- Ты серьёзно? Павел, ты ведь обещал исправиться, - Кристина смотрела на мужа с напряжением. Её голос был твёрдым, но глаза выдавали усталость. - Сколько можно строить планы, которые так и остаются словами?
Павел молча сидел на краю дивана, ковыряя ногтём обивку. Его взгляд был направлен куда-то в угол комнаты, словно он искал в этом углу оправдание. За окном хмуро лил дождь, словно подчёркивая тягость разговора.
- Я пытался… - наконец проговорил он, не поднимая глаз. - Просто… это непросто. Творчество требует времени.
- Времени? - Кристина повысила голос. - Времени? Ты месяцами сидишь дома, щёлкаешь камерой по углам, а я таскаю Машу по секциям, собираю её рисунки, хожу на собрания! И ещё оплачиваю твоё вдохновение!
Маша, восьмилетняя дочь, заглянула из своей комнаты. Её большие глаза настороженно наблюдали за родителями. Она что-то сжимала в руках — возможно, карандаши или рисунок, который собиралась показать папе.
- Маша, иди к себе, - мягко, но твёрдо сказала Кристина, заметив дочь. Девочка исчезла, но её тень осталась у порога.
- Ты не понимаешь, что это за давление, - Павел поднял голову. В его глазах мелькнула тень обиды. - Ты считаешь, что это легко? Ты хоть раз пробовала жить, зная, что каждая ошибка может перечеркнуть твоё имя?
- Ошибка? - Кристина горько рассмеялась. - Павел, я уже десять лет живу с твоими "ошибками"! Десять лет, понимаешь?
- Мы семья, - тихо сказал он, в голосе появилось что-то почти детское, умоляющее. - Я пытался. Правда.
- Павел, - Кристина устало выдохнула, подойдя ближе. Она присела напротив него. - Я тебя поддерживала. Все эти годы. Но ты понимаешь, что терпение кончается? А наша семья — это не только твоё творчество. Это Маша. Это дом. Это счета, которые нужно оплачивать.
- Ты хочешь сказать, что я тебе не нужен? - его голос внезапно стал острым. Он встал, резко отодвинув стул. - Я для вас никто?
Кристина поднялась следом.
- Я хочу сказать, что если ты не начнёшь меняться, нас просто не станет. Я больше не могу. - Она говорила тихо, почти шёпотом, но каждое слово ударяло по Павлу, как молот.
На мгновение тишина заполнила комнату. Павел обхватил голову руками. Он снова сел на диван, будто потерял силы.
- Может, ты права… - пробормотал он. - Может, мне лучше уйти.
Кристина не ответила сразу. Её лицо застыло. Она поняла, что впервые за долгие годы они подошли к той точке, где слова не могут уже ничего изменить.
- Собери вещи, - спустя мгновение проговорила она, холодно и безразлично. - Я не могу тянуть это дальше.
***
Кристина стояла у окна, смотрела на дождь и чувствовала пустоту. Павел ушёл, собрав вещи, и, казалось, оставил за дверью её прежнюю жизнь. Всё, что когда-то казалось волшебным, теперь причиняло боль.
Она вспомнила, как восхищалась Павлом в юности. Его фотографии выставляли в галереях, а он мечтал о собственных проектах. Свадьба была спонтанной, под дождём, словно сама погода пыталась их предостеречь.
Когда родилась Маша, всё изменилось. Павел всё реже уделял время семье. "Ты должна понять, это мой путь, — говорил он. — Мне нужно время". "А нам? Мне, Маше?" — спрашивала она, но ответы были пустыми.
Кристина смотрела на капли на стекле, вспоминая, как однажды сказала: "Я верю в тебя", — и действительно верила. Теперь она смотрела на их жизнь, где обещания растворялись, как этот дождь.
Она закрыла глаза, выдохнула и прошептала:
— Когда же всё пошло не так?
***
Павел сидел на кухне матери. Маленький стол, кружка с облупившейся эмалью — всё выглядело так же, как в его детстве. Ирина Семёновна, его мать, молчала. Она поставила перед ним тарелку с супом, присела напротив, выжидала.
- Рассказывай, Павлик, — наконец нарушила тишину. — Что на этот раз?
- Она меня выгнала, — Павел развёл руками, опустил глаза. — Сказала, что больше не может.
- А ты сам можешь?
Он посмотрел на неё с удивлением.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Павлик, ты хороший фотограф, у тебя талант. Но что ты с ним сделал? Говорить об искусстве легко, а жить с твоими словами трудно. Кристина устала, и я её понимаю.
- Мам, ты на чьей стороне? — его голос стал резким.
- На стороне Маши, — твёрдо ответила Ирина. — Ей нужен отец.
Павел отвернулся, чувствуя, как что-то сдавливает грудь.
- Она тоже устала от меня?
- Павлик, девочка ждёт от тебя внимания. Она мне сказала: "Бабушка, папа мне обещал фотографии подарить, но забыл".
Эти слова ударили больнее, чем упрёки Кристины. Он вспомнил Машу, её большие глаза, когда она стояла у двери в тот вечер.
- Мам, я пытался, — пробормотал он. — Правда пытался.
- А ты попытайся не для себя, а для них, — мягко, но жёстко проговорила Ирина. — Знаешь, Павлик, талант — это подарок. Но подарок бесполезен, если ты не умеешь работать.
Слова матери остались в голове, когда он разбирал старые фотографии. Между снимками всплыли кадры Маши: её рисунки на асфальте, первый велосипед. Она выглядела такой маленькой, но уже тогда была серьёзной.
Её детский голос, словно наяву, прозвучал в памяти:
- Папа, а ты сделаешь мне самый красивый альбом?
Павел закрыл глаза, сжал кадр в руке.
- Я всё исправлю, — тихо сказал он, сам не веря, что эти слова могут что-то изменить.
***
Кристина сидела за столом, держа в руках письмо. Предложение работы в Санкт-Петербурге выглядело как билет в новую жизнь, но цена этого билета была слишком высокой. Она прекрасно понимала: переезд изменит всё. Маша устроилась на полу, рисуя что-то в своём альбоме. Её тишина была неестественно тяжёлой.
— Мама, а когда папа вернётся? — вдруг спросила она, не поднимая головы.
Кристина отвернулась, пряча глаза. Как объяснить ребёнку то, чего она сама до конца не понимает? Как сказать, что между ними с Павлом всё трещит по швам?
— Машенька, давай поговорим, — Кристина сделала над собой усилие, чтобы голос звучал твёрдо. — Может быть, нам с тобой придётся переехать.
Маша тут же перестала рисовать, её маленькая фигурка словно сжалась.
— Куда? — настороженно спросила она.
— В Петербург, — ответила Кристина и тут же добавила: — Ради работы. Это важно.
Но даже ей самой эти слова показались сухими и неубедительными.
Маша положила карандаш, её глаза потемнели. Она смотрела на мать внимательно, почти по-взрослому.
— А папа? Он поедет с нами?
— Нет, — выдохнула Кристина. — Папа останется здесь.
Маша молчала. Её глаза предательски заблестели, но она сдержалась. Только губы немного задрожали.
— Тогда я тоже не хочу, — сказала она наконец. Голос был тихим, но упрямым. — Здесь мой дом.
Кристина почувствовала, как на плечи легло ещё больше тяжести. Она знала: что бы она ни выбрала, легко не будет. Для них обеих.
Павел стоял перед дверью редакции журнала, и внутри всё кипело. Он давно не чувствовал себя таким живым. В руках — портфолио. Старые, но сильные снимки, которые он выбрал с особым трепетом. Первый шаг к чему-то новому.
Редактор листал фотографии молча, время от времени хмурясь.
— Неплохо, — наконец произнёс он. — Но ничего нового. Почему?
Павел глубоко вздохнул. Сказать правду? Или соврать, чтобы не выглядеть слабаком? Он выбрал первое.
— Я потерял себя, — честно признался он. — Но сейчас готов вернуться. У меня есть идеи, и я хочу их реализовать.
Редактор задержал взгляд на нём, потом слегка кивнул.
— Ладно, — произнёс он, протягивая руку. — У вас две недели. Если справитесь, мы продолжим.
Когда Павел вышел из здания, он поймал себя на том, что впервые за долгое время улыбается. Шаг сделан.
Через несколько дней он появился на пороге квартиры Кристины. Она открыла дверь, удивлённая его неожиданным появлением. Но Павел не дал ей сказать ни слова.
— Я знаю, что ты собираешься уехать, — начал он, немного запинаясь, — но дай мне шанс. Пожалуйста.
— На что? — её голос звучал холодно.
— На то, чтобы вернуть вас. Семью. Не словами — делами.
Он поставил рюкзак на пол, открыл его и достал папку. Разложив на столе фотографии, он отступил на шаг. На снимках была Маша: её первые шаги, забавные моменты за завтраком, рисунки из альбома, которые он потихоньку фотографировал. Каждая фотография была пропитана их прошлой жизнью.
— Я сделаю для неё альбом. Чтобы она знала, как я её люблю, — Павел говорил тихо, но каждое слово звучало искренне. — И начну новый проект. Докажу, что могу быть тем, кем вы меня хотели видеть.
Кристина стояла молча. Смотрела на снимки, на его лицо, которое будто светилось надеждой. Её сердце дрогнуло, но она старалась держаться.
— Павел, я слышала это раньше. Слова ничего не значат. Всё покажет только время, — сказала она, намеренно делая голос твёрже.
— Время… — повторил он. — Я не прошу ничего большего. Просто позволь мне попробовать.
Кристина почувствовала чей-то взгляд. Она обернулась. У двери стояла Маша. Она молчала, но на её лице была улыбка. Лёгкая, но настоящая. Впервые за долгое время.
***
В комнате стоял тихий шорох: Маша листала новый альбом, который Павел сделал для неё. Страницы наполняли фотографии, каждая из которых оживляла моменты их жизни — от первых шагов до последних семейных прогулок. Девочка не отрывалась от картинок, пока Кристина сидела за кухонным столом, наблюдая за дочерью.
- Мама, ты видела, какой папа сделал снимок с моего дня рождения? — радостно спросила Маша. — Я такая смешная с тортом на носу!
Кристина кивнула, но ничего не сказала. Её взгляд остановился на Павле, который молча возился с посудой. Ещё месяц назад она не могла представить, что он будет помогать на кухне. А теперь он не только мыл тарелки, но и успевал учить Машу пользоваться камерой, завтракать вместе с ними, а вечерами приходить домой с работы вовремя.
Редактор журнала был доволен первым проектом Павла — это был цикл снимков о детстве, и Маша стала его главным героем. Фотографии вызвали живой отклик, а гонорар помог Павлу покрыть старые долги. Но важнее было то, как изменилась их повседневная жизнь.
- Я думал, что нужен только своим снимкам, — однажды признался он Кристине, когда они вместе собирали Машин портфель. — Но понял, что без семьи я никто.
Она молчала. Её доверие не вернулось мгновенно, но действия Павла говорили за него. Он не только делал снимки, но и разделял с ней заботу о Маше и доме.
- Папа сказал, что мы теперь будем фотографироваться все вместе, — улыбнулась Маша, подходя к Кристине с альбомом. — Правда, мама?
- Правда, — Кристина коснулась её волос, глядя в глаза дочери. — Это теперь наше общее дело.
---
Через два месяца Кристина позвала Павла на разговор. Он знал, что этот момент наступит, и всё равно чувствовал, как сжимается грудь.
- Ты доказал, что можешь быть с нами, — тихо начала она. — Но я всё ещё не уверена, что нам стоит оставаться здесь. Переезд в Петербург — это шанс для всех нас.
Павел кивнул, осмысливая её слова.
- Если это важно для тебя, то мы переедем, — твёрдо ответил он. — Но только вместе.
Это было впервые, когда Кристина услышала в его голосе уверенность.
---
В новом городе они начали всё с чистого листа. Павел заключил контракт с журналом, Кристина быстро нашла работу, а Маша пошла в новую школу, где сразу обрела друзей. Вечерами семья собиралась за большим столом, обсуждая планы, идеи и смешные случаи.
И хотя Кристина ещё не забыла прошлое, она чувствовала: Павел стал частью их настоящего, их общего будущего.
- Ты счастлива? — однажды спросил он её, глядя, как она укладывает Машу спать.
- Я верю, что мы на правильном пути, — ответила она, впервые за долгое время улыбнувшись.