Наталья вздрогнула, когда очередная капля с крана упала в раковину. Звук рикошетом отразился от кафельных стен маленькой кухни. В третий раз за неделю она просила Анатолия починить этот кран. Он каждый раз кивал с улыбкой, но так и не брался за дело — вечно занят своими подсчетами, планируя покупку машины.
Она бросила взгляд на часы — почти восемь вечера. Сейчас муж вернется с работы, и снова начнутся эти разговоры о том, как важно иметь собственный транспорт. А ей уже тошно от этих разговоров, от постоянной экономии на всем, кроме его мечты.
Входная дверь хлопнула раньше обычного. Анатолий влетел на кухню взъерошенный, будто его ветром внесло.
— Наташ, тут такое дело... — начал он, на ходу стягивая шарф. — Мама звонила.
У Натальи екнуло сердце. Звонки свекрови никогда не предвещали ничего хорошего.
— И что на этот раз? — она старалась, чтобы голос звучал ровно.
— Беда у нее. — Анатолий присел на краешек стула, подался вперед. — Отопление совсем барахлит. Говорит, батареи еле теплые, в комнатах холодрыга страшная.
Наталья молча помешивала суп. Она уже догадывалась, к чему идет разговор.
— Может, пусть у нас поживет? — выпалил муж. — Ну, пока не наладят. Месяца два-три, не больше.
Половник замер в воздухе. Наталья медленно обернулась:
— Три месяца? Толя, ты серьезно? У нас же... — она обвела рукой тесную кухоньку, — места совсем нет.
— Ну и что? — Анатолий вскочил, заходил по кухне. — Зато тепло! А там мама совсем замерзнет. Ты же знаешь, у нее давление, суставы...
Наталья прикрыла глаза. Перед мысленным взором промелькнули их редкие встречи со свекровью — натянутые улыбки, колкие замечания, бесконечные рассказы о том, какой замечательной хозяйкой была первая жена Анатолия.
— А может, сантехников вызвать? — осторожно предложила она. — Ну, или кто батареями занимается? Я могу даже...
— Каких сантехников? — перебил Анатолий. — Ты знаешь, сколько это стоит? У меня каждая копейка на счету. Машину еще не скоро куплю, а тут такие траты.
Наталья стиснула зубы. Ну конечно, машина. Святая святых, неприкосновенный запас. А то, что она который месяц экономит на всем, включая маникюр и обеды на работе — это ничего, это можно.
***
Людмила Геннадьевна появилась через три дня — с двумя огромными чемоданами и россыпью пакетов. Наталья, глядя на этот багаж, с тоской подумала — надолго.
— Ой, да у вас тут... уютненько, — протянула свекровь, оглядывая квартиру. В голосе явственно слышалось "тесно и убого".
— Проходите, мама, — Наталья постаралась улыбнуться. — Мы вам диван в гостиной постелили.
— В гостиной? — Людмила Геннадьевна поджала губы. — А может, лучше в спальне? Там потише будет. А вы уж как-нибудь...
— Нет! — вырвалось у Натальи. Слишком резко, слишком поспешно.
Свекровь поджала губы еще сильнее, но промолчала. Только метнула быстрый взгляд на сына. Тот сделал вид, что очень занят разбором пакетов.
Первая неделя прошла относительно мирно. Людмила Геннадьевна обживалась, раскладывала вещи, перетряхивала шкафы. Наталья старалась не обращать внимания на постоянное бормотание за спиной: "И как они тут живут... все не по-людски... никакого порядка..."
Но потом начались придирки. То суп пересолен, то белье неправильно развешено, то посуда плохо вымыта.
— Толечка, — ворковала свекровь, — ты похудел. Совсем тебя жена не кормит. Вот я сейчас быстренько...
И отодвигала Наталью от плиты. А потом долго объясняла, как правильно готовить, как выбирать продукты, как экономить.
— Вот я в ваши годы...
Наталья молча уходила в спальню. Сжимала кулаки, до боли впиваясь ногтями в ладони.
К концу второй недели она поняла — денег катастрофически не хватает. Людмила Геннадьевна готовила щедро, по-деревенски, не считаясь с ценами. На работе Наталья перешла с бизнес-ланчей на бутерброды из дома.
— Может, возьмешь у меня немного? — как-то предложил муж. — Из тех, что на машину коплю? Только с зарплаты надо будет обратно положить.
— Нет уж, — отрезала она. — Копи дальше.
А по ночам лежала без сна, прислушиваясь к шорохам из гостиной. Почему-то казалось, что свекровь не спит — ходит, перебирает что-то, шуршит бумагами.
И еще эти странные телефонные разговоры. Каждый вечер Людмила Геннадьевна запиралась на балконе и долго с кем-то шепталась. А на вопросы отвечала расплывчато:
— Да так, с подругой... О том о сем...
Что-то здесь было не так. Что-то неуловимо фальшивое, наигранное. Но что именно — Наталья пока понять не могла.
А потом она случайно услышала обрывок разговора свекрови по телефону:
— Да-да, все нормально... Деньги перевели?.. Хорошо, значит, до весны точно...
И осеклась, заметив невестку.
Эти слова не давали Наталье покоя. Она прокручивала их в голове снова и снова, пытаясь понять скрытый смысл. "До весны точно" — что это значит? И почему свекровь так испуганно замолчала, увидев ее?
Вечером того же дня разразился скандал из-за денег. Наталья, измотанная бесконечной экономией, не выдержала, когда свекровь выложила на стол очередной деликатес.
— Красная рыба? — она схватила упаковку дрожащими руками. — Семьсот рублей за двести граммов?
Людмила Геннадьевна поджала губы:
— А что такого? Толечку побаловать нельзя?
— Побаловать? — Наталья швырнула упаковку обратно на стол. — На какие деньги, позвольте спросить? На те, что я на обедах экономлю?
Анатолий оторвался от телефона:
— Ну чего ты опять начинаешь? Подумаешь, рыба...
— Не "подумаешь"! — взорвалась Наталья. — У нас долг за коммуналку, я последний кофе по пути на работу два месяца назад покупала, а тут — семьсот рублей на рыбу!
Свекровь всплеснула руками:
— Господи, да у людей миллионы тратятся, а ты из-за каких-то семисот рублей...
— Да потому что это мои семьсот рублей! — Наталья уже не сдерживала слез. — Мои, понимаете? С моей зарплаты! А вы их на деликатесы спускаете! Для себя!
Она выскочила из кухни, хлопнув дверью. Заперлась в ванной, включила воду, чтобы не слышать причитаний свекрови за дверью. И только тут, под шум воды, позволила себе разрыдаться по-настоящему.
***
С того дня каждый поход в магазин превращался в молчаливую битву. Наталья старалась успеть за покупками до возвращения свекрови с ее ежедневных "прогулок". Та же, заставая невестку врасплох у кассы, непременно начинала громко критиковать ее выбор:
— И что это за крупа? Самая дешевая, небось? А сметана какая-то подозрительная... Толечка такую есть не станет!
В пятницу вечером Наталья заехала в супермаркет — деньги таяли, как весенний снег, приходилось выискивать, где подешевле. У кассы она столкнулась с Верой Петровной — старой соседкой Людмилы Геннадьевны.
— Наташенька! — всплеснула руками старушка. — Какая встреча! А я как раз о вас думала. Хотела спросить — как там Людмила-то устроилась? Квартирантов нашла приличных?
Наталья замерла с пакетом в руках:
— Каких... квартирантов?
— Ну как же, — удивилась Вера Петровна. — Которым квартиру сдала. Семья вроде приличная, двое детей. Только шумные больно. Топочут наверху, будто слоны...
У Натальи зазвенело в ушах. Картинка начала складываться — мозаика из недомолвок, странных телефонных разговоров, уклончивых ответов.
— А что с отоплением? — выдавила она непослушными губами.
— С каким отоплением? — старушка недоуменно моргнула. — Нормальное отопление, как у всех. В подъезде даже жарко бывает, форточки открываем...
Домой Наталья добралась быстро. В голове стучала одна мысль: "Обман. Всё ложь. С самого начала".
Людмила Геннадьевна хлопотала на кухне — что-то резала, гремела кастрюлями. Анатолий сидел в комнате, уткнувшись в ноутбук — наверняка опять изучал объявления о продаже машин.
— Толя! — от звука Натальиного голоса они вздрогнули оба. — Мама! Идите сюда. Поговорить надо.
Свекровь выглянула из кухни, вытирая руки полотенцем:
— Что случилось-то? Чего кричишь?
— А то случилось, — Наталья чувствовала, как внутри поднимается волна ярости, — что вы меня обманули. Нет у вас никаких проблем с отоплением. Зато есть квартиранты. Так ведь?
Людмила Геннадьевна побледнела. Полотенце выпало из рук.
— Откуда... — начала она и осеклась.
— Вера Петровна рассказала, — отчеканила Наталья. — Всё рассказала! И про семью с детьми, и про то, как они над ней топочут. Что молчите? Нечего сказать?
Анатолий захлопнул ноутбук:
— Наташ, ну чего ты завелась? Подумаешь, большое дело...
— Большое дело?! — она резко развернулась к мужу. — То есть ты знал? Всё знал и молчал?
— А что такого? — он пожал плечами. — Мама квартиру сдала, деньги копит. Может, на старость откладывает...
— На старость? — Наталья истерически рассмеялась. — А я тут из кожи вон лезу, экономлю на всем! Чтобы она накопила, а ты свою машину быстрее купил!
— При чем тут машина? — вскинулся Анатолий. — Ты же сама говорила...
— Я говорила? — она уже почти кричала. — Я говорила, что готова приютить замерзающую свекровь! А не содержать ее, пока она деньги копит!
Людмила Геннадьевна шагнула вперед:
— Да как ты смеешь! Попрекать куском хлеба! Я, между прочим...
— Вы, между прочим, нагло воспользовались моей добротой! — оборвала ее Наталья. — Придумали историю про отопление, заставили пустить вас в дом. А сами в это время деньги зарабатываете!
— Мама просто хотела быть поближе к нам, — встрял Анатолий. — Что в этом плохого?
— Плохого? — Наталья сверкнула глазами. — А то плохого, что вы меня обманули! Оба! Сговорились за моей спиной! И ты... — она ткнула пальцем в мужа, — ты еще хуже! Предал меня, свою жену, ради чего? Ради маминых денег?
— Да не ради денег! — заорал он. — Ты пойми...
— Нет уж, это ты пойми, — она вдруг успокоилась, заговорила тихо и четко. — Я подаю на развод. Прямо завтра. И вы оба... Оба! — уберетесь из моей квартиры. Немедленно.
— Наташенька, — засуетилась Людмила Геннадьевна, — ну что ты говоришь! Погорячилась, бывает...
— Вон! — заорала Наталья. — Вон отсюда! Оба!
***
...Месяц спустя она сидела в любимой кофейне — впервые за долгое время позволила себе такую роскошь. На столике лежало свидетельство о расторжении брака.
Официантка принесла капучино с корицей. Наталья сделала глоток, прикрыла глаза от удовольствия. Как же давно она не баловала себя!
Телефон тихонько звякнул — пришло сообщение с работы. Начальник предлагал повышение — освободилось место заместителя отдела. "Подумайте до понедельника", — писал он.
Наталья улыбнулась. Что ж, теперь можно подумать и о карьере. И о себе. Она достаточно долго жила чужими интересами.
Допив кофе, она направилась к выходу. У дверей притормозила, окинула взглядом уютный зал. Странное дело — на душе было легко, почти празднично. Будто сбросила тяжкий груз, разорвала путы, державшие ее все эти месяцы.
"Новая жизнь", — подумала она, шагая по весенней улице. И эта мысль больше не пугала.
---
Автор: Снежана Морозова