Для норманнов, как и для сарацинов, реки были настоящими дорогами к богатствам, которые находились на суше. Будучи прирожденными мореплавателями, они быстро освоились со сложными речными маршрутами Европы. Уже в 830 году один из норманнов служил лоцманом архиепископу Эббону, который бежал из Реймса от своего императора.
Перед норманнами раскинулась сеть притоков, таящих в себе множество поворотов и неожиданностей. Они достигали Камере по Шельде, Санса по Йонне, Шартра по Эру, Флери по Луаре и даже Орлеана. В Британии, где реки за линией прилива представляли трудности для судоходства, они добирались до Йорка по Узу, а по Темзе и её притокам — до Рединга.
Там, где не могли помочь ни паруса, ни весла, корабль тащили волоком. Часто, чтобы не перегружать судно, отряд шёл рядом по берегу пешком. Если возникала необходимость добраться до берега по мелководью или проскользнуть в мелкую речушку с целью грабежа, из драккара доставали ялики. А чтобы обойти стороной крепость, которая стояла на берегу, корабль снова тащили волоком. Так было в 888 и 890 годах, когда норманны обошли Париж.
На русских равнинах скандинавские купцы приобрели умение плавать по рекам, а также тащить свои корабли волоком из одной реки в другую или перетаскивать их через пороги.
Однако «морские короли» не избегали дорог и сражений на суше. Норманны без колебаний оставляли реку и отправлялись за добычей по суше. В 870 году они преследовали через весь Орлеанский лес монахов, которые покинули своё аббатство Флери на берегу Луары. Со временем моряки привыкли к лошадям, которых забирали у местного населения во время налётов, используя их чаще для передвижения, чем для боевых действий. В 866 году норманны увели с собой множество лошадей из Восточной Англии. Бывали даже случаи, когда они переправляли лошадей на новую территорию, которую собирались грабить: в 885 году из Франции в Англию.
Со временем норманны стали отходить от рек всё дальше. В 864 году, например, они оставили свои корабли на Шаранте, добрались до Клермона в Оверни и захватили его. Обычно они двигались быстрее своих противников и заставали их врасплох, умело строя полевые укрепления и успешно защищая их. В отличие от венгров, они брали и крепости. Уже к 888 году список городов, которые, несмотря на свои укрепления, сдались норманнам, был достаточно обширным: Кельн, Руан, Нант, Орлеан, Бордо, Лондон, Йорк — мы перечислили только самые известные. Успеху норманнов способствовала не только неожиданность их появления — Нант, например, был застигнут врасплох во время празднества, — но и то, что укрепления, построенные ещё римлянами, не всегда содержались в порядке и не всегда защищались с достаточным мужеством. В 888 году в Париже горстка отважных и энергичных людей сумела не только привести в порядок укрепления Сите, но и мужественно их отстаивать. В результате опустевший, оставленный жителями город, уже дважды подвергавшийся разграблению, на этот раз выстоял.
Однако гораздо чаще грабительские набеги норманнов бывали успешными. Их успеху немало помогал страх, который они внушали.
Различные общины, например, во Фризии в 810 году, видя, что власти не могут их защитить, стали практиковать политику отступного. Откупались от норманнов и одиноко стоящие монастыри. Затем эту практику усвоили и власти: государи и правители пытались заплатить пришельцам деньги, чтобы те прекратили грабежи или отправились грабить в другое место. В Западной Франции пример этому подал в 845 году Карл Лысый. Король Лотарингии Лотарь II последовал его примеру в 864 году. В Восточной Франции в 882 году заплатил отступное и Карл Толстый. У англо-саксонцев король Мерсии поступал так примерно с 862 года, а король Уэссекса, без всяких сомнений, с 872 году.
Поскольку господа требовали и собирали деньги со своих подданных и, в первую очередь, с церкви, то в конце концов сбережения Запада перетекали в Скандинавию.