— Дай ей как следует! А то она всю округу перебудит! — смеялся второй пьяный.
— Привет, парни! — нагнав группу, крикнул Сергей. — Я же вас по-хорошему просил!
Сказав это, он ударил одного из парней палкой прямо по голове.
* * *
— Два года дали парню. А за что? — произнес один из людей в зале суда, с недоумением глядя на окружающих.
Это вторая часть. Начните читать с первой здесь.
— Вот именно — всего два! — возмутилась женщина, обращаясь к двум своим соседкам. — Один в больнице, второй на кладбище, а ему хоть бы хны. Два года на казённых харчах отсидится, харю разъест и выйдет.
— Ты бы помолчала! — вмешалась третья женщина, её голос прозвучал резко. — Ты будто не знаешь, что его жену похитили.
— Да ладно, рассказывать будешь! — закричал четвёртый человек. — Похитили. Она сама задницей крутила, она их, говорят, и позвала. А теперь каждый ревнивец будет кулаками махать? Мало дали, согласен!
— Миленький, товарищ полицейский, ну, пожалуйста! — подошла к нему жена Сергея, ее глаза были полны умолительных слёз. — Хотя бы на три минуты, пока не увезли его.
— Не положено! — ответил полицейский, отпихивая её от себя. — Обращайтесь в инстанции, если посчитают нужным, вам разрешат свидание.
— Месяц пройти может, а то и два, — продолжала упрашивать девушка.
— Ты не понимаешь, разве, что меня из-за тебя разжалуют! — повысил голос полицейский. — А то и в одну камеру с ним посадят — это же должностное преступление!
— Ну, родной, товарищ полицейский, — продолжала умолять она, — я жена его. Мне только пару слов ему сказать — у нас просто ребёнок будет! Чудо произошло! Я столько забеременеть не могла, а тут вдруг купила тест и вчера вечером проверила. Сегодня с утра снова перепроверила — точно. Он так рад будет! Ну, пожалуйста, ну две минуты.
— Да нельзя нам, как тебе втолковать! — устало произнёс полицейский.
— 10 секунд, только обниму его и два слова скажу. 5 секунд, — настаивала она.
— Ладно, ладно, — сдался он. — Ты на дочку мою похожа. Ищи припаркованную машину. Большую такую, она с той стороны припаркована. Только быстро.
Полицейский подошёл к другому и сказал ему что-то на ухо. Тот возмутился. Полицейский снова что-то произнёс, то посмотрел на девушку и закивал.
Жена подошла к полицейским, которые вели Сергея к машине. Обоим полицейским стало неловко, и они демонстративно отвернулись.
— Серёжа! — крикнула жена, привлекая его внимание. — Спасибо, что заступился за меня!
— Да, только суд это не оценил, — ответил Сергей с лёгкой усмешкой, хотя его глаза полны тоски.
Жена приблизилась к мужу, но полицейский прервал их момент: — Дамочка, контакты запрещены!
Она замерла на месте, когда Сергей заговорил:
— На два года прощаемся, — обернулся он к полицейскому, — пусть она меня обнимет. — Сергей продемонстрировал застёгнутые на запястьях наручники.
Полицейский показал рукой жест, означающий: «Только быстро!» — и покачал головой, глядя по сторонам.
Жена обняла Сергея и поцеловала его несколько раз.
— Я тебя дождусь! Дождусь! — произнесла она, и её голос звучал как обещание.
— Пора, грузите его, — крикнул полицейский. — Дамочка, в сторону!
Полицейские снова схватили парня и поволокли в сторону машины.
— Сергей, я беременна! — крикнула она с надеждой.
Сергей быстро остановился, обернувшись к ней. — У тебя получилось? — спросил он с восторгом.
— У нас получилось! — ответила она, и в её голосе звучала радость.
— Ура! Я так хотел этого ребёнка! Спасибо, дорогая! Ура!
— Разговорчики. Садись в машину. Сейчас приедешь на место — и будет тебе ура! Не на курорт едешь, — бурчал полицейский себе под нос.
Сергея посадили в машину, которая перевозила заключённых, и она тронулась с места, начав выезжать с территории.
* * *
— Как ты себя чувствуешь? — прочитала Ксения строки из письма Сергея, напрягая взгляд, чтобы не расплакаться. — Не переживай за меня, береги себя и малыша. Два года быстро пролетят. Обещаю быть лучшим отцом, когда вернусь!
— Два года пролетят быстро, конечно, — повторила она, стараясь в этой фразе найти утешение.
На кухне Наталья Павловна замешивала тесто для блинов по третьему кругу, её слова звучали с недовольством:
— На кой он такой нужен тебе? Ославил нас с тобой на всю округу. Парни приличные оказались, ну выпили немного. Ну, повздорили немного вы с ними — чего теперь за это каждому по голове бить?
— Повздорили немного? — возмутилась Ксения, в её голосе бился гнев. — Ты там была? Это тебя они что ли несли куда-то втроём?
— Не злись, я ради тебя стараюсь, — укорила её мать. — Мужа мы тебе найдём приличного. Ты только с этим своим уголовником разведись, я тебя прошу.
— Мужа она мне найдёт, — с горечью произнесла Ксения. — И всё заново опять? Ищи жениха, ублажай его, уговаривай взять в жёны.
— А этот зять что, лучше что ли? То же мне зять! Нечего взять. Он виноват во всём! Только он! Был бы нормальный парень, разве позволил бы тебе в другом городе работать? И что хорошего с ним ты видела? С утра автобус, вечером автобус? Он тогда тебя даже не встретил.
— Не говори чепухи! — закричала Ксения, указывая на письмо. — Он мне добра всегда желал! А эти…
— Добра он тебе желал! Если бы добра желал, разве бы уехал в места не столь отдалённые? А теперь сама, жена, как знаешь — без мужа, без денег! Как ты будешь ездить беременная на работу? А как рожать? А в декрет тебя кормить кто станет?
— Что ты хочешь от меня? — в её голосе слышались слёзы.
— Ты же у меня хорошая, — мягко ответила Наталья Павловна, показывая на живот дочери. — Его ведь гены там. Всю жизнь он с этим клеймом жить будет — отец убийца. Всю жизнь будут попрекать: «К бабке не ходи». Обязательно найдутся «добрые» люди, которые об этом ему напомнят. В школе донесут, до директора дойдёт, всем родителям расскажут — не жизнь, а каторга. Пока не поздно, милая.
* * *
Сергей нервно ходил по камере, его мысли крутились в вихре тревоги и засады. Каждый день он смотрел в окно, мечтая увидеть какую-нибудь весточку от жены. Он писал ей при каждой удобной возможности, но ответов не получал — ни простого «всё в порядке», ни слова поддержки.
Каждый раз, когда по утрам ему выдавали бумагу и ручку, он надеялся, что вот сейчас, в этот момент, она напишет ему, что она ждёт его возвращения, что у них всё будет хорошо. Но время тянулось, и с каждым днём его тревога превращалась в отчаяние. Что с ней? Как она там? Сможет ли она пережить вставший между ними барьер?
Он даже однажды упросил местное начальство разрешить ему позвонить, но лишь снова услышал: «Не положено!». Ему потребовалось несколько попыток, чтобы звонок состоялся.
Не помня мобильный номер Ксении, он решил позвонить на домашний, но, конечно, трубку подняла её мать. Как всегда, у них не заладилось общение, и в этот раз обстановка была ещё более натянутой. Каждый вопрос только углублял пропасть между ними, и разговор быстро сошёл на нет, оставив Сергея ещё более подавленным.
И вдруг, как будто кто-то свыше прочитал его мысли, окно в камеру открылось, и к нему подошёл капитан.
— Почта! Тебе письмо! — сказал он, протянув конверт Сергею.
Сергей узнал почерк Ксении мгновенно, сердце забилось сильнее.
— Спасибо. А почему конверт открыт? — пробормотал он, надеясь как-то привлечь к себе внимание.
— Не спасибкай тут и не задавай глупых вопросов. Ты новенький? Все письма вскрывают, такие правила, — буркнул капитан, отворачиваясь к двери.
— Сабуров, тебе тоже письмо, — добавил капитан с той же интонацией. Сергей с покорным вздохом взял конверт, медленно направляясь к своему месту.
В коридоре:
— Всё, теперь смотри за 14 камерой в четыре глаза! — сказал капитан, подозрительно глядя на товарища. И посмотрел на охранника в очках. — Теперь либо драку устроит с кем-то, либо с собой чего сделает.
— Откуда знаешь? — усмехнулся второй.
— Оттуда. Письмо она ему написала. Вот почему они всегда одно и то же пишут: «Люблю, не могу», а через месяц — «подаю на развод, ждать не стану». Что она за два года постарела бы? А эта ещё и от ребёнка собирается избавиться. В общем, караул! — сказал капитан, удаляясь по коридору.
— Не каркай тут, тоже мне, - сказал очкастый охранник.
Сергей смял письмо и бросил его под ноги. Сокамерники без комментариев наблюдали за его реакцией, некоторые переглядывались, понимая, что явно что-то произошло. Сердце Сергея колотилось в груди, он чувствовал, как злость и горечь накатывают волной.
После мгновенной вспышки эмоций он снова поднял письмо, не в силах отвести взгляда от строчек, написанных рукой любимой. Чтение вновь вселяло в него тревогу: «Я сходила к врачу, ребёнка не будет. Подала на развод. Я уезжаю, Серёжа, переезжаю в другой город, попробую начать новую жизнь. Не ищи меня. Не желаю тебя больше видеть». Каждое слово звучало как приговор, отрезая его от реальности.
Сергей вскочил с места, схватил письмо и разорвал его на несколько кусочков. Бросив их на пол, он вновь ощутил, как глубокая рана внутри него стала еще более болезненной. Он не мог осознать, что эта записка, полная надежд и мечтаний, вдруг превратилась в ненужные клочки бумаги, разбросанные по его камере.
Охранник снова заглянул в смотровое окно, его взгляд задержался на Сергее, который, уже готовый к отчаянию, сжал в руке последний кусочек письма и с яростью бросил его на пол, словно пытаясь выбросить из сердца всю ту боль и ненависть, что накопились к его жизни.
— Уголовник, говорит, ты, не хочу с тобой ничего общего иметь, — произнёс он, обращаясь к своему сокамернику, в который раз испытывая горечь в голосе.
Сергей, уставившись в разорванные куски письма, внезапно услышал строгий голос охранника, который по-прежнему выглядывал из смотрового окошка:
— Не мусорить в камере! Убери за собой!
— Ладно, — произнес он, — я всё сейчас уберу. Сергей лишь тяжело вздохнул и сжал зубы, чтобы не ответить грубо.
Понравилась история? 👍
Да уж, Ксения — та ещё «штучка». Конечно, можно сказать, что она испугалась, всё-таки сложные времена её ожидают. Многие ошибки можно исправить, но ребёнок, которого они ждали с мужем целых пять лет... Беременные, слушая авторитарных родителей, могут наделать немало глупостей.