Из книги Ромолы Нижинской «Нижинский», 1933 год
Внезапно на сцену вышел стройный, гибкий, похожий на кошку Арлекин. Хотя его лицо было скрыто нарисованной маской, выразительность и красота его тела заставили всех нас осознать, что мы находимся в присутствии гения. Электрический разряд прошёл через всю аудиторию. Опьянённые, зачарованные, задыхаясь, мы следовали за этим сверхчеловеческим существом, воплощением самого духа Арлекина; озорным, привлекательным. Мощь, лёгкость, как у пёрышка, сила, подобная стали, гибкость движений, невероятный дар подниматься и оставаться в воздухе и опускаться в два раза медленнее, чем требовалось для подъёма, — вопреки всем законам гравитации - исполнение сложнейших пируэтов и туров в воздухе с удивительной непринуждённостью и, по-видимому, без каких-либо усилий доказывало, что этот необыкновенный феномен — сама душа танца. В полном самозабвении зрители, как один человек, вскочили на ноги, кричали, плакали, забрасывали сцену цветами, перчатками, веерами, программками в своём диком энтузиазме. Этим великолепным видением был Нижинский. С этого момента моим единственным желанием было узнать, как можно больше об этом феноменальном проявлении искусства…
«А потом я увидел тебя. Говоря по правде, я заметил тебя в Будапеште, в тот зимний день, когда ты в чёрном бархатном платье сидела в углу и с таким восторгом смотрела на упражнения артиста во время репетиции. Я увидел, что ты чтишь моё искусство, как верующий чтит божество. Это поразило меня: избалованная девица из светского общества, а у неё есть душа».
«Это же было так опасно! Я могла оказаться флиртующей девицей, кокеткой, чем угодно; ты даже не знал моего имени».
«Нет, я знал всё. Я с первой минуты знал, что мы предназначены друг для друга».
…Для меня он был настоящим спутником жизни другом, братом, мужем и любовником. Он умел понять все мои настроения, мысли и желания, интересовался всем, чем я занималась. Я обнаружила, что никто из моих друзей и подруг не мог разделить со мной мои чувства так, как он. Он был способен проникнуть в душу женщины. В его обращении со мной были огромная почтительность и естественная весёлость. Я подсознательно чувствовала, что живу с необыкновенным человеком, с гением, но он никогда не давал мне это почувствовать. Он вёл себя просто и естественно. Почти можно было забыть, что он Нижинский. В любви, как и в искусстве, Вацлав был мастером.
…Вацлав и в искусстве, и в жизни всегда был способен излучать красоту и усиливать эмоцию до экстаза - словно натягивать струну все сильнее и сильнее, пока она не лопнет, но вместо ожидаемого разрыва струны погружать партнёра в бесконечное блаженство.
… Гениальный дар Вацлава живший в нём всегда, подавлял своей силой, но Вацлав вёл себя так естественно и был таким добрым, что я знала и чувствовала: какой бы вопрос ни встал передо мной, какая бы сложность ни возникла, я всегда могу прийти к нему и найду понимание, уют и любовь, даже если это невыгодно ему самому.
…Я не встречала в жизни более миролюбивого существа и более доброго человека, чем Вацлав.
Из предисловия к первому изданию «Дневник Нижинского» под редакцией Ромолы Нижинской, Нью-Йорк, 1936 год
Нижинский был известен миру как великий танцовщик — Бог танца, но он был чем-то большим: он был гуманистом, искателем истины, единственной целью которого было помогать, делиться, любить.
Он посвятил всю свою жизнь, свою душу, свой гений служению человечеству, стремясь облагородить и возвысить свою аудиторию, принести в мир искусство, красоту и радость. Его целью было не развлекать, не пожинать успех и славу для себя, а передать божественное послание через свой собственный мир — танец. Со своей бестелесной, чувствительной натурой, он не мог избежать участи всех великих гуманитариев — быть принесённым в жертву.
Я убеждена, что если бы он нашёл больше понимания, больше мягкости среди тех, кто окружал его, включая меня, он всё ещё был бы с нами.
В ранней юности он познал тяготы и жестокость жизни. Он был свидетелем несчастья и бедности своей матери и трагедии своего брата. В течение восьми лет, проведённых в Императорском училище, он терпеливо сносил мелочную ревность и зависть своих одноклассников, а позже и притеснения, которым подвергался, будучи молодым танцовщиком. Видя враждебность своих коллег-артистов, членов «Русского балета», он не находил понимания среди тех, кому помогал достичь славы и успеха, благодаря своему необыкновенному таланту, дальновидным творениям и неустанным усилиям. Они считали его простаком и называли «тупицей». Даже сегодня, многие из тех, кто связан с «Русским балетом»: господа Стравинский, Григорьев и др. находят в Нижинском только уничижительные качества.
Они пытаются отнять у него все заслуги, но как они могут понять Нижинского, его чистое сердце, его смирение, его детскую веру в Искусство, Красоту и Бога? Это за пределами их понимания.
За всю историю танца, ещё только один гений подвергался таким нападкам, как Нижинский — Новерр, которого преследовали, обвиняя в том, что не он автор своего бессмертного произведения и тоже был совершенно не понят своими коллегами. Нижинский и Новерр: два великих реформатора танцевального искусства. Нижинский осознавал всю эту враждебность, но не хотел отказываться от своей веры в человеческую доброту. Удар был нанесён, когда его вера в дружбу была разрушена, но он продолжал жить смиренно, безмолвно, всепрощающе, пока мировая бойня, война, его неспособность помочь человечеству, не разбили его сердце. Тогда он «ушёл в себя так глубоко, что не мог понять людей»...
Владелец канала - автор книги "Нижинский - Великий русский Гений"
Ссылки на книгу ⤵️