Рита злилась на мужа с самого утра — и все потому, что он, уходя на работу, снова «забыл» выгулять Рокки, их старого пса. Кастерила себя: ну почему, почему снова доверилась Диме, если он уже несколько раз подводил ее в этом вопросе? Почему не выгуляла сама?
Сосредоточиться на работе у нее никак не получалось, в голову бесконечно лезли мысли о Рокки. Нет, он, конечно, умный и воспитанный песик, и вряд ли он испачкает пол в квартире; но вот каково ему теперь будет терпеть до самого вечера, до прихода хозяйки? Ей было до слез его жалко. Потом жалость сменял гнев, а потом — обида. И сколько бы они не уговаривала себя, не называла Димин поступок мелочью, ей все равно казалось, что ее предали.
Она взяла телефон, подрагивающими пальцами разблокировала экран и открыла мессенджер. Очень хотелось написать Диме еще одно сообщение — полное возмущения и справедливой злости, но она сдержалась. Сколько она уже написала таких сообщений? Дима никак не реагировал, только читал. Так зачем писать снова? Чтобы он опять проигнорировал?
После работы Рита сразу побежала домой. Рокки встретил ее пронзительно-жалобным скулежом, припал к ногам, преданно глядя в глаза снизу вверх. Рита опустилась на корточки, нежно погладила его между ушей.
— Бедный мой собакен! Весь день мучился, да? Прости меня! Сейчас пойдем гулять!
Она сдернула с вешалки в прихожей поводок, прицепила его к ошейнику. Рокки радостно закрутился вокруг себя, несколько раз звонко гавкнул. По подъезду прокатилось эхо. Рита заперла дверь и они стали спускаться по узкой бетонной лестнице.
Рокки нетерпеливо подвывал, рвался вперед со всех лап. На глазах вдруг выступили слезы.
— Разве можно так обращаться с животными? — пробормотала она себе под нос. — Как-то это не по-людски…
Но Дима на ее претензии только отмахнулся.
— Марго, ну правда, не начинай, — устало выдохнул он. — Я просто забыл! У меня забот полная голова, а ты тут со своей собакой!
— А зачем тогда обещал помочь? — вскинулась Рита. — Не можешь — так и скажи! Я не буду настаивать!
— Все, хватит, — поморщился Дима. — Лучше скажи, что у нас сегодня на ужин?
Рита внезапно стушевалась. Села на пуфик, сняла кроссовки, поставила их в обувницу, отстегнула Рокки с поводка.
— Я не успела приготовить, — почти шепотом ответила она наконец. — Гуляли долго.
— М-м, — протянул Дима. — Понятно.
Его раздражало, когда к его приходу не было никакой еды. И, надо отметить, случалось такое редко, обычно Рита всегда успевала и выгулять пса, и что-то состряпать. Но сегодня у нее просто не было настроения. И, если честно, желания. Почему Дима ее просьбы может игнорировать, а она его — нет?
— Я сейчас сделаю что-нибудь быстренько, — засуетилась она. — Дай мне полчаса.
— Нужно было раньше позаботиться об этом.
Рита не ответила, молча скрылась на кухне. В душе шевелилось какое-то нехорошее чувство, которому она почему-то не могла подобрать название — нечто вроде обиды, страха, усталости и злости одновременно. Вдруг захотелось заплакать. Высказать Диме все, что она думает… А что она, собственно, думает?
Рита взяла овощечистку, достала лук и морковку. А действительно, на что она обижается? Только ли в выгуле Рокки дело? Не накрутила ли она, как всегда, себе обиду? Не преувеличила ли? Рита опустила голову, смахнула пальцем маленькую слезинку. Да, она часто накручивала — и знала об этом. Это Диму тоже раздражало, и он всегда ей об этом напоминал. Называл макарониной, просил быть проще.
И Рита старалась изо всех сил.
***
На следующий день в гости заглянула Алина Владиславовна, Димина мать. Отношения у нее с Ритой складывались хорошие, ровные, на зависть всем: никаких ссор и конфликтов, никаких распрей, склок и споров, только взаимное уважение. Рита считала, что со свекровью ей, в отличие от всех ее подруг, очень повезло. Впрочем, как и с мужем.
Она усадила Алину Владиславовну за стол, заварила свежий ароматный чай, достала пряники и печенье.
— М-м, как пахнет! — восхищенно протянула свекровь и потянула носом воздух. — У тебя, Маргоша, как всегда: уют и тепло. Хорошая супруга моему сыну досталась!
— Спасибо, — смутилась Рита. — Я бы сама испекла что-нибудь, вы же знаете, мне нравится печь. Но времени совсем нет… Постоянно или на работе, или еще что-то.
— Да я понимаю, не объясняй, — улыбнулась Алина Владиславовна. — Сама так же в молодости. Крутилась, как та самая белка! Тоже ни на что времени не было. Митьку в садик отвела и побежала. Какая уж там выпечка.
— И за понимание тоже спасибо.
Свекровь отпила из чашечки исходящий паром чай, прикрыв от удовольствия глаза, несколько секунд смаковала ярко выраженный ягодный вкус, потом осторожно вернула чашечку на место. Подняла чуть подкрашенные глаза и пристально посмотрела на Риту.
— Марго, у меня к тебе есть вопрос. Я никогда об этом не спрашивала, так как считаю, что в чужую личную жизнь лезть неприлично, но все же… Вы с Митей планируете продолжение рода?
Рита растерялась, уставилась на свекровь, хлопая ресницами. Только бы не рассмеяться во весь голос! Надо же — продолжение рода! Как высокопарно и витвевато звучит! Впрочем, Алина Владиславовна вообще была склонна к таким вот странным речевым оборотам — мнила из себя кого-то вроде интеллигентки. Правда, на самом деле самой что ни на есть обычной женщиной бальзаковского возраста из спального района провинциального города.
— Нет пока, — стараясь сохранять серьезный тон, ответила Рита. — Думаю, нам еще рано. Пока на ноги финансово не встанем, потомство не будем планировать. Мне кажется, детей нужно рожать исключительно тогда, когда совпадают желания с возможностями. А у нас пока ни того, ни другого.
Алина Владиславовна кивнула.
— Бесспорно, моя дорогая. Но… подумай-ка сама. Ты не молодеешь. Чем больше возраст матери, тем выше риск генетических поломок… Да и возможности у вас есть. Квартира вон какая просторная, всем месте хватит. Даже двоим детям. А растить их лучше, пока молодая, пока силы есть!
— Я не настолько еще стара, — засмеялась Рита. — Думаю, у меня впереди еще лет двадцать молодости. Успеем.
Свекровь продолжать разговор не стала, отступила. Но Рита нутром чуяла, что она к нему обязательно вернется: по всей видимости, старушке очень уж сильно захотелось поняньчить внуков. Ну, или просто чтобы они были. У всех ведь есть, а она чем хуже?
***
Вечером Рита пересказала Диме разговор с его мамой. Тот тяжело вздохнул, вскинул брови.
— Зная ее характер, я могу ванговать, что отныне она не отстанет. И ребенок будет у нее темой номер один.
— Мне тоже так показалось, — задумчиво протянула Рита.
Она сидела на диване, перебирая пальцами шерстку Рокки, который только что уснул у нее на коленях. Дима опустился рядом, глянул на пса и как-то то ли брезгливо, то ли испуганно отпрянул. Рита недоуменно поглядела на него. Опять показалось?..
— За что он тебе так не нравится?
— Кто?
— Рокки.
— С чего ты взяла? — скривился Дима и, помявшись, все же признался: — На самом деле я не очень люблю собак, ты же знаешь. Я тебе говорил.
— Нет, не говорил, — удивилась Рита. — Но в любом случае, я тебя не прошу его любить.
Дима не ответил, молча включил телевизор и уставился в экран так, будто там показывали что-то жизненно важное. Потом снова повернулся к Рите.
— Меня волнует мамин вопрос, если честно. Я, ты знаешь, о детях пока не думаю. Да и ты тоже.
Рита пожала плечами.
— Ну да. Это же наше дело. Наша семья, наша жизнь. Мы сами решим.
— Ты плохо знаешь мою маму, — ухмыльнулся Дима. — Она может так давить, так наседать, что сойдешь с ума. — Он задумался на минуту. — Знаешь, что? Давай скажем ей, что ты беременна?
Рита уставилась на него неверящим взглядом. Он что, сошел с ума?
— Что за бред? — протянула она. — Я не ослышалась? Зачем выдумывать такие нелепости, нам что, по пятнадцать лет?
— Почему бред? Потом мы скажем, что у тебя был выкидыш, ты тяжело переживаешь… и она закроет эту тему на год точно.
— А почему не сказать, как есть?! Зачем лгать? — не могла понять Рита.
Дима помотал головой, придвинулся к ней поближе, зашептал заговорщически:
— Рит, я же тебе говорю. Ты не знаешь ее характер, а я знаю, я с ней большую часть своей жизни прожил! Она тебя в покое не оставит!
— Я способна за себя постоять, — отозвалась Рита.
Ее начинал раздражать этот глупый разговор. Дима действительно вел себя, как подросток: придумывал какие-то нелепые планы и отговорки, лишь бы не говорить правду.
Но в итоге она все же согласилась с ним — когда поняла, что переубедить его попросту невозможно. Правда, ее коробило от одной только мысли о том, чтобы лгать — тем более, что причин она не понимала, но выдержать натиск с двух сторон она навряд ли смогла бы. Да и так ли уж плох придуманный Димой план? Может, с Алиной Владиславовной и правда больше ничего не сработает?
***
Свекровь, услыхав «новость», обрадовалась так, что Рите стало стыдно. Была ли такая уж острая необходимость обманывать старушку? Не обернется ли этот план чем-то ужасным? Она покраснела, открыла было рот, чтобы сказать правду, признаться в обмане, но поймала Димин взгляд. Он был умоляющим.
— Бог услышал мои молитвы! — восклицала Алина Владиславовна. — Наконец-то! А то думала, так и помру без внуков!
— Мам, ну что ты говоришь такое! — с укоризной протянул Дима. — Какое еще «помру»? Рано тебе туда, даже не думай!
— Ой! — счастливо улыбаясь, махнула рукой Алина Владиславовна. — Как будто кто-то знает, когда на той стороне окажется… Это же не по нашему желанию происходит! Да не хочу я об этом сейчас! Тут такие новости радостные, а ты про смерть!
Она подскочила к донельзя смущенной Рите, осторожно коснулась ладонью ее живота. Та взрогнула, ступила на шаг назад. Свекровь изменилась в лице, сложила перед собой ладони, точно в молитве.
— Да! Я поняла! Некоторым беременным неприятно, когда трогают их живот! Поняла, Маргоша, прости, не буду.
Она засуетилась вокруг Риты, как курица вокруг цыпленка: заварила чай, принесла мягкий плед, чтобы укутать ей ноги, включила негромкую музыку, утверждая, что беременным просто необходимо слушать классику.
— И еще побольше отдыхать, — приговаривала она. — И не напрягаться! Митя, ты понял? Чтобы теперь сам себе готовил! И стирал! Даже не думай Маргошу напрягать.
Дима улыбался, наблюдая за ее хлопотами. Она носилась по квартире, точно заводная игрушка, хватала какие-то вещи, тащила их Рите, но бросала на полпути. А та чувствовала себя крайне неловко, сидя в кресле с укутанными ногами и с кружкой свежего чаю.
Алина Владиславовна стала приходить к ним каждый день, запрещала Рите вообще что-либо делать, сетовала, когда та даже просто вставала с дивана, и настаивала уволиться с работы. Рита решительно отказывалась: как без работы?
— Митя заработает, — уверенно отвечала свекровь. — Он мужчина или кто? Должен же семью содержать!
Рита не хотела спорить.
Приходила свекровь всегда рано утром, когда Рита с Димой еще спали. Готовила нехитрый завтрак, выводила Рокки на улицу, прибиралась, загружала стирку — и неизменно отказывалась не приходить. Рита уверяла, что со всем справиться самостоятельно, Алина Владиславовна угрожала обидеться.
Однажды, вернувшись из магазина, она застала Риту за вытиранием пыли с верхних полок в книжном шкафу. Развозмущалась: ты что, мол, делаешь, куда полезла?
— А если упадешь! — прижав руки к груди, вопрошала она. — И потеряешь ребенка! Что тогда? Да и вообще, беременным нельзя руки вверх поднимать.
— Почему? — удивилась Рита. — Что будет-то?
Свекровь приподняла одну бровь.
— Ты разве не знаешь? Примета такая. Как, например, нельзя красить волосы и стричься во время беременности. Нельзя ходить на кладбище. Бить ногами собаку нельзя тоже… Ну чего ты там стоишь, давай уже спускайся!
Рита осторожно слезла с табуретки. Тема про приметы для беременных вдруг заинтересовала ее.
— А почему собак нельзя бить? И почему именно ногами? Мне казалось, что этого вообще никогда делать нельзя, ни при беременности, ни после.
— Не знаю, такая примета. Именно ногами, да. А тапком, рукой — можно.
У Риты вдруг возникли нехорошие подозрения. Она внимательно посмотрела на Алину Владиславовну, пытаясь по выражению лица понять, правда ли то, о чем она подумала.
— Подождите… то есть, вы считала, что собак можно бить?
— Иногда даже нужно, Маргоша, — уверенно кивнула свекровь. — Это же животное, оно по-другому не понимает.
Рита пораженно молчала. Получается, ей не показалось, что Рокки стал каким-то зашуганным последнее время — боится резких движений, старается не попадаться на глаза, стал в два раза восприимчивее к ласке и проявлению любви.
— Ах, ты!.. — сощурилась Рита. — Вот же!.. Вы что, моего старенького пса… били?!
Алина Владиславовна изумленно воззрилась на нее.
— Ну, стукнула пару раз. Было, да. Так он же с поводка рвался, на дорогу хотел бежать, под машины. Митя сам говорил, что он у тебя маленько тупенький, что ему иногда наподдать нужно, он только так и понимает.
Рита чувствовала, как внутри неимоверно огромной, горячей волной поднимается праведный гнев. Она сжала кулаки, готовая кинуться в бой. И кинулась бы — но разум заставил сдержаться.
— Катитесь вон из моей квартиры, — прошипела она сквозь зубы. — Вон! И чтобы я больше вас тут не видела! Строили еще из себя интеллигентку! А на самом деле просто баба базарная!
Свекровь округлила глаза.
— Маргоша, что с тобой? Это же всего лишь собака!
— Это не всего лишь собакая! Это мой пес, который со мной уже одиннадцать лет! А вы посмели его ударить! — Ее голос сорвался в визгливый крик: — Уходите! И сына своего прихватите! Не будет у вас никакого внука, он все придумал!
Алина Владиславовна говорила еще что-то, увещевала, уговаривала, даже кричала — но Рита не разбирала слов. Она ринулась в прихожую, рывком распахнула входную дверь и решительно вытолкала свекровь в подъезд. Следом полетели все Димины вещи, какие только попались ей на глаза.
И почему только она не сделала этого раньше? Чувствовала ведь, что Дима недолюбливает Рокки! Но… она ведь и предположить не могла, что он поднимает на него руку! В такой низости она мужа даже подозревать не хотела, это было оскорбительно и некрасиво.
А самым мерзким в Димином поступке было то, что он скрывал это.
***
Заявление о разводе Рита написала на следующий же день. Свекровь звонила несколько раз, приезжала, умоляла «не глупить», «одуматься».
— Я и одумалась, — через дверь крикнула Рита. — Ни вас, ни Диму вашего видеть тут не желаю!
— Марго, ты хочешь развалить семью?! Ты правда хочешь развестись из-за старой собаки?!
— Да! Я хочу развестись из-за старой собаки!
Потом она еще долго думала: а был ли Рокки истинной причиной для развода, или же стал просто поводом? Вроде бы открытых конфликтов у них с Димой не было — но и семейную жизнь образцовой и счастливой назвать было трудно. Между ними было много недопонимания, много недосказанности, и еще много всяких «недо», которые Рита вдруг осознала в полную силу. Изумилась: почему не замечала раньше?
Дима поговорить, выяснить отношения даже не пытался, видимо, считал, что это ниже его достоинства. Первой ведь всегда мирилась Рита.
— Но в этот раз не стану, — сказала она самой себе.
Как ни странно, но у нее будто свалилась гора с плеч. Стало легче. Свободнее. Как будто она никогда мужа и не любила.
Наверное, так и было.
А значит, все к лучшему.
---
Автор: Александра З.