Катя выскользнула из маленькой спальни их нового домика ещё до рассвета. Кирилл оставался дремать, уставший после вчерашних попыток заквасить новую партию сыра. За окном мягко светились окна соседних шале, редкие фонари внизу, у дороги, подсвечивали мостовую. Катя вдохнула холодный горный воздух: пахло влажной травой, далёкими елями, коровьим навозом и утренним молоком, которое уже собирали местные фермеры.
Они переехали в эту деревушку в швейцарских Альпах всего два месяца назад. Казалось, что жизнь здесь — это сказка: зелёные пастбища, аккуратные домики под красно-коричневыми крышами, улыбчивые старушки, продающие свежий сыр и мёд на крошечном рынке. Катя и Кирилл, устав от московской суеты, вложили почти все сбережения в маленькую сыроварню. Их план казался идеальным: производить авторские сыры, смешивая традиционные местные рецепты с тонкими экзотическими нотами — лавандой, кориандром, острой паприкой. Но реальность оказалась суровой.
Когда Катя спустилась на цокольный этаж, где располагалась их будущая сыроварня, она заметила Кирилла, уже проснувшегося, с кругами под глазами. Он стоял у ванны для пастеризации, проверял температуру термометром и что-то прикидывал на листочке.
— Ты опять не спал? — спросила Катя, обнимая его за плечи.
— Спал, наверное, часа два, — признался он, убирая термометр. — Я пытаюсь выправить рецепт. Наш «Нуво-Берн» с корицей и лавандой совсем не пользуется спросом. Местные говорят, что это какая-то «ересь».
Катя вздохнула. Вчера они пытались продать этот сыр на местной ярмарке, и, кроме пары заинтригованных туристов, никто их товар не купил. Местные жители, привыкшие к давним рецептам, смотрели на них с недоверием. «Шоколад — да, а в сыр чего вы напихали?» — возмутилась одна дама.
Но хуже всего было то, что старый сыровар, Бруно Штамм, отказался признавать их. Он жил в соседнем доме, содержал собственный небольшой погреб, и был здесь непререкаемым авторитетом. Своими косыми взглядами и ворчаниями он уже заставил пару раз понервничать Катю: «Не тот у вас заквасочник», «Сыворотку надо уметь сливать», «Что за дурацкая идея добавлять корицу?» Все его замечания звучали как приговор.
— Кать, — Кирилл обратился к жене устало, — может, снизим экспериментальность? Сделаем классический полутвёрдый сыр, как у Бруно. А потом потихоньку добавим изюминку?
— Так мы ничем не будем отличаться от него, — возразила Катя. — Тогда зачем было переезжать? Я хотела создать что-то новое, уникальное.
Кирилл нахмурился:
— А толку, если никто не покупает?
Вот она, трещина в отношениях, которая начала расшатывать их пару. Ссоры стали частыми. Катя винила Кирилла в отсутствии смелости, Кирилл — Катю в излишней фантазии. Денег оставалось мало. Жить в таком месте недёшево, а если нет продаж, то скоро придётся возвращаться в город.
Катя вышла на улицу. Со стороны погреба Бруно доносились звуки: тот, наверное, уже с утра взялся за дело. Поборов сомнения, она направилась к нему. Пришла, постучала в дверь. Ответил скрип.
— Мсье Штамм, это Катя, соседка, — сказала она негромко. — Можно?
Дверь приоткрылась: невысокий пожилой мужчина с густыми бровями и морщинами вокруг глаз смотрел на неё недоброжелательно.
— Чего тебе?
— Я хотела спросить совета, — Катя попыталась улыбнуться. — Мы стараемся сделать сыр, но не знаем точно, какие закваски лучше использовать для мягких сортов.
— Используйте те, что используют здесь сто лет. Зачем выдумывать велосипед? — огрызнулся Бруно. — Сыры с пряностями! Фу! Это оскорбление традиций.
— Но туристам может быть интересно новое? — попыталась она возразить.
— Туристам интересно то, что признано временем! Они едут в нашу деревню за подлинным вкусом, а не за вашими фантазиями, — отрезал он и захлопнул дверь.
Катя стояла несколько секунд в молчании, потом пошла прочь. Злость и обида клокотали внутри. С другой стороны, он был отчасти прав: туристы приезжают не за экспериментами, а за настоящим местным сыром, сделанным по традициям. Тогда почему бы не внедрить свои идеи тоньше, аккуратнее?
Вернувшись к Кириллу, она предложила план:
— Слушай, давай сделаем так: мы возьмём классический рецепт, который знают и любят. Например, полутвёрдый сыр наподобие «Грюйера». Но внесём небольшое изменение, незаметное на первый взгляд — чуть больше сливочного оттенка, лёгкий ароматный нюанс. Не скажем никому, что это наш рецепт. Скажем, это старые запасы Бруно, случайно попавшие к нам на дегустацию. Если людям понравится, мы докажем, что наши идеи не так уж и плохи.
— Ты хочешь обманом выдать свой сыр за сыр Бруно? — Кирилл посмотрел на неё с удивлением.
— Не совсем. Мы не назовём прямо его имя, но намекнём, что это — старый, аутентичный сорт. А потом, когда люди влюбятся во вкус, раскроем, что это наш вариант. Может, Бруно тогда поймёт, что традиция не разрушена, а слегка переосмыслена.
Кирилл задумался. Идея была рискованной, но что терять? Они итак на грани провала.
— Хорошо. Попробуем. Но нам нужно место, где провести эту «пробную ярмарку».
В субботу в деревне планировался небольшой праздник — день святого местного покровителя. На площади обычно ставили прилавки, звучала музыка, все пробовали товары друг друга. Катя и Кирилл соорудили скромную палатку, повесили табличку: «Сыры из нашего погреба. Старинная рецептура». На стол выставили три головки сыра. Две были вполне классическими, третья — чуть изменённая, с добавлением миниатюрной доли специй, настолько неуловимой, что казалось, сыр просто чуть более ароматен и нежнее, чем обычно.
Покупатели подходили, пробовали. Завсегдатаи прищуривались:
— Это что, не ваш ли «лавандовый ужас» из прошлой недели?
Катя улыбалась невинно:
— Нет-нет, это старинный сорт, мы случайно нашли рецепт в старых записках. Очень традиционный, со временем только обогащён вкус.
Люди жевали сыр, кивали, брали по кусочку:
— Хм, неплохо. Чуть мягче, чем у Бруно, но аромат хорош. Откуда вы его взяли?
— Пришлось поискать, — уклончиво отвечала Катя. — Так вы возьмёте?
— Дайте полкило.
Так шло дело. К концу дня они продали почти всё. Даже туристы, которым обычно советовали купить сыр у Бруно, заинтересовались: «Говорят, это тоже местный традиционный сыр, но особый, редкий».
Катя и Кирилл радовались, но внутри их грызло беспокойство: а что, если Бруно узнает? Он наверняка будет возмущён. С другой стороны, несложно догадаться: в деревне всего один молодой новичок-поставщик — они. Но, возможно, успех продукта изменит отношение к их идеям?
К вечеру, когда солнце опустилось за горы, к ним подошёл Бруно. Лица его они боялись, как дети боятся строгого учителя.
— Значит, это ваш «старинный рецепт»? — спросил он, сдвинув брови. — Можно мне попробовать?
Катя протянула ему ломтик. Сыровар попробовал, пережёвывая медленно. Выражение лица менялось: сначала подозрение, потом удивление, потом снова хмурость.
— Странно, — пробормотал он. — Вроде как знакомый вкус, но есть что-то новое. Вы что, опять свои травки добавили?
— Всего лишь чуть-чуть, — признался Кирилл. — Минимальное изменение: мы использовали традиционный заквасочный состав, но добавили каплю настойки на травах. Практически незаметно, только для послевкусия.
Бруно помолчал, а потом повернулся к супругам:
— Значит, вы всё же не признались изначально, что это ваша работа?
— Мы хотели показать, что наши идеи могут понравиться, если не говорить заранее, что они «странные и новые», — набралась смелости Катя. — Когда люди думают, что это традиционный сорт, они открыты к нюансам вкуса. Они не боятся новизны.
Бруно стал постукивать пальцем по столу:
— И как же мне теперь на это реагировать? Вы используете мой авторитет традиции, чтобы подсунуть людям новинку. Это обман.
Кирилл покраснел:
— Простите нас. Мы не хотели обидеть. Но вы не дали нам шанса. Вы закрыли дверь перед нами, когда мы спрашивали совета. Нам пришлось искать обходной путь.
Сыровар покачал головой:
— Ваши методы сомнительны. Но вкус… Сыр-то хорош. Значит, вы умеете работать с молоком, закваской. Просто вам надо держаться традиции ближе, а новшества вводить аккуратнее.
Катя посмотрела ему в глаза:
— А вы помогли бы нам, если бы мы пообещали не разрушать традицию, а улучшать её? Мы могли бы выпустить две линии сыра: полностью классическую и немного обновлённую. На классической линии вы будете гарантом качества и традиций. А в новаторской — мы сделаем шаг вперёд, но под вашим присмотром.
Бруно скрестил руки:
— Зачем мне это?
— Потому что вы становитесь частью новой истории. Ваше имя и репутация вырастут: вы не просто хранитель старых рецептов, но и наставник молодого поколения. Туристы всё равно приедут, и они оценят оба вида: традиционный — чтобы понять корни, и экспериментальный — чтобы удивиться.
Сыровар задумался. Очевидно, ему льстило слово «наставник». Да и продажи, наверняка, подрастут, если к старому предложению добавить что-то интересное. К тому же он видел: люди охотно покупали новый сыр, не подозревая о его происхождении. Значит, потенциал есть.
— Если буду замечать перегибы — скажу. Слишком пряный, слишком ароматный — плохо. Нужно знать меру.
Катя кивнула:
— Мы согласны. Пусть вы решаете, какие изменения допустимы, а какие нет. Мы вместе опишем новые сорта, укажем, что это «теперь под покровительством семьи Штамм и молодых сыроваров Кати и Кирилла».
Бруно вздохнул:
— Хорошо. Попытаемся.
На следующий день супруги пришли к нему в подвал: там, при слабом свете лампы, он показал им старые деревянные формы для сыра, объяснил, как следить за влажностью, как выдерживать сыр при определённой температуре. Катя с восторгом слушала эти секреты. Кирилл, хотя и знал многое из книг, понимал, что книжные знания — ничто рядом с опытом.
— Вы можете сделать более нежный полутвёрдый сыр, если слегка изменить время свертывания, — говорил Бруно. — А там уже добавите каплю ваших пряностей, но не переборщите.
— Поняли, — уверенно кивнул Кирилл.
Постепенно отношения налаживались. Несколько недель спустя они подготовили две серии: «Брунолин» — полностью традиционный полутвёрдый сыр, и «Брунолин Фино» — тот же сорт, но с едва уловимым цветочным ароматом. На новой ярмарке они представили оба вида. Местные покупали традиционный вариант с удовольствием. Многие решались попробовать и «Фино». «Что за секретный ингредиент?» — спрашивали они. Катя улыбалась: «Ничего особенного, просто любовь к делу и лёгкий аромат луговых трав».
Туристы в этот раз не шарахались, а наоборот, были заинтригованы: «О, так это знаменитый местный сыр, но с авторской нотой! Шикарно!» Они делали фотографии, пробовали и возвращались за добавкой.
С Кириллом в семье тоже стало спокойнее. Успех продаж и общая цель сплотили их. Катя поняла, что слишком резкая новизна пугает покупателей, а Кирилл — что нельзя совсем отрицать эксперименты, иначе они так и останутся в тени старых мастеров. Теперь они дополняли друг друга.
Бруно же смотрел со стороны, как люди хвалят обновлённую линейку, и его мрачный взгляд становился мягче. Он подошёл к Кате и Кириллу:
— Ну что, теперь вам не надо притворяться, что это старинный сыр. Вы честно говорите, что это совместная работа. А традиции не потеряны.
— Благодарим, мсье Штамм, — ответила Катя. — Без вас мы бы не достигли этого баланса.
Сыровар ухмыльнулся, поправил кепку:
— Не подведите меня, молодёжь. Сделайте так, чтобы в следующем сезоне наш сыр стал визитной карточкой деревни!
Так и вышло. Вскоре о их сырах заговорили соседи и даже поставщики из ближайшего городка. Туристы привозили знакомых, чтобы попробовать «тот самый сыр двух эпох»: традиции и современности. Катя и Кирилл смотрели на результаты своих трудов с радостью и облегчением. Они поняли: сохранение корней и аккуратное внедрение новых нот — вот ключ к успеху. Теперь они ощущали себя не чужаками, а частью местной истории. И сыр, созревая в подвале, впитывал не только вкус трав, молока и закваски, но и дух компромисса, взаимоуважения и любви к своему делу.