Анжела Дмитриевна входит неслышно, застывая в дверях. Вижу её боковым зрением, а она наблюдает за мной. Ощущаю себя неимоверно взрослой, будто за эти годы упорного труда стала на голову выше себя самой. Всё дело в желании доказать себя и другим, что я не посредственность. Талант так и останется проклюнувшимся семечком, если его обладатель не предпринимает никаких усилий. Как говорится, под лежачий камень вода не течет. Я свой постоянно передвигаю.
- Если бы ты так сыграла на конкурсе, одно из мест обязательно присудили бы тебе. – Анжела подходит и кладёт руку на моё плечо. – Ася, это было прекрасно! Музыка рождалась из твоей души, а инструмент – лишь проводник.
Наверное, со стороны виднее. А я скажу одно: сейчас я не думала об Ольге, только о себе. Вот и вся разница.
Начало истории
Предыдущая глава
Одиннадцать лет назад
Поворачиваюсь к учительнице, и в груди закипает буря эмоций.
- Вы знаете, что предложил мне тот человек? - спрашиваю, голос дрожит от волнения.
- Нет, и говорить об этом мы не обязаны, если у тебя нет желания, - Анжела Дмитриевна смотрит на меня с сочувствием.
- Не думаю, что это тайна. - Пожимаю плечами, стараясь казаться спокойной, но внутри меня все переворачивается. - Он предложил мне занять место его погибшей дочери. Я похожа на нее внешне, представляете? И у меня есть возможность играть с коллективом талантливых исполнителей вместо нее. Она еще была и пианисткой! Какая-то нереальная ситуация, как в сериалах, не находите?
- Даже не знаю, что сказать. - Анжела Дмитриевна выглядит растерянной.
- Вот и я не знаю. - Сжимаю кулаки, пытаясь подавить какую-то нервнозность. - Но не думаю, что человек в возрасте решил бы пошутить над какой-то незнакомой ему девушкой. А еще эта грусть в глазах…
Замолкаю, вспоминая его выражение.
- Знаете, Анжела Дмитриевна, я еще никогда не видела такой печали. Наверное, они и правда были очень близки. Его грусть тихая, но он не смирился, он ищет ее, словно она ждет его где-то в другом месте. И сейчас он пытается найти ее во мне!
Голос срывается на полушепоте. Я чувствую, как на глаза наворачиваются слезы, и быстро отворачиваюсь, чтобы Анжела Дмитриевна не заметила.
Учительница понимающе кивает.
- Каждый в жизни сталкивается с потерей и переживает ее по-своему. Но горше всего родителям, которые вынуждены выдержать утрату. Ничем не передать отцовской или материнской скорби.
Анжела Дмитриевна вспоминает мать однокашника, приходящую на могилу сына ежедневно и вымаливающую у него прощение. Саша был тихим и добрым парнем, после школы пошел в военное, но вышло все печально. Подробностей никто так и не узнал, но нашли Сашу повешенного далеко от родного дома, в том самом училище. Накануне он просил мать забрать его, говорил, что его обижают, и он очень хочет домой. Только родители подумали, что это просто мимолетные трудности, которые со временем пройдут.
Не прошли, как выяснилось день спустя.
Слушаю и невольно содрогаюсь. Похоже, у Анжелы Дмитриевны тоже есть свой грустный опыт.
В голове всплывает лицо мужчины, его печальные глаза, и я понимаю, что оказалась втянутой в чужую боль, в попытку забыть о потере. Но смогу ли я стать кем-то другим? Не чувствую себя способной заменить дочь этому человеку. Как бы я ни старалась, я не смогу быть ею.
Анжела тем временем продолжает.
- По своей ли воле, или еще что страшное таила его смерть, люди точно сказать не могли, знали одно: над ним совершили действия сексуального характера. Это показало вскрытие. Простой и хороший Саша стал игрушкой среди будущих военных, силы государства, надежды Родины. Горько со всех сторон.
- А мать? – задаю вопрос.
- Мать себя не простила, - тут же отвечает. - Она рыдала в голос, не сдерживая эмоций, молила о прощении дорогого сына, которого было уже не вернуть. Она ненавидела себя, что не послушала, что не пришла на помощь, когда он просил. Она, словно сама подписала приговор и набросила петлю. Все понимали, что ничего не исправить, и предугадать было невозможно. Но она так и не смогла себя простить.
Какое-то время молчим, потому что слова излишни, будто чтим память неизвестного мне парня. А потом всё же спрашиваю.
- Не знаю, соглашаться ли с его предложением? – перевожу разговор на себя. - Как вы думаете, Анжела Дмитриевна? - спрашиваю, надеясь, что она скажет мне, как следует поступить.
Анжела Дмитриевна будто отходит от сна.
Что? - говорит, удивленно смотря на меня. - Извини, Ася, я что-то прослушала.
- Говорю, правильно ли занять чужое место? - пытаюсь сформулировать свои мысли, но слова путаются. В голове всплывает образ Оли, и я краснею. До недавнего времени я даже не задумывалась о таком. - Я имею ввиду, пытаться заменить ушедшего человека?
- Не надо никого заменять, - ласково говорит Анжела, её взгляд полон понимания. - Ты та, кем являешься, и не старайся быть кем-то другим. Будь собой, думаю, он большего от тебя и не требует.
Еле заметно киваю, размышляя над её словами. Но внутри меня все еще бушует неразрешимая дилемма.
- Думаю, сегодня нам не до игры, - учительница разводит руками. - Иди, поговори с родителями, обуди с собой, и я уверена, ты сделаешь правильный выбор.
- Вы знаете, какой правильный? - спрашиваю, чувствуя, что у меня нет ответа.
- Конечно, нет, - улыбается Анжела Дмитриевна. - Нам порой может казаться, что тот или иной выбор верный, но как оно есть на самом деле, мы сможем сказать только с высоты лет. - Её улыбка дарит мне немного спокойствия. - А теперь ступай.
Выхожу из класса, но вопрос "правильно ли я поступаю?" продолжает мучить. Чувствую себя потерянной, не понимающей, куда идти и что делать. В голове путаются мысли о собственном пути и о том, что могу принести в жизнь этого человека, потерявшего дочь.
Родители в начале не воспринимают меня всерьез. Мать решила, что я придумала легенду, чтобы отсрочить выбор вуза. Она усердно пытается разоблачить мою "ложь". В итоге решают встретиться с Валентином Николаевичем за ужином в ресторане.
Мужчина понравился моим родителям с первого взгляда: интересный, интеллигентный, знает, как себя преподнести. Мать была покорена. И моя судьба была решена за бокалом красного полусладкого. Внутри меня ликовала радость, хотелось визжать от счастья, подпрыгивать и танцевать, но внешне я сохраняла полное спокойствие.
Институт искусств дождался, я поступила на первый курс, чтобы связать себя и музыку узами брака. Свободного времени практически нет: разрываюсь между занятиями и репетициями, но счастлива. В коллективе приняли тепло, помогли разобраться, что к чему. Поначалу я вела себя стеснительно, словно извиняясь за то, что я не Маша, но потом уверенность окрепла. Я приняла это место, а люди приняли меня.
Я не заносчива, не избалована вниманием зрителя, очень трудолюбива и усердна. В оркестре нашла несколько знакомых, с которыми коротаю перерывы, но друзей так и не завела. Нет той искры, которая способна разжечь дружбу.
На школьном выпускном я еще раз попыталась помириться с Олькой, но она так и не смогла простить меня. Предстояли разные дороги. И кто знает, может мы еще где-нибудь сойдемся, а может, это была наша последняя встреча. Не такая теплая, как хотелось бы, но важные сердцу люди долго стираются из памяти, чтобы стать бледнее, но до конца не сотрутся никогда.
Продолжение здесь