Ссылки на международное право стали обыденностью для большей части политических элит мира. Однако что такое это «право», чем оно обусловлено, почему работает совсем не так, как должно? Ведь, казалось бы, все участники мировых политэкономических процессов собрались и решили, как делать можно и как нельзя, записали всё это в уставы, законы и правила, остаётся лишь соблюдать этот перечень священных текстов, как во всём мире воцариться мир, тишь и благодать.
Такой подход Пётр Ткачёв, на которого мы ещё будем сегодня ссылаться, называл правовым идеализмом. Ведь в конечном счёте все те «права» и «обязанности», которые вроде как даруются отдельным людям и целым государствам по воле права, воле закона, в действительности сами по себе являются абстракциями. Просто так никакие права не даруются, да и в реальности их нельзя пощупать. За ними должно что-то стоять, что-то должно их подпитывать. И вот тех, кто видел эту подпитку, Пётр Ткачёв называл правовыми реалистами или, как сказали бы сегодня, правовыми материалистами.
В статье «Идеализм и реализм в области права», к сожалению, так и недописанной при жизни автора, он описывает возникновение права на примере Индии и приходит к следующему:
«На Востоке, как известно, не существовало ни таких юристов, ни таких философов, в сочинениях которых мы могли бы найти прямой ответ на занимающий нас вопрос. На Востоке юридические отношения не возводились в особую науку, понятие о праве никогда не составляло содержание никакой философии, да и вообще философия не занималась там общественными вопросами, а более сосредоточивалась на созерцании божества и разрешении различных теологических вопросов и сомнений. Потому, если мы хотим знать, как смотрели на право восточные народы, мы должны обратиться к практике и из практических отношений человека к человеку, народа к народу, из действовавшего международного и государственного права выводить заключение о правовых понятиях Востока.
В международных отношениях преобладало право сильнейшего, или, проще говоря, сила считалась правом. Победивший, т. е. оказавшийся сильнейшим, делался полным господином побежденного. После того как побежденный потерял свою силу, он не смел заявлять никаких притязаний ни на какие права; бессильный считался бесправным. «То, что в древности, — говорит Лоран („Etudes sur l’histoire de l’humanitИ“, par Laurent. Orient, deux edit, p. 9), — называлось правом войны, можно выразить знаменитым восклицанием галльского вождя: „Горе побежденным“. Всеми было признано за безусловный закон, что победитель имеет безграничную власть над личностью врага. Объявление войны было смертным приговором для целого населения. Дело истребления не ограничивалось полем битвы, оно распространялось и на города; целые нации погибали»».
Тут Ткачёв вскрывает материальную основу права — это сила. Ведь право не свалилось на нас с неба, не было помещено в голову некой таинственной силой, как бы это не пытались представить древние цари, типа Хаммурапи, оно стало результатом длительного развития общественных отношений. Первоначальную власть имели те, кто может эту власть подтвердить силой. На определённом этапе развития общественных отношений те, кто могли силой забрать ресурсы или свободу у другого, делали это, становясь ещё сильнее. Однако постоянно прибегать к силе — весьма расточительно и небезопасно. В конце концов сила — явление, во-первых, непостоянное, физическая или же финансовая сила может иссякнуть быстрее, чем того желает её носитель, а, во-вторых, её постоянное применение лишь усиливает противоборствующую силу, которая рано или поздно может стать достаточно крепкой, чтобы сломить соперника.
Тогда и возникает право в том или ином виде. В сущности его задачей является фиксация таких общественных отношений, при которых владеющие самой большой силой (физической ли, политической ли, финансовой ли и иной) могут получать результат от потенциального применения своей силы против слабых без непосредственного применения этой самой силы. Говоря проще — правовые отношения позволяют правящему в данном обществе классу получать от класса подавленного всё без необходимости всякий раз прибегать к мечам, копьям или пулям. Можно вспомнить идею времён Рима, согласно которой предлагалось заставить всех рабов носить на плече повязку определённого цвета, на что в Сенате воскликнули: если они поймут, как их много и как нас (рабовладельцев) мало, то они нас перебьют.
Так и современные разветвлённые правовые системы, весьма громоздкие и непонятные для большинства, в сущности всё ещё опираются на силу, просто это открыто не декларируется. К тому же приходит и Ткачёв:
«Право действительное, реальное, то право, которым люди пользуются в практической жизни, отделилось от права идеального, от идеальной потенции человека иметь то-то и то-то, пользоваться тем-то и тем-то. Такое раздвоение права имело вредное влияние на развитие человеческого счастья и общественного благосостояния. Чуть только господствующие классы потеряли действительную материальную силу, чуть только они увидели, что рабы их сильнее, чуть только каста разрушилась, — сейчас пустили в ход понятие об идеальных правах и, щедро расточая эти права на головы угнетенных и ограбленных, на головы задавленных бедняков, думали заставить их забыть о микроскопических размерах их реальных прав. Обман удавался, поколения росли и умирали в полной уверенности, что у них есть какие-то права, что они граждане; а в сущности они были только рабами и все их права были только якобы правами».
В этом отношении весьма честными выглядят позиции большевиков, которые прямо провозглашали революционное право, основанное на диктатуре пролетариата и крестьянства, то есть подавляющего большинства Российской империи. Те, кто охают и ахают по поводу «варварских методов», с помощью которых большевики осуществляли свою власть, лишь показывают свой правовой идеализм, ибо всякое право основывается на силе, и большевики лишь раскрыли эту правду рабочим страны и всему миру.
Так и в современных международных отношениях. Различные площадки, типа ООН, имели смысл, когда существовало две равные противоборствующие силы — буржуазный блок во главе с США и социалистический блок во главе с СССР. Тогда сила была и там и там, что и приводило к нежеланию сторон этой силой открыто меряться, так как последствия были бы не прогнозируемыми для всех. Но когда соцблок рухнул, центр силы остался один, международное право стало листком, которым можно прикрыть любые интересы хозяев США — транснационального монополистического капитала, — чем Вашингтон и занимался на протяжении десятков лет. Поэтому же рассуждения о «равноправном мире», где все государства будут суверенно развиваться без давления со стороны крупных политэкономических игроков являются таким же правовым идеализмом — такой подход не учитывает силу, фундамент всякого права. Покуда силы отдельных государств не будут сопоставимы, будет сохраняться конкуренция, конфликты, давление и войны. Никакое право, никакие договорённости, скреплённые хоть кровью, хоть магарычем, не смогут этому помешать. Капитализм принципиально несовместим с равным гармоничным развитием всех частей планеты, так как капитализм в сущности своей всегда является колониализмом. Если хочется построить мир равных возможностей и равного права на развитие для всех уголков мира, то придётся отказываться от капитализма и двигаться в сторону более совершенной политэкономической модели. Придётся двигаться к коммунизму.
Подписывайтесь на наш журнал, ставьте лайки, комментируйте, читайте другие наши материалы. А также можете связаться с нашей редакцией через Телеграм-бот - https://t.me/foton_editorial_bot
Также рекомендуем переходить на наш сайт, где более подробно изложены наши теоретические воззрения - https://tukaton.ru
Для желающих поддержать нашу регулярную работу:
Сбербанк: 2202 2068 9573 4429