Глава 65
Изучив фото, Миша передал телефон участковому и спросил Глашу:
– Как его зовут?
– Леонид Новиков. Он жил по соседству с нами.
– Подожди… что ты сказала? – спросила Юля изумлённо. – Дай мне посмотреть это фото.
Она встала с дивана и взяла телефон Глаши у Тропилина.
– О Боже. Ты уверена? Ты уверена, что это был Леонид?
– Откуда ты знаешь Леонида? – спросила Глаша у Юли, теперь она была сбита с толку.
– Ладно, девочки, давайте немного замедлимся, – сказал Миша. – Глаша, начнём с тебя. Расскажи мне, что ты знаешь об этом парне, – он жестом указал на телефон в руках у Юли, на экране которого был изображён студент, которого сам Миша пытался проверить.
Глаша пожала плечами.
– Его семья переехала по соседству несколько лет назад. Леонид был немного младше меня. Он часто приходил к нам домой, и мы подружились. Когда я была в одиннадцатом классе школы, а он в десятом, то пригласил меня на выпускной. Но я всегда считала его младшим братом, а не тем, с кем бы стала встречаться. Попыталась объяснить, но он разозлился. Мы не видели его какое-то время. Я поступила осенью в университет. Он же заканчивал школу.
Глаша посмотрела на свои руки, снова теребя их.
– Но потом я заболела, и он снова начал навещать нас. Он никогда не упоминал инцидент с выпускным, и всё казалось таким, как было между нами раньше. Он и папа тоже сблизились. Леонид хорошо разбирается в компьютерах и умеет искать информацию в интернете. Помогал нам исследовать мою болезнь и искать возможные способы лечения. Когда умерла бабушка, и папа нашёл в её бумагах подсказки о его близнеце, Леонид помогал и в этом исследовании. Вместе они много копали и нашли родителей дяди Димы. Как только папа узнал их имена, он захотел взять это на себя. Папа хотел быть осторожным с тем, как подойти к родителям своего брата со своей просьбой, понимаете? Леонид, с другой стороны, хотел немедленно связаться с ними и узнать, могут ли дети дяди Димы быть донорами для меня. Казалось, он был одержим этой идеей. Мне снова пришлось сказать Леониду, чтобы он отступился, и папе тоже. Леонид неохотно согласился, но снова перестал приходить. Я была слишком больна, чтобы много что-то делать, и Леонид уехал в поступать в университет. Мы больше о нём не слышали, и его родители переехали. Я так и не узнала, куда именно.
– Хорошо, спасибо, Глаша, это полезная информация, – Миша повернулся к Юле, которая снова сидела на диване. – И ты тоже знаешь этого парня, Леонида, да?
Я внимательно посмотрела на свою дочь, всё ещё беспокоясь за её благополучие, несмотря на то, что она сидела рядом. Юля кивнула, её лицо было бледным. Она молча слушала всё, что говорила Глаша, и теперь, когда настала её очередь, казалось, не хотела начинать.
– Давай, солнышко, всё в порядке, расскажи нам, что ты знаешь, – подбодрила я дочь и вспомнила время на Фиджи, когда Юля поделилась со мной информацией о парне, с которым встречалась в университете, но он стал слишком серьёзным слишком быстро, и Юле это не было интересно. Я также вспомнила поток сообщений на её телефоне от Леонида.
– Я познакомилась с Леонидом на футбольном матче в студгородке, и после этого он пригласил несколько девушек на вечеринку. Он был милым и симпатичным, – сказала она, показывая телефон Глаши, как будто это было очевидно по фото. – Я была не единственной, кто так думал, но он, казалось, тоже мне нравился. Он позвонил мне на следующий день после вечеринки, и мы вместе позанимались в читальном зале библиотеки. В течение следующих нескольких недель виделись всё чаще и чаще, и вдруг это стало похоже на то, что мы встречаемся.
– Почему ты не рассказала мне о нём сразу, Юля? – спросила я, немного обиженная тем, что дочь скрыла всё это от меня.
– Мама, – сказала Юля, закатив глаза, – мне понравилось быть самостоятельной, быть самой по себе. Я заводила много новых друзей. Думала, что если расскажу тебе о Леониде, ты начнёшь читать мне лекции о том, чтобы быть осторожной, не позволять парню мешать мне встречать больше новых людей на первом курсе и всё в таком духе.
Она повернулась обратно к Мише.
– В любом случае, я уже начала чувствовать себя подавленной из-за всего внимания, которое мне уделял Леонид. Он расстроился, когда сказала ему, что поеду не с ним домой на праздник, а к подруге с группой девочек. Я игнорировала его звонки и сообщения, пока была в отъезде. Когда вернулась, он сказал, что ему очень жаль и стыдно, что он так разозлился, и этого больше не повторится. Он казался таким искренним... Я ему поверила. Мы снова начали учиться вместе, и даже ходили за новогодними подарками для наших семей. Он даже помог мне работать над тем фотоальбомом, который я сделала для Ромки. Но не прошло много времени, как он снова захотел быть со мной всё время. Я начала чувствовать себя окружённой, как и в прошлый раз. Попыталась сказать ему, что хочу охладить наши отношения перед отъездом домой. Он сказал, что понимает. Но я думаю, просто так сказал. Когда я приехала домой на каникулы, он продолжал писать и звонить. Ответила ему всего несколько раз. Когда мы поехали на Фиджи, я оставила телефон дома, и это было так здорово – отключиться от всего.
«Следовало отнестись к комментариям Юли о парне более серьёзно», – подумала я. Но была слишком поглощена своей собственной драмой. Теперь заставила себя снова сосредоточиться на дочери.
– К тому времени, как мы вернулись домой, он прекратил. Никаких контактов. Я подумала, что наконец понял намёк. Я нервничала, что увижу его, когда мы вернёмся в универ. Мне было немного жаль, что полностью игнорировала Леонида, но с ним ничего другое не работало. Я не слышала от него ни слова, когда вернулись, и примерно через неделю занятий встретила его соседа по комнате. Он сказал, что Леонид не вернулся после каникул. Все его вещи исчезли из их комнаты, и он оставил записку, что перевёлся в другой вуз. Сосед отправил Леониду пару сообщений, пытался позвонить, но так и не получил ответа. Это было странно, но я также почувствовала облегчение… Подумала, что между нами всё кончилось, и слава Богу.
– Миша, что ты думаешь обо всём этом? – наконец спросила я, когда Юля, казалось, закончила делиться.
Любимый покачал головой, нахмурившись.
– Я пока не знаю. Кажется, это слишком большое совпадение, что Леонид оказался в том же вузе, что и Юля, после того как помогал Глаше и Косте узнать больше о семье Димы. И я давно понял, что настоящие совпадения случаются очень редко. Но не хочу слишком много спекулировать на эту тему. Очевидно, нам нужно поговорить с Леонидом и копнуть глубже в его прошлое. Глаша, насколько ты уверена, что парень, которого ты видела сегодня вечером, был Леонид Новиков?
– Я уверена, – ответила Глаша. Она немного вздрогнула, но на этот раз в её ответе не было колебаний.
Стук в дверь эхом разнёсся снизу, и все, кроме Миши и участкового, подпрыгнули на своих местах.
– Это, наверное, доктор, – сказал Тропилин, поднимаясь с кресла.
***
Человек, пострадавший в автомобильной аварии, действительно был опознан как Леонид Новиков. У него были перелом руки, ключицы и глубокая рана на голове, а также сотрясение мозга. Родители Леонида были вызваны и приехали на следующий день. По их словам, Леонид должен был принимать лекарства, чтобы контролировать сильные перепады настроения и другие проблемы, с которыми он боролся с детства.
Когда он приехал домой на каникулы в прошлом декабре, то находился в состоянии глубокой депрессии; перестал принимать лекарства и начал употреблять наркотики, и родители выгнали его из дома. Он записался в реабилитационный центр, но пробыл там всего несколько дней, после чего покинул учреждение и исчез. Его родители смирились, не зная, где он находится и как они могут ему помочь.
Отец Леонида настоял на том, чтобы он не разговаривал ни с кем до их приезда. Хотя это раздражало Мишу, он понимал, что это правильное решение для родителя. Кроме того, Леонид был невменяем; мало что из того, что он говорил, имело смысл.
Правоохранительные органы обыскали его машину. Леонид жил в ней – когда не находился в сером домике, конечно. На заднем сиденье лежали подушка и одеяло, а также много мусора. В багажнике был небольшой чемодан, полный вещей, которые точно не дадут Мише спокойно спать: много фотографий как Глаши, так и Юли – некоторые были старыми, и оставалось загадкой, как он их достал; другие были новыми, сделанными на базе – и маленькие сувениры, которые Леонид украл у девушек, включая щётки для волос, безделушки и даже нижнее бельё.
Миша знал, что всё могло закончиться ужасно, если бы они не нашли Юлю так быстро. Леонид был больным молодым человеком.
Когда приехали его родители, они наняли адвоката, чтобы определить дальнейшие шаги. Их сыну грозили обвинения в возможном нападении, преследовании и похищении. Врач осмотрел парня, проверил его психическое состояние и работал над тем, чтобы вернуть его в норму. Местная больница не была оборудована для длительного пребывания, поэтому Леонида отправили в Нижний Новгород и поместили в учреждение повышенной безопасности для лиц с психическими заболеваниями, склонных к насилию. Потребуется некоторое время, прежде чем власти смогут определить, способен Леонид предстать перед судом за свои преступления.
Юля не получила физических травм, требующих лечения. Она призналась, что в последние несколько дней перед нападением на базе получала тревожные сообщения, но не хотела меня расстраивать. Она не узнала номер телефона, а просто забанила его.
Среди фотографий, обнаруженных у Леонида, две были сделаны в студгородке, с датой того же дня, когда на Юлю было совершено первое нападение. Оказалось также несколько снимков с заднего двора нашей базы. Судя по углу, Миша предположил, что они были сделаны камерой, которую он снял из дерева в июле. Он помнил, что когда сделал это, карта памяти отсутствовала. Были и другие фотографии с фонами, которые Миша не узнавал. Он показал их Игорю (сознательно решив не показывать мне). Тот подтвердил, что некоторые были сделаны возле моего городского дома, а другие – возле дома наших родителей.
Собирая воедино все части пазла, Миша сомневался, что это было совпадением, что Леонид и Юля оказались в одном и том же университете. Парень мог сначала одержимо относиться к Глаше, но когда не смог добиться её – и после того, как она так сильно заболела – перенёс свою одержимость на Юлю. И почему бы нет? Насколько Леонид знал, девушки похожи и являются двоюродными сёстрами, что Леонид мог узнать, общаясь с Костей.
Хотя Глаша не была заинтересована в отношениях с Леонидом, Юля была увлечена им – до тех пор, пока его собственничество не начало её отталкивать.
Потребовалось несколько дней, чтобы нервы у всех успокоились в «Сосновом бору», и за этим последовало чувство облегчения. Пока Миша и остальные полицейские занимались делом Леонида – первым официальным делом, к которому допустили моего любимого, подавшего документы на оформление российского гражданства, я пыталась двигаться дальше и сделала последний рывок к первой встрече с женщинами.
День открытых дверей помог привлечь интерес, и на выходные зарегистрировались первые восемь человек. Ещё шестеро сделали это на декабрь. Мы решили, что в течение зимних месяцев будет правильно проводить встречи по субботам и воскресеньям. Миша надеялся – и он был уверен, что я чувствую то же самое – что первая встреча поможет всем в «Сосновом бору» наслаждаться прекрасной приволжской природой.