Гости притихли под утро. Притихли, но не ушли. Заснули, кто где. А утром, проходя мимо спящих, Маша с Оленькой отправились в школу. Проводив Олю, Маша не ушла, а осталась ждать её в школе, и после занятий они тянули с возвращением домой. Кто знает, что там незваные гости ещё натворили. Посидели в кафе, потом фильм посмотрели в кинотеатре, и лишь к вечеру вернулись домой. Машин возле дома уже не было, и в доме была тишина.
Они ужаснулись, переступив порог дома. Всегда чистые и аккуратные комнаты выглядели не лучшим образом. На полу валялись постельные принадлежности и одежда, стол и раковина были завалены остатками еды и грязной посудой, и на кухне, и в комнатах валялись бутылки из под алкоголя. А в ванную комнату и заходить было страшно, настолько она имела ужасающий вид. . Полотенца выпачканы не понятно чем, а раковина и сама ванна были забиты блевотиной.
Очень хотелось Маше сразу же написать обо всём Сергею Захаровичу. Но что это даст? Что он сможет сделать, находясь так далеко от них? Будет только переживать и волноваться о дочке. А вот о том, что Ирина привезла в дом новых жильцов-гопников, Маша написала ему сразу же, ещё в день их приезда.
.Остаётся только навести порядок, убрать последствия вечеринки и надеяться на то, что больше этого не произойдёт.
Она смотрела и не знала, с чего начинать уборку? В это время заспанный и лохматый из своей комнаты вышел Ёжик, направляясь на кухню. Проходя мимо Маши, он проговорил:
- Мы тут повеселились...
- Да уж вижу ваше веселье, - ответила Маша, а потом твёрдо продолжила, - В общем, так, это было в первый и последний раз. Иначе, я буду обращаться к участковому. Вы здесь не прописаны и он легко вас может выселить.
- Ну вы же поймите… Так принято… Мы же обязаны были новоселье отметить, то все будут думать, что мы жадные. Вот отметили и теперь тишина будет. Ничего подобного больше вы не увидите, - пообещал Ёжик.
Следом за Ёжиком выглянул Вышка. Это был высокий и очень худой молодой человек. Но стройным он не был. Скорей всего, его можно назвать костлявым. Он тоже присоединился к разговору, и также заверил, что такое больше не повторится. Обещание казалось искренним и Маша поверила.
Возможно бы, так и было, но вмешалась Ирина. Она позвонила Маше и разговаривала так, что казалось и трубка стала горячей от перегрева. Ирина ещё раз напомнила о том, что она является хозяйкой дома, и если ещё раз Маша позволит себе угрожать её брату, то она вышвырнет её на улицу.
И опять Маша не стала писать Сергею Захаровичу, боясь того, что он там потеряет покой из-за проблем с подселением. Но и жить в одном доме с двумя любителями вечеринок было невозможно. Маша поделилась своими переживаниями со своей новой знакомой Ниной Сергеевной, гардеробщицей школы.
- Не знаю, Маша, как ты к этому отнесёшься, но есть возможность пойти няней с проживанием, - сказала Нина Сергеевна и рассказала о молодой женщине из её дома, которая ищет няню для своего ребёнка, - Конечно, девочка сложная, она инвалид с ДЦП и она совсем не может двигаться. До недавнего времени ухаживала за ней женщина из Украины, но сейчас она уехала к себе.
Маша посчитала, что это будет выход из положения. С ребёнком, который не может двигаться, будет нелегко, но годик потерпеть можно, а там вернётся Сергей Захарович и всё будет хорошо. Вместе с Оленькой Маша подождала пока у Нины Сергеевны закончится рабочий день и они сразу же пошли туда.
Дверь открыла молодая женщина и, узнав с чем пожаловали к ней гости, пригласила пройти в квартиру. По всему было видно, что женщина обрадовалась. .Она представилась Жанной, посмотрела на пришедших с надеждой и улыбнулась, а в её глазах просматривалась такая грусть и безысходность, что Маша сразу поняла: трудно ей приходится в жизни.
Войдя в квартиру сразу было видно: здесь поселилась бедность. Квартира представляла собой жалкое зрелище. Стены в обеих комнатах покрыты старыми выцветшими обоями, у которых местами были видны дырки. Из мебели были только диван, старый и продавленный да две кровати. Немного лучше выглядела кухня. Она была не очень маленькой и служила также столовой. На больших окнах висели простенькие занавески, прикрывающие давно не крашенные рамы. Пол и в комнатах, и на кухне покрыт протёртым линолеумом.
А посередине комнаты в специальном кресле на колёсиках сидела девочка и с интересом рассматривала гостей.
- Меня Надя зовут, - сказала девочка тоненьким голоском. Девочка говорила чётко, выговаривая каждое слово, и было видно, что никаких психических отклонений у неё нет. Но Маша даже примерно не могла определись возраст Нади, такая она была худенькая, бледная и маленькая.
- Наденька! Я буду за тобой ухаживать, ты не возражаешь? – спросила Маша.
- Нет, не возражаю, - ответила девочка, - а вы меня будете выносить во двор? Мне нравится во дворе. У меня там птички есть. Они ко мне всегда прилетают, когда меня туда выносят.
- Конечно, я буду тебя во двор выносить. И вообще, мы с тобой будем дружить. А Оленька будет тебе подружкой, - Маша посмотрела на Оленьку и увидела, что у той в глазах стояли слёзы.
- Оленька, ты что? – А Оля дотянулась до самого Машиного уха и тихо сказала:
- Мне девочку жалко…
Да, жизнь не баловала эту маленькую семью. Маше даже стало как-то неловко, что совсем недавно она считала себя чуть ли не самой несчастной на свете. Всё познаётся в сравнении. Этой молодой женщине, Жанне, которой едва ли исполнилось тридцать, было намного сложней.