В первые годы болезни мамы я очень много общалась в соцсетях, в профильных группах, где собирались ухаживающие за дементными. Набиралась опыта, брала на вооружение какие-то придумки, слушала советы, читала, кто как справляется, просто общалась, жаловалась на своë житьë-бытьë, получала некоторое облегчение, что я не одна такая и в таких обстоятельствах.
После нескольких лет я ушла из этих групп, потому что взяла оттуда всë нужное, дала, что могла, устала от чужой боли, захотела сократить присутствие деменции в своей жизни. Начала читать группы, не имеющие отношения к болезням - рукодельные, об иностранных языках, о книгах, о травах, - чтобы отвлечься от своего беспросвета, от ухода за мамой.
Иногда я по старой памяти заглядывала в дементные сообщества и часто видела там сообщения о смерти подопечных. Многие (да и я раньше) воспринимали их уже как что-то личное, потому что когда ты месяц за месяцем читаешь, как человек ухаживал за больным, не спал, убирал какашки, возил по больницам, выбивал группу инвалидности, то уже не получается относиться к чужому горю абстрактно.
Обычно под таким сообщением о смерти было много комментариев с соболезнованием, с поддержкой.
Спустя несколько недель после смерти мамы я искала в Сети какие-нибудь форумы, где можно почитать, как люди справляются с потерей близких, в чëм они находят утешение, смысл дальнейшей жизни, что помогает им не сломаться, выстоять, вернуть жизни вкус и цвет. Так я нашла несколько сообществ для тех, кто потерял своих близких. Полистав их, ушла с решением не возвращаться.
В них я столкнулась с совершенно иным настроем, манерой общения и поддержки. Там, естественно, писали все - не только те, у кого близкие умерли после деменции, но и после онкологии, ковида, от сердечного приступа, неудачной операции, тромбоза, те, у кого маму сбила машина, а папа только вчера вечером был здоров, а сегодня упал прямо на работе - и его не стало.
Люди в этих группах мерялись горем. Поддержка и сочувствие были, мягко говоря, своеобразные. Если кто-то рассказывал историю смерти дементной бабушки 85-ти лет - ему в ответ писали: "85 - это не 65. Что вы хотели - чтобы бабушка век существовала? Для вас должно быть утешением, что бабушка прожила долгую жизнь, вы успели за ней поухаживать, отдать долг за еë любовь и заботу, успели за эти годы попрощаться и примириться с еë смертью. А мою маму в 60 лет сбила машина - вот где горе!"
В ответ ухаживающие за дементными дружными рядами вставали на защиту своего горя: "Радуйтесь тому, что ваша мама умерла в разуме, узнавая вас и осознавая себя, не дожила до кучи возрастных болезней, умерла без болей, без памперсов, не лежала годами и не ходила под себя".
Следом в разговор вступали родственники, потерявшие близких от ковида. "Радуйтесь, что ваши папы-мамы перед смертью не задыхались, что вы не стояли сутками перед ковидарием, не зная, вернут вам человека живого или выкатят труповозку. Вы своих родных смогли нормально похоронить, а наших мам и дедушек закопали в закрытых гробах, не дали даже приблизиться, попрощаться, мы стояли за воротами кладбища".
Не оставались в стороне и родственники онкологических больных. "Вам всем повезло, что вы не знаете, что такое онкологические боли, не видели, как уходят раковые больные. Когда ты колешь маме огромную дозу наркотика и знаешь, что еë хватит на пару часов. Когда больной мучается от болей, но никак не может умереть, потому что сердце здоровое".
Конечно, было много сообщений от людей, потерявших детей. Они тоже разом обесценивали горе всех остальных: "Ваше горе - полгоря. Ваши больные умерли в 45, 65, 85 лет. Они пожили! В этом возрасте умирать - более-менее нормально. А вот когда уходят дети - это противоестественный процесс, с этим невозможно примириться и жить дальше. Вот где настоящее горе!".
Такие мерянья горем я нередко встречаю в разных сообществах и не понимаю, зачем они, в чëм их смысл. Есть ли хоть кто-то, кого утешит, если ему напишут, что твоя мама долго пожила, в 85 умерла, а мой сын в 21 в дтп погиб? Или, наоборот, твой сын хоть и рано умер, но зато он в памперсах не лежал, до онкологии не дожил, от боли не кричал.
Горе есть горе. Мама, папа, дочь, сын - все они остаются мамой и сыном в любом возрасте. Даже если маме 85, а дочери 60 - мама для неë всë равно мама и терять еë так же больно, как и в 25.
Я уже рассказывала, что после опубликования нашей с мамой истории в прессе я получаю очень много писем. Сейчас поток ослаб, а до этого несколько месяцев приходило по 8 - 10 посланий в день. Люди делились своими историями.
Мне запомнилось, как несколько женщин писали о своих "сыночках и доченьках", которых они потеряли. Я взяла слова в кавычки, потому что это выдержка из писем, именно так называли своих детей мамы.
Когда я читала их горькие истории о доченьках и сыночках, то думала, что речь идëт о детях, о подростках. Но вдруг в конце письма одна женщина сообщала, что дочке, которая умерла от онкологии, было 45 лет, а другая писала, что сыночку, ушедшему от ковида, - 60. Если этим мамам ответить, что ваши-то дети вон до 45 успели пожить, а мой ребенок в 10 лет умер, - будет это для них утешением? Нет.
Кому-то стало легче от такой поддержки? А сочувствующий получил облегчение страданий, когда припечатал своим великим горем чужую беду, не столь, по его мнению, большую? Нет же, нет. Никому от таких разговоров не легче.
Да и сама тема, постановка вопроса - чья потеря важнее, чьë страдание глубже, какая мама ценнее - 50- или 80-летняя - настолько нелепа, насколько же и бессмысленна.
Я твердо убеждена, что горе не имеет меры и возвеличивание своей потери за счет обесценивания чужого страдания приводит только к взаимным распрям и озлобленности друг на друга.
Понятно, что за каждым таким принижением чужого горя стоит отчаянный крик о помощи: "Посмотрите, как мне плохо! Мне хуже всех, мне очень тяжело, пожалейте меня!" - но лучше именно так и написать, попросить поддержки, а не вести эти бесплодные яростные споры, кому труднее и больнее.
Я пару дней почитала в группах подобные перепалки, поняла, что это явление не временное, а постоянное, и ушла, закрыла для себя эту тему, решила, что буду писать в своëм уголке, только о себе, рассказывать нашу с мамой и папой историю жизни.