Загородный дачный дворец в Сергиевке, о которой я рассказал в предыдущей статье, построил в 1839-1842 годах архитектор Андрей Иванович Штакеншнейдер. Сергиевка вместе с дворцом стала подарком императора Николая I молодой семье его старшей дочери Великой княжны Марии Николаевны и герцога Максимилиана Лейхтенбергского.
Дворец стоит на гребне уступа, который называется Балтийским глинтом (глинт – уступ). К югу от уступа простирается плоская терраса, часть Ижорского плато, а к северу местность круто спускается вниз к берегу Финского залива. Точно так же расположены Большой Петергофский дворец, Константиновский дворец в Стрельне и Собственная Дача рядом с Сергиевкой.
В явное подражание Петергофу внизу напротив дворца был устроен фонтан.
Сейчас вид с той же точки выглядит вот так:
Дворец, стилизован под античную виллу.
Интерьеры и внутреннее убранство также были оформлены в античном стиле с включением подлинных античных предметов, которые Николай I привёз из поездки по Италии. «Античная» мебель была изготовлена в мастерской Гамбса, той самой мастерской, в которой изготовили «Двенадцать стульев» из книги Ильфа и Петрова.
В этом дворце 1 ноября 1905 года состоялось знакомство Николая II с Григорием Распутиным.
Герцог Максимилиан Лейхтенбергский был внуком первой жены Наполеона Жозефины и её первого мужа Богарнэ, и одновременно внуком Баварского короля Максимилиана I. Он родился в Баварии в 1817 году и до двадцати двух лет жил в Баварии и состоял на баварской службе. В 1838 году он переехал в Россию. Максимилиан Лейхтенбергский был широко образованным человеком, интересовался исскуством, скульптурой, геологией, минералогией. В России он со временем стал Президентом Императорской Академии художеств и управляющим Горным институтом, участвовал в основании больницы для бедных, которая и сейчас называется Максимилиановской, и, будучи католиком, стал инициатором создания в Петербурге католического кладбища на Выборгской стороне. Лейхтенбергский также владел заводом, который назывался «Гальванопластическое, литейное и художественной бронзы механическое заведение». Два больших корпуса этого «заведения» целы и поныне, это дома 40 и 40Б по Старо-Петергофскому проспекту. Этот завод ещё появится в моём рассказе.
Максимилиан Лейхтенбергский и его жена Мария Николаевна собрали в Сергиевке богатейшую коллекцию скульптуры, оружия, различных раритетов. После революции и дворец, и вся Сергиевка были разграблены и разгромлены. Позже дворец и служебные постройки передали Биологическому институту Ленинградского Государственного Университета. Но во время войны дворец был разрушен. Здание дворца восстановили в 1960-е годы и вновь разместили там Биологический институт, но почти все коллекции и всё внутреннее убранство утрачены безвозвратно. Сейчас во дворце, наряду с портретами учёных-биологов, висит и портрет его создателя.
Сохранилась, вернее, была спасена, единственная скульптура, ныне стоящая во дворце. Это «Венера, снимающая сандалию», копия известнейшей мраморной скульптуры Ивана Петровича (по-итальянски Джованни) Витали, которая находится в Русском музее.
История этой скульптуры очень интересна и необычна. О ней подробно рассказывает в своей книге профессор Дмитрий Владимирович Осипов, многолетний директор Биологического института СПбГУ, хранитель и исследователь Сергиевки. Его небольшая книжка так и называется «Венера, снимающая сандалию. История одного шедевра».
Дело было так. Император Николай I во время поездки по Италии получил в подарок от неаполитанского короля античную статуэтку. Сюжет этой миниатюры был очень популярен у скульпторов древности. Обнажённая богиня любви Венера (она же Афродита), собираясь искупаться, снимает последнее, что на ней ещё осталось – левую сандалию. Правой рукой Венера тянется к сандалии, а левой опирается на некий столб или пень, задрапированный куском материи. В качестве дополнительной опоры могло быть весло, ваза, или что-то ещё. Статуэтка Николаю понравилась, и он заказал своему любимому скульптору Ивану Петровичу Витали мраморную статую – увеличенную копию статуэтки. В 1852 году Витали создал замечательную скульптуру, вероятно лучшее своё произведение. Царь по достоинству оценил работу скульптора и пожелал изготовить две гальванопластические копии для своих дочерей Марии и Ольги.
Гальванопластика тогда была новейшим техническим изобретением. Вкратце остановлюсь на технической стороне дела. Грубо упрощённо метод гальванопластического копирования предметов состоит в следующем. Делается отпечаток предмета в мягком материале, например глине. После затвердевания глины получившееся углубление (раковину) покрывают тончайшим электропроводящим слоем, например графитовой пылью. Отпечаток с токопроводящим слоем помещают в раствор, например, медного купороса (сернокислой меди) и начинают электролиз раствора (пропускание электрического тока через раствор). Токопроводящий слой отпечатка используют как катод, а анодом служит медная пластина. При этом металлическая медь осаждается на катоде (отпечатке), образуя прочный слой, а медь анода переходит в раствор. По окончании электролиза медный слой отделяют от отпечатка. В результате получается тонкий медный лист - точная копия поверхности исходного предмета. Для получения копии объёмного предмета, например шара с барельефом, делают два отпечатка двух половинок шара, после электролиза получают два медных полушара, которые надо соединить между собой. При изготовлении копий предметов сложной формы, таких как скульптуры, приходится делать отпечатки исходного оригинала по частям, причём таких частей может быть довольно много. Это очень непростое дело, но в умелых руках гальванопластика позволяет получать исключительно точные копии скульптур, гораздо более точные, чем получаются при отливке. Сейчас с ней может конкурировать, да и то не всегда, только 3D-печать.
Но вернёмся в середину XIX века. Николай заказал две гальванопластические копии двум конкурирующим исполнителям – мастерской некоего Иоганна Гамбургера и заводу своего зятя, герцога Максимилиана Лейхтенбергского. Работа Гамбургера была царём одобрена и скульптура отправилась в Штутгарт к Ольге, ставшей королевой Вюртембергской. Гамбургер получил заказ на вторую копию, которая была установлена в Петергофе на Ольгином острове. Эта скульптура пропала во время Великой Отечественной войны, и её судьба остаётся неизвестной. А работу зятя царь признал неудовлетворительной и потребовал переделать копию заново. Вторая попытка вроде бы оказалась удачной, и Мария тоже получила подарок, изготовленный на заводе мужа. Скульптура была установлена сначала в Мариинском дворце на Исаакиевской площади, но вскоре перенесена во дворец в Сергиевке. Там она простояла до Великой Отечественной войны. Во время войны дворец в Сергиевке был разрушен. Только в 1960 году то, что осталось от скульптуры извлекли из-под руин дворца. Ещё почти сорок лет скульптура ждала реставрации, инициатором и душой которой стал профессор Осипов. В ходе реставрации выяснилось, что Венера из Сергиевки не является гальванопластической копией. Это бронзовая отливка, причём сделанная, по мнению специалистов Русского музея, самим Иваном Петровичем Витали.
Вероятно, точно узнать почему Максимилиан Лейхтенбергский и Иван Петрович Витали решились обмануть строгого и сурового императора теперь уже невозможно. Тем более, что все трое вскоре скончались, герцог в том же 1852 году, а император и Витали в 1855-м. Можно лишь предположить, что мастерская герцога так и не смогла справиться с царским заказом. А Витали просто пришёл на помощь Лейхтенбергскому, с мастерской которого Иван Петрович плодотворно сотрудничал при создании убранства Исаакиевского собора.
Отреставрированная Венера стала образцом при создании ещё одной бронзовой копии, которая теперь стоит на Ольгином острове, на месте Венеры, утраченной во время войны.
Публикации моего канала перечислены здесь.