Я делала блины, когда в нашем доме впервые появилась Анюта. Почему она решила, что я глупее её? Почему вообще они оба думали, что со мной можно вот так поступать? Не понимаю. Впрочем, давайте по порядку. Я тогда была на кухне. Слышу, открывается дверь в квартиру и раздаётся голос мужа.
— Зоя! — громко, но очень добродушно позвал он. — А вот и мы!
«Мы?» — подумала я. Мне стало интересно: кто это «мы»?
Держа горячую сковородку в руках (потому что поставить её было некуда, на плите и на столе всё было занято), я вышла из кухни в прихожую, чтобы посмотреть. И увидела вместе с мужем её.
— Зоя, — радостно сообщил Леопольд, увидев меня, — а это вот познакомься — Анюта. Ты тоже, Анюта, познакомься. Это моя жена — Зоя.
— Здравствуйте, Зоя, — испуганно произнесла она тихим голосом.
— Здравствуйте, Анюта, — спокойно ответила я ей.
Я сразу поняла, что Анюта появилась в моей жизни с одной единственной целью: разрушить её. Почему я так подумала?
Ну сами посудите: милая, скромная, тихая, она вошла в наш дом, робко оглядываясь по сторонам. А так заходить в дом могут только они! Разрушительницы чужого счастья.
Сейчас я рассказываю об этом со скрытой насмешкой. Но тогда! Тогда мне было не до иронии. Мне тогда ой как было не до смеха (даже до скрытого).
— Проходи, Анюта, — сказал Леопольд. — Сапоги можешь не снимать.
— Но они грязные! — пропищала Анюта. — Наслежу!
— И что, что грязные? — ответил Леопольд. — И что, что наследишь? Ты — гостья. А Зоя после всё вытрет. Да, Зоенька? Ты же вытрешь после за Анютой?
— Да, — ответила я.
«Он или не в себе, — подумала я тогда, — или наоборот. Очень даже в себе. А если в себе, то с ним нужно быть вдвойне осторожной».
— Удобно ли? — робко произнесла Анюта и посмотрела на Леопольда. В её глазах, как сейчас помню, стояли слёзы. — Может, не надо?
— Надо, Анюта, — нежно, но уверенно ответил Леопольд. — Ты для меня не чужая. Мы встречаемся с тобой уже больше года. К тому же, ты ведь ждёшь от меня ребёнка.
«Вот это новость! — подумала я тогда. — И как виртуозно он сообщил её мне!»
— И ты честно пришла в наш дом, чтобы рассказать об этом Зое, — продолжал он. — Ведь так?
— Так-то оно, конечно, так, — робко согласилась Анюта. — Но, может, всё-таки будет лучше, если я уйду?
— Будет лучше, Анюта, если ты останешься, — ответил Леопольд. — Нам всем нужно многое обсудить. Без тебя никак, — он посмотрел на меня. — Да, Зоя? Ты согласна, что сейчас, когда тебе всё стало известно про меня и Анюту, будет лучше, если мы все вместе всё обсудим?
— Да, — спокойно ответила я. — Так действительно будет лучше.
Я не знаю, как другие мужья сообщают своим жёнам о своих других женщинах и их детях, но мой сделал это таким вот образом. Не напрямую мне, а через Анюту. Он ей как бы напомнил, что они уже давно встречаются и она ждёт от него ребёнка, а я просто была рядом и всё слышала. Хороший способ? Не правда ли?
Почему я тогда удержалась и не стукнула сразу его или её сковородкой? Потому что я сразу поняла, что они именно на это и рассчитывали. Да-да, я не шучу.
И вообще, вся эта абсурдная ситуация и всё, что тогда происходило, было ими заранее спланировано и отрепетировано. Но об этом я узнала позже, когда ситуация в своей абсурдности дошла до предела. А тогда я это просто почувствовала.
— В наших отношениях с Зоей всё честно, — продолжал говорить Леопольд. И, заметьте, он говорил это не мне. Анюте! — На этом, — ласково говорил он, — построен наш с Зоей брак. А сегодня — суббота. По субботам Зоя всегда делает блины. Да, Зоя?
— Да, милый, — спокойно ответила я. — Блины уже почти все готовы. Осталось только их съесть.
Почему я оставалась спокойной? Наверное, потому что я сразу почувствовала, что меня специально дразнят. Да-да! Именно дразнят! Провоцируют!
«Хотят вывести меня из себя, — подумала я тогда, — чтобы я начала совершать необдуманные поступки, за которые придётся отвечать перед законом».
Но моя интуиция спасла меня от безрассудных поступков.
Почему спасла?
Ну посудите сами. Леопольд ведь знал, что когда я делаю блины и к нам кто-то приходит, я всегда выхожу с кухни, держа горячую сковородку в руках. Понимаете?
И знал, что я резко негативно отношусь только к уверенной глупости и наглости. А потому надеялся, что его уверенная наглость и глупость заставят меня использовать сковородку не по её прямому назначению. Представляете? Он был готов даже к этому!
У них всё было рассчитано заранее.
И то, что он сразу начал нести весь этот вздор, тоже было специально. Зная мой характер, зная, как я отношусь к наглости и бесцеремонности и что только этим меня можно вывести из себя, Леопольд и понёс весь этот вздор насчёт ребёнка, которого ждёт Анюта, и что они уже давно встречаются и любят друг друга.
И именно поэтому он ей разрешил не снимать грязные сапоги, которые действительно были очень грязные. Грязные настолько, что с них даже сваливалась комьями грязь. Позже я узнала, что это они специально их так испачкали, чтобы меня разозлить.
А ещё это его обращение ко мне: «Зоенька»! Он прекрасно знал, что я не люблю, когда он меня так называет, особенно при посторонних. Знал, но назвал. Для чего, спрашивается? Провоцировал!
«Это какой-то абсурд, — подумала я тогда. — Даже если они давно встречаются и любят друг друга, и она и ждёт там кого-то, и даже если от него, это не даёт им право вот так смело приходить ко мне в грязных сапогах и заявлять об этом.
А тем более абсурдным выглядит то, как они сообщили мне, во-первых, о том, что мой муж меня обманывает, а во-вторых, что Анюта, с которой он меня обманывает, ждёт от него ребёнка!
Я ещё понимаю, если бы она одна и в чистой обуви, которую бы сняла при входе, пришла со мной поговорить. Или он решил сказать мне об этом, но наедине со мной. Тогда другое дело.
Но тут всё иначе. Нет-нет. Здесь что-то не так. Нормальные люди так себя не ведут. И мне нужно быть с ними предельно осторожной».
А ещё мне показалось подозрительным, что Леопольд, войдя в квартиру, оставался в шапке и в тулупе. У него, знаете, такая есть большая зимняя шапка-ушанка. Огромная! Лохматая! Из волка. И тулуп из овчины.
«А почему, — подумала я тогда, — он не снимает свою эту лохматую шапку и тулуп? И вообще! С чего вдруг он уже начал ходить в зимней шапке-ушанке и в тулупе? На улице хоть и поздняя осень, но температура воздуха плюсовая! Пусть чуть-чуть, но выше ноля! Тогда зачем ему шапка и тулуп? Тем более, когда на улице дождь! А тулуп он вообще надевал только, когда ездил на зимнюю рыбалку».
И меня осенило!
«А что, если он не снимает шапку и тулуп, — подумала я, — потому что ждёт, что я его ударю. Да-да, ударю. Сковородкой. А он подставит голову или спину. И тулуп, и шапка его спасут. И сейчас здесь наверняка где-то работает камера и всё записывается на видео. А после всё записанное будет предъявлено как доказательство моей неадекватности».
И я решила проверить свою гипотезу. Для этого я резко шагнула вперёд и сделала вид, что замахиваюсь сковородкой, как теннисной ракеткой.
И?! О, чудо! Леопольд закрыл глаза и, слегка сжавшись, и повернувшись боком, и нагнув голову, слегка втянув её в плечи, выставил её чуть вперёд. И весь его вид как бы сообщал мне: «Ну, бей! Бей же! По спине, по голове, по чему хочешь. Можешь даже сковородкой. Я только этого и жду».
Разумеется, я не собиралась этого делать. Просто мне нужно было узнать, как он себя поведёт в такой ситуации. И я узнала. А взглянув на Анюту, я увидела раздувающиеся ноздри и широко открытые глаза, смотревшие на меня с восхищением. И всё сразу поняла! И решила ответить им тем же.
Вам интересно, чем именно я ответила?
Ну разумеется, абсурдным поведением. А чем ещё можно ответить на абсурдное? Только ещё большим абсурдом!
«И главное здесь, — сразу определила я для себя, — чтобы моё абсурдное поведение было намного значительнее того, что демонстрируют они. Я просто-таки была обязана перещеголять их в абсурдности».
— Добро пожаловать, гости дорогие, — ласково произнесла я и низко поклонилась.
Вышло, правда, не очень красиво. Потому что в моих руках была сковородка. Но когда я выпрямилась, то по их взглядам поняла, что нужное впечатление произвела.
А чтобы это впечатление усилить, я продолжила ещё более гостеприимным голосом.
— Блины уже готовы. Прошу к столу. Анюта, вы не стесняйтесь. Чувствуйте себя как дома. Сапоги, конечно, не снимайте, я после уберу за вами. Кстати, руки тоже можете не мыть.
Блеск восхищения в глазах Анюты, который был ещё совсем недавно, быстро погас. Она снова стала робкой, тихой и милой.
А по разочарованному лицу Леопольда я поняла, что своим абсурдным спокойствием и гостеприимством нарушила их безрассудный план действий.
А вот они не поняли, что я противопоставила им их же метод. И продолжала свой спектакль.
Мы прошли на кухню. Блинов было сделано уже достаточно. И я решила, что остальные доделаю позже.
— Прошу к столу.
— Я решил подарить Анюте свою квартиру, — сразу сообщил Леопольд, как только мы сели за стол. — А что? Она ждёт ребёнка. Ей нужнее. Ты согласна, Зоя?
— Может, всё-таки не надо? — робко произнесла Анюта.
Она всё ещё играла роль милой и тихой скромницы.
— Вы ведь её сдаёте, — продолжала она.
Леопольд хотел было что-то сказать, но я его опередила.
— И что, что сдаём, Анюта?! — сказала я. — Какое это сейчас имеет значение. Главное, что вы ждёте от него ребёнка. А почему вы не едите блины, Анюта?
— Боюсь, что вы в них что-то положили, — ответила она.
— А ты? — обратилась я к мужу. — Почему блины не ешь?
— А по той же причине, Зоя, — ответил он. — Кто его знает, с чем они у тебя.
— А вы догадливые, — сказала я, усмехнувшись. — А жаль. Хороший был план.
Анюта посмотрела на меня с удивлением.
— Спасибо вам, Зоя, за честность, — сказала она.
— Да не за что, Анюта, — ответила я. — Здесь ведь, если говорить о честности, главное-то другое?
— Что другое? — спросила Анюта.
— Главное — это ответить на вопрос. Действительно ли ребёнок, которого вы ждёте, он от Леопольда?
— Зоя?! — воскликнул Леопольд. — Как ты можешь?!
«Ну, слава богу, я его разозлила, — подумала я. — Первый шаг сделан. Буду продолжать в том же духе».
Чего я тогда хотела? Я хотела одного. Отомстить. Но как?
Конечно же, во-первых, поссорив их. Поссорив навсегда. Здесь и сейчас. И чтобы Анюта ушла отсюда или в бешенстве, или в слезах. Меня устраивало и то, и другое.
А когда она уйдёт, я планировала выгнать Леопольда. Но не просто выгнать, а сделать так, чтобы свою квартиру, которую он хотел подарить Анюте, он подарил бы мне.
И у меня это получилось. Я отомстила именно так, как планировала. Но... Давайте по порядку.
— А что? — спокойно ответила я. — Всякое бывает.
— Всё нормально, Леопольд, — достаточно громко и уверенно произнесла Анюта.
Она больше не была робкой. Исчезла тихая и милая Анюта, а на её месте сидела уже злая и решительная женщина. Она даже мне показалась на пару лет старше.
— Твою жену можно понять, — усмехнувшись, продолжала Анюта.
— Ты думаешь? — серьёзно спросил Леопольд.
— А здесь и думать нечего, — ответила Анюта. — Зависть к более молодой и успешной сопернице — это так естественно в её положении.
— О каком положении речь? — спросил Леопольд.
— Твоя жена не может иметь детей, — ответила Анюта, посмотрела на меня, улыбнулась и подмигнула. — Вы вместе уже сколько? Десять лет? А на выходе — ноль! Тогда как у меня получилось это достаточно быстро.
— Протестую! — воскликнула я. — У вас это тоже случилось не быстро. Вы вместе уже год, а ребёнка только сейчас ждёте.
— Ну хорошо, — согласилась Анюта. — Пусть так. Протест ваш принят. Не сразу получилось. Но ведь получилось! В отличие от вас.
Не забывайте, что и с моей стороны, и со стороны Анюты и Леопольда шла борьба абсурдности.
А что в абсурдности самое важное? Ложь! И не просто ложь, а ложь уверенная.
Именно уверенная ложь и позволяет существовать любой абсурдной ситуации. И чем значительнее ложь, чем она увереннее, тем и ситуация абсурдней. Вот поэтому я начала врать безбожно.
— Да, у вас получилось, — уверенно согласилась я. — Но от кого?
— Что значит «от кого»?
— Не от Леопольда, — уверенно ответила я. — Потому что Леопольд не может иметь детей. Да-да. Не может. И нечего на меня так смотреть, Анюта.
Пять лет назад я сделала все необходимые исследования и могу предъявить вам доказательства. Они — в гостиной. Всё задокументировано. Подписи, печати и так далее, всё — на месте. Могу принести, если хотите.
Впрочем, вы от меня этого и не потребуете, Анюта. Потому что сами точно знаете, что ребёнок, которого вы ждёте, не имеет к Леопольду никакого отношения.
— Да как вы смеете?! — воскликнула Анюта.
— Смею! — в тон ей ответила я. — Вы что? Думаете, я не знаю, кто вы? Ха-ха! Наивная вы женщина. Да я слежу за вами уже на протяжении почти двенадцати месяцев. С первого дня, как вы начали встречаться с моим мужем, я за вами наблюдаю. И я знаю, что таких, как Леопольд, у вас несколько.
— Анюта? — воскликнул Леопольд. — Это правда?
Анюта хотела что-то сказать, но не успела.
— Думаешь, она тебе признается? — спросила я. — Даже не надейся. Такие лживые и хитрые женщины никогда не скажут правду. Более того. Я вообще уверена, что она и сама толком не знает, от кого ждёт ребёнка!
— Я знаю! — закричала Анюта.
— Не думаю, — ответила я. — Откуда вам знать? Если у вас чуть ли не каждый день другой?
— Анюта?! — закричал Леопольд.
— Да не унижайся ты перед ней, — сказала я. — Ты лучше послушай, что я тебе скажу. Я ведь тоже жду ребёнка. Да, Леопольд, да. Жду. И он, к сожалению, не от тебя. Я хотела это скрыть от тебя, но теперь, видя, в каком ты положении, решила этого не делать.
Почему решила не делать? Во-первых, потому что теперь ты и сам знаешь, что не можешь иметь детей. И какой смысл мне что-то скрывать?
А во-вторых, хватит с тебя и того, что с тобой так подло поступила Анюта. Я не хочу быть как она. Хочу быть честной женой. Даже такому негодяю, как ты.
Вот почему, Леопольд, я тебе честно признаюсь, что ребёнок, которого я жду, он не твой. Как и у Анюты.
Но на этом моё благородство заканчивается. Знание правды — это всё, на что ты можешь рассчитывать.
Развода я тебе не дам, Леопольд, а ребёнка, который у меня родится, я запишу на тебя.
— Я докажу, что ребёнок не мой! — закричал Леопольд.
— Это вряд ли, — уверенно ответила я.
— Это ещё почему? — недоумевал Леопольд.
— Потому что замучаешься доказывать, — ответила я. — Такое не доказать. Многие мужья в других семьях пытались это сделать. Не получилось. Так что, милый, не ты первый, не ты последний.
— Это подло, Зоя! — закричал Леопольд.
— На моём месте так поступила бы каждая! — ответила я и посмотрела на Анюту. — Да, Анюта? Вы бы тоже так поступили на моём месте? Впрочем, чего это я спрашиваю. Вы именно так и поступили.
Анюта смотрела на меня широко открытыми глазами. Она ожидала чего угодно, но только не этого.
— Зоя, ты этого не сделаешь! — закричал Леопольд.
— Как это не сделаю? — удивилась я. — Очень даже сделаю. Не для себя. Для ребёнка. Всё ради него.
— Ты ради ребёнка пойдёшь на ложь?
— Я ради своего ребёнка пойду вообще на что угодно, — ответила я.
— Это абсурд, Зоя! — воскликнул Леопольд.
— Нет, Леопольд. То, что я ради будущего своего ребёнка готова тебя обманывать, вот это-то как раз не абсурд. А вот то, что Анюта до сих пор тебе не рассказала всю правду, вот это и есть настоящий абсурд.
И что она сидит за этим столом в грязных сапогах и с немытыми руками — это тоже абсурд. А самый большой абсурд, что вы оба отказались есть мои блины.
— Мы опасаемся за свою жизнь! — громко произнёс Леопольд.
— О чём и речь, — спокойно ответила я. — Всё, что здесь и сейчас происходит, — это один большой абсурд.
В этот момент Анюта не выдержала, закрыла лицо руками и заплакала.
— А-а! — воскликнула я. — Теперь ты сам всё видишь? Вот доказательство моей правоты. Ей стало стыдно, и она плачет. Но ты не верь её слезам.
Анюта убрала руки от своего лица и посмотрела на Леопольда.
— Ты мне не веришь? — продолжая плакать, спросила она.
Но Леопольду сейчас было не до этого.
— Да подожди ты, — резко ответил он и махнул на Анюту рукой. — Не до тебя. Видишь ведь, что здесь всё намного серьёзнее. На меня хотят повесить чужого ребёнка.
— Не я одна, — тут же заметила я. — Анюта тоже хочет на тебя повесить чужого ребёнка. Только я делаю это по-честному, а она до сих пор тебе не призналась.
— Зоя, давай поговорим, как интеллигентные люди, и спокойно во всём разберёмся.
— Давай, — согласилась я. — Но не раньше, чем Анюта признается, что ребёнок, которого она ждёт, не от тебя.
Леопольд посмотрел на Анюту.
— Признайся? А? — попросил он.
— В чём? — рыдая, кричала Анюта.
— Как в чём, Аня? — воскликнула я. — Ты ещё спрашиваешь? Неужели ты так ничего и не поняла?
— Чего я не поняла? — рыдая, спросила Анюта.
— Ну ты же сама слышала, Анюта, — ответил ей Леопольд. — Проведены исследования. Я не могу иметь детей. Есть документальные подтверждения!
— Кто он? — закричала я на Анюту. — Говори, бесстыжая!
— Кто? — не выдержал и закричал Леопольд.
И тут произошло то, чего уже я никак не ожидала. Чего угодно ожидала, но только не этого.
— Я не знаю, кто его отец, — закричала в ответ Анюта, снова закрыла лицо руками и разрыдалась ещё сильнее. — Не знаю. Не знаю. Не знаю.
Какое-то время и я, и Леопольд молча смотрели на Анюту. Мы тоже не знали, что ещё сказать, и поэтому просто ждали, когда она успокоится.
Но Анюта не успокаивалась, и мы продолжили.
— Послушай, Зоя, — сказал Леопольд. — Мы можем как-нибудь договориться.
— Договориться? О чём?
— Ты права, Зоя, — ответил он. — Я верю, что мне не удастся ничего доказать и мы не разведёмся. Но я хочу решить проблему мирным путём. Я не хочу воспитывать чужого ребёнка, Зоя! Что мне сделать?
— Ты хочешь развестись?
— Да! Очень хочу!
— Это возможно. Но у меня есть два условия. Во-первых, Анюта должна сейчас же отсюда уйти. А во-вторых... «А во-вторых» я скажу, но когда она отсюда уйдёт.
— Анюта, ты слышала? — спросил Леопольд.
Анюта подняла на Леопольда заплаканные глаза.
— Чего смотришь? — сказал он. — Слышала, что Зоя сказала? Пошла вон отсюда.
Анюта выбежала из кухни в прихожую, а чуть позже я услышала, как хлопнула дверь квартиры.
— Что во-вторых? — спросил Леопольд.
— Ты даришь мне свою квартиру, — ответила я. — Ту самую, которую хотел подарить Анюте.
И Леопольд, недолго думая, согласился. ©Михаил Лекс Понравилось? Поделитесь рассказом через стрелочку (или три точки) и поставьте лайк, пожалуйста. Мне это важно! Спасибо вам за поддержку моего творчества )