 15 папиросных бумаг, прошив их ниткой в виде блокнотика, М. Насыров обратился лично И.В. Сталину с заявлением проверить правильность действий со стороны Кигинского РК ВКП(б) в отношении него и восстановить его в рядах партии.
За что пострадал редактор Кигинской районной газеты «Социализмга» (?). Выступая в с. Еланлино на собрании партактива, он вместо слов «Весенний сев колхоз имени Сталина начал не организованно, тянул район назад. Занимался вредительством…», пропустил первые слова.
Предложение приобрело другой смысл, будто сам Сталин занимался вредительством. Дальше – больше. За призыв молодежи стать селькорами и превратить районную газету в «районную правду», Насырова обвинили в игнорировании роли газеты ЦК ВКП(б) «Правда».
М.И. Насыров участвовал в советско-финской и Великой Отечественной войнах, он был оперуполномоченным «Смерш»а, дошел до Берлина. В послевоенные годы работал учителем, заведующим Кигинского РОНО.
Минша Сагадиев, выпускник Казанского университета, учитель татарского языка и литературы Верхнекигинской средней школы, был расстрелян в 1937 г. в возрасте 45 лет.
Его обвинили в «татарском национализме» по ложному доносу директора школы. По воспоминаниям его ученицы, впоследствии известной и всеми любимой певицы Фариды Кудашевой, Минша Сагадиев знал все произведения Габдуллы Тукая наизусть и ходатайствовал об открытии татарской школы в каждом населенном пункте.
6 ноября 1936 г. был арестован как «татарский националист», «враг народа» и 3 августа 1937 г. был расстрелян известный ученый-тюрколог Нигмат Хаким (родом из с. Еланлино Кигинского района). Он свободно владел более чем двумя десятками восточных языков, опубликовал около 50 работ. Ученый оставил «вариант Н. Хакима» эпоса «Идегей» (из выступления И. Надирова, завотдела народного творчества ИЯЛИ КФАН на заседании Ученого совета от 13 декабря 1988 г.).
Барый Аминев. Думается, расстрел Нигмата Хакима ускорил арест крупного военного начальника, его родственника, Барыя Аминева. Биография Аминева известна по архивным документам до начала 1930-х гг. Затем данные отсутствуют.
Известно, что Аминев и Тухачевский дружили семьями, жили в одном подъезде печально известного «дома расстрелянных» на Берсеневской набережной Москвы-реки.
Барый Аминев – наш славный земляк – участвовал в Гражданской войне, с 1918 г. навсегда связал свою жизнь с армией. Закончил военную академию в Москве. Занимал высокие посты. Он был арестован и исчез в 1937 г. по «делу маршала Тухачевского».
Мухаметнур Ульданов, родом из Верхних Кигов, с 1923 г. работал в органах юстиции Башкирской АССР, был членом коллегии адвокатов и юрисконсультом. В те годы в Уфе образовался тесный круг интеллигенции, куда входили выпускники Московского университета юристы Сергей Петрович Гончаров и Николай Петрович Моисенко, красавец и умница Ульданов, судья Кутлуяров, врачи Соболев и Татаринов.
Следует добавить, что Сергей Петрович был внуком Дмитрия Николаевича Гончарова – брата Наталии Гончаровой, жены А.С. Пушкина. К Сергею Петровичу в Уфу наведывался Бонч-Бруевич, соратник В.И. Ленина. Вместе с другим замечательным человеком – В.П. Кипарисовым, они занимались поисками дома С.Т. Аксакова.
К сожалению, М.У. Ульданов 15 ноября 1937 г. был арестован. НКВД сообщил о его кончине 2 января 1943 г. Справедливость восторжествовала 13 декабря 1957 г. и Мухаметнур Ульданов был реабилитирован, все обвинения с него были сняты.
Кстати, одна его племянница, Райса Ахмадиева, была солисткой Башкирского государственного театра оперы и балета. Племянник – Юлий Султанов, долгие годы работал в МИДЕ СССР, РФ, будучи специалистом по странам Ближнего Востока, генконсулом в Алеппо (Сирия), сопровождал Н.С. Хрущева, Л.И. Брежнева, Б.Н. Ельцина на переговорах с лидерами Палестины, Египта, Ливии, Саудовской Аравии и других стран.
В 1925–1926 гг. председателем Верхне-Кигинского волисполкома работал Нурулла Зинуров. Получив здесь заслуженную, хорошую характеристику, он поехал в Москву на учебу в Коммунистический университет трудящихся Востока (КУТВ). По окончании университета, по распоряжению ЦК он был направлен на Донбасс, в шахты Горловки, Макеевки, Петровки. В 1933 г. он вернулся в родные края, затем его направили в Аскинский район для организации МТС.
4 ноября 1937 г. его исключили из рядов ВКП(б) как сына кулака, «врага народа». Он уехал в Москву в надежде восстановить справедливость и не вернулся. Декабрьским днем 1937 г. его беременную жену Фахиту и пятерых детей – старшей дочери было 14 лет, младшему Граниту – 3 годика, выгнали из дома на улицу. После долгих мытарств они поселились у очень старых людей, которые ничего уже не боялись. В 1938 г. Фахита с детьми вернулась в родное с. Лаклы, но от «врагов народа» все отвернулись, даже родственники.
Отец Нуруллы также не пустил невестку с внуками и внучками в дом. Разрешил им жить в коровнике, где они жили целый год. Только после XX съезда КПСС получили документ о том, что Нурулла Зинурович Зинуров умер в местах лишения свободы 31 августа 1943 г. в Томской области, а также о его реабилитации.
Пострадал талантливый журналист Гали Каримов, родной брат известного поэта Ханифа Карима. Таких примеров можно привести много. Что мы можем сделать для них? Только одно – стряхнуть пепел забвения с их имен, вернуть их народу. Это и станет нашим истинным покаянием.