Мы повсюду слышим эти слова. До Нового года еще далеко, а везде уже пьяные гонители мыслей исступлённо веселятся. Коллективный алкоголизм, притворно названный бытовым пьянством. Возлияния для упрощения бегства от мыслей. «Просто не думай об этом, просто не думай». Но ПРОСТО не думать не получится. Значит, надо попробовать мысли залить, тогда, быть может, получится? Опять не вышло. Только хуже. Тогда нейролептики? Опять - нет, получился овощ с клокочущим чувством тревоги в вате. До этого - тревога в голых замыкающих проводах, теперь - с привкусом горелой ваты.
Я подменяю проживание текущего чувства отрицанием: «Надо убежать от переживаний!». Когда я себе это произношу, я пуще прежнего культивирую чувство тревоги. Ведь когда я думаю беспокойные мысли, это означает, что я УЖЕ ЧУВСТВУЮ тревогу. Поэтому, если я нахожусь в автоматическом думании и не учусь, каким образом творю свои чувства, я фактически обречен создавать чувство тревоги. Поскольку веря, что я могу отрицать мысли, я как раз имитирую в голове процесс убегания. Когда я в реальности физически удираю, я испытываю панику, ужас. Так как же драпая в воображении, я вдруг не буду создавать то же самое чувство тревоги в теле? Отрицание – и есть творение страха. Я же не могу испытывать паузы в чувствовании. Значит в момент, когда я предпринимаю внутреннее действие отринуть чувство, я немедленно заменяю его тревогой, называя убеганием от мыслей.
То есть, не осознавая себя, не осознавая, как я творю своё чувствование и думание, я обречен жить только в автоматическом творении двух чувств: чувства тревоги и чувства вины (обвинения).
Я постоянно тормошу окружение через обвинение, от противного, думая, что так получу любовь, а значит успокоение, паузу, где отдохну от тревоги. Поэтому мне необходима провокация, нужно демонстративно обидеться или выкрикнуть какое-то обвинение, например: «Вам всем плевать на меня!». И делаю я это, разумеется, для того, чтобы мне доказывали обратное.
То есть, я - носитель адского конгломерата тревоги и вины, я настолько измучена этим, мне так тошно и страшно, что этот выкрик обвинения-провокации мне кажется буквально спасительным! Я надеюсь на передышку от своего внутреннего ада, когда мне кто-то начнет доказывать: «Ты неправильно поняла! Я не это имел ввиду! Мы не хотели тебя обидеть!». То есть, я не хотела быть провокатором, я хотела получить таким изуверским способом утешение, чувство нужности, потому что по-другому не умею. Я-то любви хочу, а делаю всё наоборот. Я её убиваю. Но из моего изломанного сознания мне кажется, что это и есть любовь. Так как же я могу по доброй воле отказаться от манипуляций от противного, если для моего восприятия реальности это путь получения любви!
Так что, я продолжу постоянно тормошить окружение, чтобы только заставить их виниться и оправдываться. И поскольку другие люди тоже находятся в состоянии ослеплённости, поэтому они мне обязательно в ответ дадут чувство вины, и я хапну адреналина, думая, что это чувство нужности. И круг замкнётся. Я немедленно начну искать поводы для нового витка провокации.
Никто не скажет мне: «Вот сейчас ты в очередной раз под видом недовольства из-за следов от ботинок в прихожей использовала свой обвинительный трюк, чтобы заставить других испытать вину, чтобы через торжество над другими заткнуть свое чувство никчемности».
Не выгодно просто решить вопрос. Нужен акт обвинения. А человек, который верит в свою «виноватость», «плохость», начнет доказывать, что он не такой. Поэтому он будет пихать мне в ответ сбивчивые оправдания, что он не нарочно наследил в прихожей, а потому что просто снег. Он хочет прекратить чувствовать себя плохим. А мне из моего чувства никчемности видится, что он мне подтверждает, что я ему нужна. Значит, я не откажусь от этой стратегии, если для меня этот манипулятивный акт — олицетворение получения доказательств любви, то мне ничего не остается, кроме как такими изуверскими путями добывать себе иллюзию нужности.
Это взаимная вакханалия неосознанных несчастных людей. Двое находятся в мороке, никто почти что не знает о том, что всё происходящее с ними никакого отношения не имеет к внешним обстоятельствам. НИКАКОГО! Ведь это я творю обстоятельства из своих трактовок, а не обстоятельства творят меня. Это я решаю, следы на полу - это просто талый снег, или это то, чем меня хотят унизить!!! Всё извне выхватывается исключительно как повод для провокативных игрищ, которые по кругу в течение безумного дня воспроизводятся как поломанная пластинка.
Через полчаса после провокации схлынет адреналин возбуждения. «Теперь мне вдвойне тошно, мне муторно, мне так гадливо от себя, что же такое!». Я не говорю себе, что я сама создала к себе это отвращение, поэтому я лихорадочно ищу уже новые поводы зацепиться за внешнее: «Они опять не помыли посуду! Они не уважают меня! Тут нянек нет!». И я разрабатываю новый круг конфликта, потому что там предвкушаю новый всплеск адреналина. Я не планирую, не договариваюсь, не ищу конструктивных решений для распределения ролей и пр.пр. Я обвиняю и возбуждаюсь.
Это ловушка. Спираль деградации. Эта тактика все равно приведет к расколу и умерщвлению любых отношений, но до этого я могу в свою прорву опустошенности еще попробовать доложить иллюзию востребованности через оправдания других. Да, мне будет тошно и гадливо от такой «любви», но другой у меня не было никогда. Значит пусть остается только такая «любовь».
Радиус каждого следующего круга должен быть больше, чем прежний. Потому что мне старого допинга мало. Мне нужен всплеск адреналина сильнее, чтобы наверняка заглушить моё чувство вины, которое последует за этим. Так мне кажется. Мне все время только кажется, и я не живу, а создаю абсурд из кажущегося. Я нахожусь в ловушке нисходящей спирали деградации, и Жизни я не вижу и не знаю, и не знала, потому что я стекаю вниз по спирали своей психопатичной адреналиновой подсадки. И я не узнаю уже никакой Жизни, не увижу ее красок, потому что мой пугливый взор нацелен вовне, а схему своей внутренней ловушки мне рассмотреть не хватает сил. Ведь и силы для этого я буду искать не в себе, а снаружи, как будто кто-то другой должен прийти и дать мне их, чтобы я отважилась посмотреть внутрь своего изможденного существа.
Я - кочевник из пункта А (обвинения тебя) в пункт Б (обвинения себя). Моя жизнь — ад. Я мечусь в панической атаке в траектории между этими двумя пунктами. Я кричу: «В жизни нет любви! Нам всем так не хватает любви!». Но что я делаю изо дня в день множество раз в течение дня, когда шантажом заменяю любовь на чувство вины, об этом я себе не скажу.
А как следствие я никогда себе не скажу и о том, что нехватка любви- это не состояние сознания общества, отрицающего любовь. Это мое собственное состояние сознания, заменяющее любовь виной. То есть, не общество у меня отнимает любовь, а я сама у себя ее отнимаю подменой на вину каждый Божий день. Это автоматизмы. Автоматизмы можно проработать и поменять. «Но я туда не пойду! Я - порядочный человек! Я старалась для других, а меня никто не оценил. И я еще должна что-то там в себе менять! Пусть меняют те, кто меня обидел! Работа с психикой для психопатов. А я отдала жизнь другим. А они – неблагодарные свиньи. Я – добрый человек, которого не оценили и незаслуженно обидели». https://vk.com/zoya.yankovskaya
