Миную ворота и твердым шагом устремляюсь к цели. Еще вчера здесь было довольно многолюдно, а сейчас ни души. Хотя, если верить религии, души здесь и должны обитать какое-то время. Осиротевшие без листьев деревья тянутся корявыми руками к небу в немой молитве, каркнул ворон, мелькнувший черной точкой, вдали пробежала большая рыжая собака.
Останавливаюсь у свежей могилы. Черные комья земли, выложенные горкой, присыпаны снегом, как сахарной пудрой. Многочисленные венки обрамляют насыпь, в центре которой самый важный: «Дорогому мужу и папочке от жены и дочерей. Навеки в наших сердцах». Рядом еще одна внушительная куча венков, которым не хватило места. Деревянный крест на «первое время», увенчанный фотографией улыбающегося отца. Это фото делала я, когда мы всей семьей отдыхали в Турции. Знала бы, что делаю посмертный снимок близкого человека….
Начало истории
Предыдущая глава
Становится жутко от осознания, что отца больше нет, потому ёжусь. Смотрю на венки, боясь встретится с отцовским взглядом, будто я перед ним неимоверно виновата и пришла держать ответ за всех нас.
- Привет, пап, - тихо шепчу, закусывая губу. – Это я…
И всё. Будто нечего сказать. Молчу, собираясь с мыслями, шмыгая носом. То ли от холода, то ли от того, что намерена зареветь.
– Не знаю, как начать и что говорить, - тереблю пальцы в перчатках. Если бы сейчас передо мной был огромный концертный зал, чувствовала бы себя куда уверенней. А тут, стоя напротив деревянного креста, ощущаю себя маленькой и глупой.
- Совершенно нет опыта общения в подобных местах, - еле слышу сама себя, говоря в шарф, потому немного отделяю его от губ. - Даже не знаю, слышишь ли ты? – жму плечами, понимая, что ответа не последует. Боковым зрением замечаю движение и провожаю какую-то женщину, несущую цветы. Ещё одна пришла навестить.
- Со стороны, наверное, решат, что я свихнулась, - возвращаюсь взглядом обратно, хмыкая носом. - Не знаю, зачем приехала, - качаю головой, раздумывая над следующим словом, - просто почувствовала, что мне нужно быть здесь…
Отец всегда умел слушать, не перебивая. Не то что мать. Вот и теперь он просто ждал, когда я доберусь до самой сути.
Смотрю на фото, с которого он продолжает улыбаться из прошлого. Живой и тёплый. А этот, настоящий, лежит в мерзлой земле, заточённый в черный бархатный гроб, и молчит. Инь и янь. Чёрное и белое. Два близнеца.
- Пап, - шепчу, чувствуя, как неимоверно щиплет нос, папочка, - спирает дыхание, и снова плачу. А снег топит горячие капли, вырвавшиеся вместе с последним словом. Осиротевшая душа оплакивает себя несчастную.
Быстро моргаю, смотря в небо: серое и безжизненное, будто тоже решило на сегодня уйти в мертвецы.
- Мне надо тебе кое-что рассказать, - шмыгаю ногу, опуская голову, и принимаюсь изучать свои сапоги. Ноги начинают немного мёрзнуть, только какая сейчас разница?
Стою, как провинившаяся школьница, не в силах смотреть в глаза старшему. Набираю воздуха и смелости, потому что, скажи я это, оно сбудется. Вот именно сейчас, когда я поведаю об этом отцу. Словно раньше ещё была надежда, а теперь ставлю роспись на документе, который обжалованью не подлежит.
– От меня ушел Марк! – развожу руками. – Как-то все так вышло, - делаю паузу, - не знаю, виновата я или нет. У него будет ребенок от моей школьной подруги. – Принимаюсь носком сапога елозить по земле, как в детстве, когда было скучно. Смесь боли, злости, уныния варятся внутри. И даже не знаю, где брать силы, чтобы бороться за новую жизнь и возможное счастье.
Почему-то хочется обернуться, будто ощущаю на спине чей-то взгляд. Отовсюду наблюдают не смыкаюшие глаз жители кладбища, словно подслушивая сокровенный разговор дочери и отца. С каждого памятника смотрят лица: цветные и черно-белые, большие и маленькие, взрослые и дети. Люди-числа, начатые и закончившиеся.
Обнимаю себя за плечи. Откровенничать расхотелось, настрой пропал, да и вообще непонятно, что я хотела, приехав сюда. Поговорить? Мертвые не отвечают, но они отличные слушатели: никогда не перебивают и не спорят, никогда не выдадут тайну.
Собираясь сюда, была намерена рассказать о матери. Когда садилась в такси, казалось, что так будет правильно.
Только, стоя здесь, понимаю, что не должна лезть в чужие отношения, пусть и закончившиеся. Просто не имею на это права. Пусть душа отца будет спокойна.
Что до меня?
Надо идти дальше. Разгребать завалы, не опускать руки.
- Ладно, пап. Пойду, - вытираю мокрые глаза, отправляясь к выходу.
Продолжение здесь
Навигация по роману