Рассказ
Кто и когда назвал это лохматое недоразумение Плюшкой - непонятно. На Плюшку псина, вернее - пёс, похож так же, как самосвал - на звездолёт.
Худая, длинноногая собака светло-кофейного цвета с подпалинами со смешными ушами: одно вечно торчком, второе свисает. Помесь какой-то явно охотничьей породы с абсолютной дворнягой. Благородные длинные лапы, узкая морда и худое тело выдавали гончие корни. Уши и пышный хвост, всё время метавшийся колечком над спиной явно достался ему от уличных "дворян".
Плюшка, надо же!
Видно, кто из дворовой ребятни назвал так маленького приблудного щенка, вечно прячущегося в кустах у мусорки, да так и прилипло прозвище. Из пушистого мягкого шарика выросло голенастое недоразумение, но его по-прежнему звали Плюшкой. И характер-то соответствующий: доброе, мягкое и беззлобное создание позволяло себя валять по траве детям, что подкармливали его всем двором с молчаливого одобрения родителей.
Летом он прятался от жары под припаркованными легковушками и пил из ведёрка, прикопанного под кондиционером. Утром и вечером носился по всей детской площадке наперегонки с мальчишками, стремясь ухватить вёрткий футбольный мяч зубами. А тот все уворачивался, и ватага начинала все сначала. Зимой его впрягали в санки и он весело скакал по сугробам, часто опрокидывая своих седоков под дружный хохот.
Петровна жила на первом этаже и в окошко частенько наблюдала за весёлыми играми. Что еще делать, когда тебе за семьдесят, как не смотреть на детей? Свои внуки у Петровны были, да только жили далеко, приезжали редко. Родители возили их отдыхать на моря, к фруктам и развлечениям. А она...
Что она - обычная работница, с компьютером знакома только "включить, найти кино, да выключить", для современной молодёжи человек неинтересный. И
зачем сюда детей везти - маленький промышленный город: ни речки, ни леса, ни дачи. Пенсии хватало, да и дети о матери не забывали, приезжали, делали ремонт, покупали нужную в быту технику. То и дело звали к себе, но ехать не хотелось. Боялась Петровна стать обузой для вечно занятых ребят своих, боялась суеты и безразличия большого города. А тут всё знакомо, всё рядышком, да и поддержка от социальных служб - не для галочки.
Сидеть на лавочке она не любила, и просто гулять по улицам - смысла не видела. Домоседка. Только вот суставы болеть стали.
- Видно, пора тебе, мать, для шведской ходьбы палки купить. Ну что ты все у окна сидишь, пошла бы, прогулялась, с подругами поболтала, посплетничала, - насмешничала по телефону дочь.
А сын грозился забрать к себе, «внука выгуливать».
Здесь все знакомое, родное, привычное. Вон, каждого постреленка по имени знает, и собака эта шебутная ни разу даже не тявкнула на неё.
Так и жили, пока не пришли однажды зимой морозы такие, что деревья трещали.
Дети сидели по домам, а собаки видно не было. Петровна ждала день-другой, а потом оделась потеплее, взяла старый кожаный ремень покойного мужа и вышла во двор. Все равно и в магазин нужно заглянуть, и душу свою успокоить.
Мороз моментально обжег щеки и горло. Укутав лицо шарфом Петровна поспешила в магазин. Пакет получился увесистый: молоко и сахар, крупа и хлеб, курочка и пачка хорошего чая. В последний момент вспомнила, и положила в корзину еще и печенье.
Им она и приманила прятавшегося в закутке, свернувшегося клубком и изрядно замерзшего Плюшку. Шерсть собаки, с толстым слоем пуха, отросшего к зиме, куржавилась от морозного инея.
Пока пёс обнюхивал печенюшку, Петровна набросила ему на шею кожаную петлю. Ощутив на себе кожаную удавку, пес взвизгнул, как от боли, и резко подался в сторону. Петля только туже затянулась на шее, Петровна была готова и сумела удержать второй конец. Хотя сапоги заскользили по утоптанному морозному снегу, заскрипели визгливо снежинки. Пришёл страх запоздалый: а ну, как упаду, ведь и людей нет, и кости уже не те. Но всё обошлось, Плюшка весь сжался, испуганный и недоумевающий.
Пока шла до дома, пёс все упирался в лед всеми четырьмя лапами, мотал смешной большой своей башкой, но старушка упрямо тянула собаку за собой, приговаривая:
- Чего упираешься, собака ты дурная? Все равно ведь по-моему будет. Да не съест тебя никто, не бойся.
Тяжелая металлическая дверь подъезда скрипнула замерзшим железом, отрезая Плюшке путь к свободе.
В квартире Петровна первым делом привязала его к ручке двери, чтобы не умчался в панике прятаться. Сама неторопливо разделась, прошла на кухню и налила две миски. В одну - воду, во вторую - теплый суп. Все это поставила у мойки, привела оробевшую собаку, дала понюхать еду и сняла с Плюшки импровизированный ошейник.
А сама тихонько ушла.
Плюшка недоверчиво обнюхал миски. Дети кормили его часто, взрослые - реже, а вот старики - почти никогда. Они только ворчали, недобро шипели и часто замахивались палками. Стариков Плюшка не любил. От них пахло одиночеством, страхом и отчаянием. Какому псу это понравится?
Но суп ничем опасным не пах и оголодавший и замерзший кобель жадно вылакал обе миски. Тепло, тишина и полный желудок - о чем ещё можно мечтать? Уставший от бессонницы пес уснул около входной двери, на половике.
В морозы каждая собака знает - спать нельзя. Бегай, ищи теплое логово, но на ветру и морозе не засыпай - замёрзнешь насмерть. Вот и мотылялся он двое суток без сна по пустому двору. Пару раз находил у контейнеров пакеты с замёрзшей едой и жадно заглатывал ледяные комки, но спать хотелось все сильнее. Усталость смыкала глаза, лёд подмораживал и ранил лапы и готовился забрать к себе очередного одинокого пушистого странника.
Петровна удивилась, что обычно весёлый и задорный пёс спит беспробудно уже несколько часов. Нашла телефон ветеринара, спросила, всё ли нормально. И успокоенная звериным доктором, спокойно уснула сама.
Среди ночи она резко проснулась. Жалобное тонкое поскуливание доносилось из прихожей. Путаясь в халате, женщина поспешила туда. Плюшка по-прежнему спал, тревожно и жалобно скуля и перебирая лапами.
- Спи, бедолага, спи, Плюшенька.
Сухонькая рука старушки погладила лобастую голову, почесала за ушами, и пес успокоился, задышал ровнее и спокойнее.
Но наутро съеденная пища дала о себе знать, и пса пришлось выводить на прогулку. Привыкший к свободе, Плюшка попытался вырваться, но ни мороз, ни эта забавная маленькая старая женщина не пускали. Лапы мерзли на льду дорожки. Поэтому сделав необходимые дела в сугробах, Плюшка был вынужден вернуться в тепло человеческого жилища.
Так прошла неделя.
А потом морозы отступили, и дети вновь оккупировали ледяные горки и траншеи в сугробах. Плюшки нигде не было видно. Он не бегал среди ребят, у контейнеров замерзшими льдинками осталась лежать принесенная ему еда. Птицы часть расклевали и другие собаки поживились, чем могли. А Плюшки не было. И как-то неинтересно стало играть без этого весёлого пса. Некому таскать санки, некого потрепать по пушистому загривку и беззлобно дёрнуть за мягкое пушистое ухо некого
А вечером на прогулку с псом вышла Петровна.
Кожаный ошейник, крепкий поводок и красивый пушистый пес. Плюшка вывел свою хозяйку на свежий воздух, провёл её по заснеженной аллее, проводил в магазин, внимательно обнюхал и одобрил покупки. Неторопливо отвёл во двор, но у самого подъезда заартачился. Сел на пушистый зад, и громко и радостно гавкнул. Так, что женщина села на лавочку, у которой стояла. А Плюшка, выдернув поводок, рванул к детям.
Петровна сидела на лавочке и наслаждалась вечерней прохладой. Дети все так же носились во дворе с мячом, а Плюшка старался схватить его зубами.
- Плюша, домой пойдем, каша ждёт.
Оставив забавы, красивый палевый с подпалинами лохматый пёс побежал домой, где его ждали приехавшие к Петровне внуки. А что ноги болеть перестали, так наверное, потому что лето...
Подписывайтесь, с нами интересно!
Все картины, использованные в публикации, взяты из свободных источников интернета. Их авторам огромное спасибо