– Сосед, а сосед!
Отец Фёдор вздрогнул от неожиданности. Он стоял у входа в подъезд своего дома, наслаждаясь ароматом черёмухи.
На протяжении всей жизни его всегда привлекали весенние запахи, сменяющие друг друга. В это время года природа расцветает скромными, но удивительно насыщенными цветами, чьи ароматы окутывают воздух. К вечеру они становятся такими притягательными, что многие спешат закрыть окна, чтобы не задохнуться от сладковатого дурмана.
В отличие от них, отец Фёдор с удовольствием открывает окно своей комнаты и читает вечерние молитвы. Он также любит подойти к дереву, пригнуть к себе веточку с ароматными цветами и, словно пчела, впитывать их запах. В такие моменты он полностью погружается в это занятие и не замечает ничего вокруг.
Именно в этот момент к нему подошёл сосед из соседнего подъезда.
– Сосед, не выручишь? Понимаешь, тёща у меня лежачая. Полгода уже не встаёт, под себя ходит. Сил терпеть нет. Может, поможешь?
Отец Фёдор вспомнил старушку, которую часто видел на скамейке у подъезда. Каждый раз, встречая священника, бабушка демонстративно отворачивалась и не отвечала на его приветствие.
– Чем же я могу помочь тебе, брат? Я почти не бываю дома. Ты ведь знаешь, мой храм находится в Соловатихе. Хотя, если нужны лекарства, попробуем что-то сделать.
– Нет, лекарства не нужны. Мне сказали, что именно ты можешь помочь. Понимаешь, у нас воняет слишком сильно. Не дом, а свинарник какой-то. Помолись, чтобы она умерла. Ты же это умеешь, вас этому учат.
Отец Фёдор внимательно слушал соседа и не мог понять, к чему тот клонит.
– Не переживай, – подмигнул сосед с хитрой улыбкой, – я тебе заплачу.
«Подожди, неужели он собирается нанять меня в качестве киллера?» – мелькнула мысль у батюшки. Ему всегда становилось не по себе, когда люди, обращаясь к нему за помощью, видели в священнике того, кто может помочь избавиться от жизни близкого человека.
«Мы молимся о здоровье больного и о прощении его грехов, – каждый раз думал отец Фёдор с раздражением. - Интересно, кто же распространяет такие слухи?»
В этот момент ему на ум пришла баба Глаша.
Она переехала к ним из Узбекистана, где прожила многие годы. С детства привыкшая к тяжёлому труду на хлопковых полях, баба Глаша не могла усидеть на месте даже в храме: она постоянно что-то тёрла, скребла и подтирала.
Захватив шефство над центральным подсвечником, она ревностно отгоняла всех, кто пытался посягнуть на её территорию. Во время литургии, когда отец Фёдор выходил на амвон после чтения Евангелия, а храм замирал в молчании, прислушиваясь к его проповеди, начинался настоящий спектакль с её участием.
Склонившись к полу в привычной позе сборщика хлопка, ловко маневрируя между прихожанами, она протискивалась к священнику и продолжала свою работу.
Староста Нина делала всё возможное, чтобы усмирить бабу Глашу, но, увы, безуспешно.
Наконец, не выдержал и сам отец Фëдор:
– Бабушка Глаша, я тебя очень прошу, во время проповеди не стой ко мне задом и хотя бы на эти пятнадцать минут остановись. Просто постой и помолись.
В ответ старушка бросила на батюшку недовольный взгляд.
– Не работать? Ты хоть понимаешь, с кем разговариваешь? Думаешь, я просто так? У меня от самого товарища Рашидова целый чемодан почётных грамот!
Неудивительно, что яркая личность бабы Глаши пользовалась авторитетом не только в вопросах уборки, но и в богословских делах среди прихожан. Когда в расписании служб появилось загадочное слово «соборование», люди потянулись к бабе Глаше за разъяснениями.
Следует отдать должное её скромности: на месте другой, возможно, развернула бы длинные и запутанные рассуждения, но баба Глаша не отличалась многословием.
– Хочешь узнать, что такое соборование? Как бы это объяснить… – произнесла она, выставив вперёд свой натруженный старческий кулачок.
Подобно зрителям древнего Колизея, она оттопыривала большой палец и с воодушевлением произнесла:
– Короче, после соборования ты либо туда, – указала пальцем вверх, – либо туда, – повернула палец вниз. – Понятно?
– Понятно, – с благоговейным ужасом ответили слушатели. – А можно ли остаться живым после этого?
Но бабушка лишь покачала головой, давая понять, что комментариев не будет.
Спустя несколько лет, после того как баба Глаша ушла в лучший мир, отец Фёдор вспомнил её забавное толкование таинства соборования и рассказал о нём в кругу других священников.
– Вот такими ответами будут довольствоваться прихожане, если мы не заменим наших «баб Глаш» на подготовленных и грамотных катехизаторов.
После разговора к отцу Фёдору подошёл пожилой и уважаемый архимандрит:
– Знаешь, отец, я всё время размышляю над ответом твоей бабушки Глаши. На самом деле, она права: всё, что мы делаем, должно направлять душу к Небу и не допускать её в ад.
– Да, батюшка, вы человек духовный, вам это открылось, но остальные почему-то воспринимают её слова совершенно иначе.
Однажды отца иеромонаха пригласили провести соборование и причастие для одной из бывших прихожанок. Эта женщина всю жизнь верила в Бога, молилась, растила детей, а затем помогала с внуками. К старости она ослепла, заболела и почти совсем перестала вставать.
– Отец Фёдор, – попросили её дети, – приди к нам, помолись над мамой. Ей очень хочется причаститься.
Конечно, батюшка пришёл, молился, вспоминая, как эта женщина когда-то обучала его пению на клиросе.
Когда священник собирался уходить, её дочь, не сдержавшись, сказала:
– Спасибо, батюшка, ты так хорошо молился, мне это очень понравилось. Ну, теперь мамка точно умрёт!
«Что за дела, – содрогнулся отец Филипп, – синдром бабы Глаши снова проявляется».
На самом деле, бабушка после соборования прожила ещё достаточно долго, а батюшка всё это время ощущал на себе укоризненные взгляды её родных и близких.
Ему, понимающему причины их раздражения, хотелось бы сказать в своё оправдание: «Что вы от меня хотите? Я не собираюсь молиться о смерти человека!»
Хотя однажды такое всё же произошло. Совсем незнакомые люди пригласили его соборовать умирающую женщину. Увидев её, батюшка ужаснулся: от неё остались лишь кожа да кости, а ей ещё не было и пятидесяти. Она работала на очистных сооружениях и однажды, проходя по бетонному ограждению одного из полей первичной обработки отходов, поскользнулась и упала в фекалии.
Её вытащили и обмыли, но в организме что-то нарушилось. Возможно, равновесие сместилось? И с тех пор она начала болеть. Врачи пытались помочь, но безуспешно. Пока её возили по клиникам, она таяла, как свечка. С потерей веса начались сильные боли, и женщина не могла спать ни днём, ни ночью, иногда лишь на короткое время погружаясь в забытьё.
На разложенном диване лежали двое. С одной стороны – несчастная женщина, а рядом с ней, прижавшись к стене, её муж.
Все дни болезни он не отходил от любимой, продолжая спать рядом. Каждую ночь он слышал её стоны, и они отзывались в нём почти такой же, но лишь фантомной болью. Все эти месяцы, не имея возможности помочь, он лежал рядом и умирал вместе с ней. У постели сидела маленькая лохматая собачка, часто дыша с высунутым длинным розовым языком.
– Батюшка, ты не против, если я немного полежу рядом? Может, чуть-чуть посплю?
– Конечно, спи, а я вас обоих пособорую, – ответил священник.
Сначала он причастил женщину кровью Христовой, благо дело было сразу после литургии, а затем приступил к соборованию.
Вскоре муж провалился в глубокий сон, а женщина сделала знак отцу Фёдору, он наклониться к ней. Ножки у дивана были совсем маленькие, и батюшке пришлось встать на колени.
– Это я попросила тебя прийти. Мне сказали, что ты можешь помочь, – виновато улыбнулась она. – Никак не могу уйти, а очень устала. И не хочу больше видеть его страдания.
Во время молитвы женщина продолжала лежать с открытыми глазами. После соборования она прикоснулась иссохшей рукой к руке священника и тихо пожала её.
– Спасибо, что не отказал, – произнесла она и закрыла глаза, погружаясь в сон, чтобы больше никогда не проснуться.
Отец Филипп иногда встречает одинокого мужчину, гуляющего с маленькой лохматой собачкой. Каждый раз, когда они пересекаются, в его памяти всплывает тот день, когда он был у них дома, и тот единственный раз, когда, вопреки всей логике таинства, просил как высшую милость ниспослать человеку смерть.
*********************
– Что же мне с тобой делать, сосед?
Согласиться – значит дать повод слухам. Отказаться – лишить старого больного человека единственной возможности по-христиански подготовиться к переходу в вечность.
– Хорошо, – сказал батюшка, – я позвоню тебе, и мы обо всём договоримся.
В самом начале своего священства отцу Фёдору пришлось провести соборование для женщины, оказавшейся в тяжелой ситуации.
Это было 2 января, в день памяти праведного Иоанна Кронштадтского. После литургии батюшка подошёл к канону и заметил знакомую прихожанку, которая молилась и плакала перед распятием.
– Что-то случилось? – спросил он.
– Сестра, батюшка. Она лежит уже три недели. У неё радикулит со смещением позвонков. Привозили профессора из Москвы на консультацию, он предложил операцию, но шансов на выздоровление очень мало.
Неожиданно, возможно из-за своей неопытности или потому, что в тот день вся церковь молилась о помощи известного целителя, отец Фёдор предложил:
– Знаешь что, давай поедем прямо сейчас. Не может быть, чтобы отец Иоанн не помог.
Они взяли святые дары, вино и свечи, предварительно позвонив, и отправились на квартиру к сестре.
Раиса, так звали больную, лежала лицом вниз на разложенном диване в спортивном костюме. В комнате стоял неприятный запах давно немытого тела. Увидев вошедших, женщина заплакала.
– Мне так стыдно, простите, от меня плохо пахнет. Три недели я не могла нормально помыться. Я вообще ничего не могу сделать. То, что раньше было простым, сейчас даётся мне с ужасными мучениями. Вы не представляете, как тяжело мне преодолевать эти несколько метров до туалета и обратно. Батюшка, помогите, на вас одна надежда.
В этот момент отец Филипп почувствовал стыд за свою самонадеянность. Он пришёл к страдающему человеку, чтобы внушить надежду, а на деле оказался беззащитным.
Но отступать было поздно, и батюшка начал готовиться к таинству. Сначала он рассказал Раисе о святом причастии и соборовании, выслушал её сбивчивую исповедь и приступил к чтению молитв.
Во время соборования священник помазывает больному лицо, грудь и кисти рук. Кроме того, отец Фёдор попросил свою спутницу освящённым маслом растирать сестре поясницу.
После очередного помазания его взгляд отвлёкся от требника, и он заметил на столе бутылку обычного подсолнечного масла, из которой он наливал масло для освящения. На ней даже осталась бумажка с ценой.
В этот момент с тоской он подумал: «Что я здесь делаю, Господи? Профессор из Москвы отказался, а чем я могу помочь? Дорогой отец Иоанн, прошу тебя, помолись, помоги!»
Однако, собравшись с силами, он завершил чинопоследование. Причастил больную женщину и попросил сестру накрыть её пледом.
– Пусть немного отдохнёт. Может, уснёт. Это нормально, после соборования многие засыпают, – сказал он.
– Надолго? – с опаской переспросила сестра.
«Вот он, синдром бабы Глаши, – подумал про себя батюшка. – Не переживай, часа на три-четыре. А может, и на сутки, но не дольше».
– Спасибо, отче, будем ждать. Ты сегодня что-нибудь ел? Нет? Я тоже. Пойдём хоть чайку попьём.
Пока они пили чай, на кухню вдруг зашла Раиса. Подойдя к одному из столов, она легко нагнулась, выдвинула ящик и достала из него шоколадку.
– Батюшка, я знаю, у вас есть дочка. Пожалуйста, передайте ей от меня, – сказала она.
Отец Фёдор и сестра молча переглянулись, затем снова уставились на больную.
– Раиса, как ты себя чувствуешь? – наконец спросила сестра. – Ты же у нас больная. Три недели уже.
– Ой! Действительно, чего это я? – мгновенно вспомнила Раиса о своей пояснице и оперлась на стол. – Пойду-ка я, пожалуй, прилягу.
С тех пор прошло много лет. Занимая заметную должность в городе, Раиса всегда на виду, работает и не жалуется на здоровье. Отец Фёдор больше не получает приглашений, и слава Богу.
Но что же делать с соседней бабушкой? Вот и дилемма. Весь вечер батюшка ломал голову над этим вопросом и решил обратиться за советом к прихожанам.
После службы отец Фёдор вышел на амвон и, не вдаваясь в детали, рассказал о просьбе соседа. Люди, не раздумывая, единогласно рекомендовали:
– Обязательно иди, кто знает, может, бабушка и поправится. А если даже уйдёт в мир иной, то по-христиански, с соборованием и причастием – это будет хорошо.
Священник представил, как удивится сосед, если его тёща, от которой тот так мечтает избавиться, вдруг встанет с постели. Эта мысль вызвала у него улыбку.
Когда отец Фёдор пришёл в квартиру соседа, запах был действительно невыносимым. Он хотел было разуться, но передумал. Комната старушки находилась в самом конце коридора. Когда он подошёл к кровати, бабушка лежала с закрытыми глазами.
– Она всё время в полузабытьи, почти ничего не ест, но воду принимает. Рот после инсульта открывается только с одной стороны, – объяснил сосед.
Он похлопал её по щекам.
– Мать, очнись! Батюшка пришёл, сейчас соборовать будет.
Бабушка приоткрыла веки и невидящими глазами посмотрела в сторону голоса. А зять, как в боевике, оглядевшись, достал из кармана купюру и протянул отцу Фёдору.
– За работу.
Батюшка отказался брать деньги и, словно извиняясь, сказал:
– Понимаешь, сосед, я должен тебя предупредить. Я не могу гарантировать, что после моего ухода твоя тёща обязательно умрёт. Видишь ли, это не в моей власти.
После этого он приступил к таинству. Сначала налил в рюмку подсолнечное масло и добавил немного вина. Освятив смесь семь раз, предварительно читая молитвы, он начал помазывать бабушку. Сначала она продолжала лежать с закрытыми глазами, но после четвёртого помазания очнулась и с интересом стала наблюдать за отцом Фёдором.
Отец Фёдор оценил состояние больной и, увидев, что она в сознании, спросил:
– Матушка, я тебя сейчас причащу. Ты согласна?
Он отделил небольшой кусочек от запасных даров, размочил его в тёплой воде и положил старушке на язык.
– Запивай водой. Хорошо, ещё запивай. Проглотила?
Старушка трясёт головой в знак согласия, подтверждая, что проглотила.
Священник завершил соборование, благословил бабушку и начал собираться уходить. Как только он повернулся спиной к кровати и направился в прихожую, соседская тёща негромко, но чётко произнесла:
– Мне хорошо.
Через секунду она сказала громче и твёрже:
– Господи, как же мне хорошо!
А затем её словно прорвало. Под ликующие крики старушки батюшка, едва сдерживаясь, чтобы не броситься на бег, поспешил к выходу. В этот момент он был рад, что предусмотрительно не разулся.
Спустя две недели, вернувшись домой из Соловатихи, отец Фёдор встретил соседа у своего дома.
– Как наша умирающая? Наверное, уже отпели? – поинтересовался священник.
– Отпели? Умирающая? Если бы все так умирали, – угрюмо ответил зять. – Если хочешь знать, она встаёт и ходит по квартире.
Он сделал паузу.
– И как вам, попам, после этого верить?
Сосед, казалось, хотел сказать что-то ещё, но передумал и раздражённо махнул рукой.
Через две недели бабушка впервые после долгого времени вышла на улицу подышать свежим воздухом.
Теперь, встречая отца Фёдора, она улыбается и приветливо машет ему рукой, в то время как её зять больше не здоровается с батюшкой.
Дорогие читатели!
Если вам понравился рассказ, пишите комментарии, ставьте лайки и подписывайтесь на канал!
Впереди вас ждут много интересных историй.