"Привет, заяц.
Ты даже не представляешь, как мне не везёт. Жизнь будто издевается надо мной. Я наконец-то поступила в университет, но совершенно не могу учиться. Мы с соседкой по общежитию раньше жили вполне нормально, даже хорошо, но с октября всё будто перевернулось. Она вдруг изменилась, как человек, которого подменили. Я не могла ей слова сказать — в ответ либо молчание, либо отстранённое «мне всё равно».
Теперь её редкие визиты стали невыносимыми. Она заходит, что-то бормочет или резко грубит, и всё её поведение кричит: "Ты здесь лишняя." Представь, каково это — жить с человеком, который словно не замечает тебя или же просто презирает.
Я сижу одна, в своём углу на восьмом этаже. В голове пустота. В гости к одногруппникам идти? Не могу. С кем мне там общаться, если я ощущаю, что мой мир слишком сложный для них? В отчаянии попыталась найти утешение у девочки из общежития, из 5Б, которая живёт с философами. Рассказала ей и её друзьям о своей соседке, поделилась тем, что разрывает меня изнутри. Они слушали, казалось, с интересом, но молчали. Их молчание было холодным, отстранённым. Звали ещё в гости, но, знаешь, мне это ничего не дало.
Всё кажется бессмысленным. Среди всех сокурсников я выделила одну девочку как самую душевную, талантливую. Но я чувствую: дальше этого не пойдёт. С другими не хочется даже пытаться – их мир далёк от моего.
Мне кажется, что я попала в какую-то душную камеру. Людей вокруг много, но все незнакомые. Никто не скажет «привет», даже если им заплатить за это. Из всех знакомых душ только эта Светлана меня могла бы понять, но она живёт далеко, в рабочем городке, учится на радиофизике. Всё наше общение — пара слов и короткий взгляд.
Я сижу молча, среди этой толпы. Моя соседка смотрит на меня, как на врага, с каким-то злым прищуром. Может быть, она ждёт момента, чтобы сделать мой день ещё хуже. Все мои мысли теперь о ней. Я хочу переселиться, но понимаю: даже это может не спасти. Все нервы сгорели дотла.
Голова кружится, давление скачет, сердце будто хочет вырваться наружу. Я не могу учиться. Две ночи подряд не спала. Хотела сходить в больницу, но, ты знаешь, наши больницы… Там я только потеряла последние силы. Теперь я знаю одно — туда ни ногой.
Кажется, я застряла в петле своих несчастий: учёба, друзья, соседка. Время тянется мучительно медленно. Всё это душит меня. Я читала Фрейда — помнишь, как в детстве я рыдала на бабушкиной кровати? Кажется, он прав: я склонна к неврозам. И ведь всего три месяца назад я только оправилась от своего первого страшного срыва.
Тогда всё началось с работы. Знаешь, я ненавидела её всей душой. Эта ненависть пожирала меня, пока я каждое утро вставала, скрепя сердце. Головная боль не отпускала ни на минуту. Отец заставлял учиться. Я задыхалась под давлением этой боли, ответственности, ненависти. Мне снилось, как я учу, учу без конца даже во сне. И даже, просыпаясь утром, я уже не могла ни видеть, ни слышать, ни читать.
Дома в Калитве меня спасли книги и оставшиеся со школы подруги. Тогда я начала читать Фрейда. Мне стало чуть легче. Всё, что он писал, оказалось таким родным. Каждая его теория словно перекликалась с тем, что я уже пережила. Его слова не напрягали меня, а давали силу жить дальше. Но теперь и это уже не помогает.
Прошу прощения за столь длинное письмо, но у меня была очень беспокойная жизнь, и 2 месяца ужасно скучаю. Скорее отвечай. Прижимаюсь к своему самому близкому человечку, целую крёстника. Привет твоему мужчине, Наташа.
Это письмо моей сестры написанное ею как раз перед тем, как она сошла с ума. После этого письма я не могу поверить, что шизофрения просто наследуется. До нее человека доводит семья и общество.
Никто ей так и не помог. Ее ждали 36 лет тяжелой шизофрении, три месяца пансионата для умалишенных и смерть от отказа почек (перепичкали лекарствами) и деревянный гробик на далеком кладбище где я бываю раз в году.
Наверное, поэтому я стала психологом.