Вместе заполнили заявку на участие и отправили необходимые документы и видеоматериал в оргкомитет. Дело было сделано. Через две недели должны были прийти результаты отборочного тура.
А пока…
Я тянула время. Рассказывала Ольке, что педагог на больничном, и она терпеливо ждала начала занятий, пока однажды в магазине не встретила учительницу. Только этого и следовало ждать. Всё тайное когда-либо становится явным. И не следовало ждать, что всё рассосётся само собой. Наш разрыв был предрешён, и Олька первая сделала шаг назад.
Оставалось надеяться, что всё, сделанное мной, того стоит.
Начало истории
Предыдущая глава
Одиннадцать лет назад
Я верила. Я была последней дурой и безгранично верила той, кто называл себя моей подругой. Пока мои глаза не открылись достаточно широко, чтобы понять: меня предали.
- Здравствуйте, Анжела Дмитриевна, - сияю, увидев любимого учителя. Встреча случайная, в магазине. Но будто судьбоносная.
- Олечка, как рада тебя видеть. Ты выглядишь здоровой. А почему на занятия не ходишь?
Теряю дар речи, не сразу понимая, о чём она.
- Так вы же на больничном?! – говорю задумчиво. Глубокая складка пролегает на лбу, потому что все мыслительные процессы запущены.
- С чего ты взяла? Работаю, как обычно.
Что происходит? Не верю своим ушам.
- Мне Ася сказала, что вы ушли на три недели, - поясняю недоумение.
- Ася?! – приходит черёд удивляться Анжеле Дмитриевне. - Не знаю, почему она так сказала. Она ходит ко мне три раза в неделю и говорит, что тебе до сих пор нездоровится.
Липкий страх мелкими шажками пробегается по загривку. Кажется, язык прилип к нёбу, а я чувствую, как меня придавливает огромным булыжником, отчего становится тяжело дышать.
- А конкурс почему перенесли? – спрашиваю, ощущая, что сердце сейчас выпрыгнет из груди и ускачет в молочный отдел.
- Какой конкурс?
- Ну, Всероссийский, на который мы собирались заявку подавать, - во рту сухо. Там целая пустыня, которая не заполнится слюной, пока педагог не ответит.
- Олечка, никуда его не переносили, что за глупости!
Она делает вид, что ничерта не понимает. Но перестаёт улыбаться, внимательно на меня смотря. А потом следует контрольный удар в голову.
- Скажи, Оля, это правда, что ты отказалась от конкурса, потому что твоим родителям не хватало денег на поездку?
Пуля вылетает из обоймы и разрывает голову. Невыносимо больно от осознания, что сейчас я потеряла и подругу, и мечту. МЕЧТУ И ПОДРУГУ! Пытаюсь сдержать слёзы, только они всё равно проступают. Знала бы учитель, что её вопрос убил меня.
Только сразу появился ещё один. За что лучшая подруга так поступила о мной? Как после всего она спокойно улыбается и ведет себя, будто ничего не произошло?
Анжела Дмитриевна тихо вздыхает. Ситуация щекотливая, видно, она чувствует долю своей вины. Только, понимаю, что ничего не изменить. Конкурс серьезный, сроки подачи заявок окончены, материал выдан. Наверное, она может снять Аську с конкурса. Только чем это поможет мне? Око за око, зуб за зуб?
Знаю, что ей обещали двойную премию, если ученица займет призовое место. Менять уже что-то поздно. Я понимаю это, потому что не дура. Только отчего-то всё равно надеюсь.
- Оля, послушай, я не знаю, что у вас произошло, но сейчас уже ничего не изменить, - заколачивает она гвозди прямо в моё сердце. - Мы подали заявку на Асю.
Спирает дыхание. Слёзы находят выход. Не думала, что буду стоять и реветь среди хлеба и булок. Даже не думала, что это для меня настолько важно. Хотя, кому я лгу.
Это была моя единственная возможность показать себя, вырваться из мира, в котором я чувствовала, что задыхаюсь. Это хорошо таким, как Аська. Родители при деньгах, живёт на всём готовом, покупает, что хочет. А я?
Нет. Я никогда не прибеднялась, просто пыталась жить. Теперь же выходит, мой единственный шанс вырваться – утерян.
Извиняюсь перед учителем, бросаясь прочь из магазина. Не хочу, чтобы кто-то видел мои слёзы, потому закрываюсь руками от прохожих, пытаясь быстрее добраться до дома.
Лифт ждать невыносимо, и я бегу на пятый, который сегодня кажется немыслимо далеко. Когда же закончатся чёртовы ступени?!
Утыкаюсь в подушку и реву, не сдерживаясь, как только оказываюсь в своей комнате. Невыносимо больно, когда разбивают сердце.
Мать заглядывает испуганной птицей с хохолком. Из дули торчит карандаш, но я не вижу этого, а просто знаю, потому что она делает так всегда.
- Что случилось, Оля?
Я не хочу говорить. Но в то же время понимаю, что меня разорвёт, если сейчас же не выложу ей всё, как есть.
- Мама, как же больно, мама, - не могу сдержать стон. – Я ненавижу Аську, слышишь? Видеть ее не желаю!
- Почему?!
Вытираю слезы, которые стекают по щекам, убегая на подбородок. Почти кричу, не в силах сдержать боль и гнев, распирающие меня изнутри.
- Она предала меня, мама! Она забрала себе мою мечту! Она украла мой последний шанс! – кажется, голос срывается на хрип. - Я не поеду в Питер! Нет! На конкурс едет Аська! – гнусавлю с забитым носом. - Она наврала, что я отказалась, чтобы взяли ее!
Слёзы душат. Как и обстоятельства. Она уезжает, а я буду здесь. Кому легче? Тому, кто уходит, или тому, кто остаётся?
- Ася?! Ты уверена?! – мать широко распахивает глаза. Даже для неё это дико и непонятно. - Но вы были такие подруги, Оля! Это она тебе все рассказала?
- Нет, - шмыгаю носом, гнусавя. - Но это уже неважно.
Зарёванными глазами смотрю на мать, сидя на своей кровати, где ещё совсем недавно мы лежали в обнимку с Аськой.
- С этого дня её больше не существует! Я не желаю о ней слышать!
Роспись и печать. Между нами всё кончено.
Мать крепко обнимает, пытаясь унять боль.
- Знаешь, в твоём возрасте у меня тоже была подруга, - решила поделиться историей. - Жили мы тогда в маленьком городке. Пришли на дискотеку, и Юля исчезла куда-то со знакомым парнем. А я осталась одна ночью среди пьяных подростков, мечтающих о партнерше на один вечер. Вот тогда, Олька, мне стало действительно страшно. Я ждала её около получаса, понимая, что добираться домой буду одна.
И вот выбралась из клуба, стараясь как можно меньше притягивать внимания. Меня кто-то окликнул, и я таааааак побежала, - она улыбнулась, вспоминая прошлое, которое в момент настоящего не казалось таким весёлым.
- Так в своей жизни не бегала никогда. Но страх еще тот мотиватор. До дома добираться пешком час, улицы почти не освещены, повсюду чудятся люди, желающие обидеть, а я бегу без оглядки. Пару раз останавливалась перевести дыхание, и снова бежала. Только оказавшись в кровати, успокоилась.
- А подруга? – смотрю внимательно.
- Нашлась на следующий день, - махнула рукой мать. - Только желания ей доверять уже не было.
- И что потом?
- А что? Через полгода я поступила в институт в другом городе. На том дружба и закончилась, - завершила она историю. - Олька, как много в жизни разочарований, и как мало настоящих друзей. Жизнь штука длинная, а людям подлости бесследно не проходят. Отольются кошке мышкины слезки, - она мягко стирала капли солёной влаги с моего лица. - Улыбнись, дочка, переживем вместе, это не последний конкурс в твоей жизни, и не последний друг.
- Спасибо, мам, - еще крепче обнимаю родного человека, так необходимого сейчас. Кажется, мир рухнул. Так, что придавило развалинами. А мать подставляет свою спину, чтобы я попробовала встать на ноги.
Вот были планы, надежды, а в одночасье карточный замок пал. А строился с любовью и усердием, только вынули самую нижнюю карту.
- Ты понимаешь меня лучше остальных, - добавляю шёпотом.
- Работа у меня такая – понимать, - улыбается она в ответ.
Продолжение здесь