— Суд постановил: Максима Петровича Степанова признать невиновным, — голос судьи гулко разносился по залу. На задних рядах покашливали и по-февральски шмыгали носами. — Действия подсудимого не носили умышленного характера, а были вызваны непредвиденным медицинским состоянием.
Максим стоял, сжав руки в кулаки. В голове шумело, на уши давило изнутри и снаружи одновременно. В первом ряду – его отец, известный депутат Петр Алексеевич. Он наклонил голову, прикрыв глаза, руки с беспокойными пальцами сцеплены на животе. Можно выдохнуть.
Полгода назад Максим возвращался домой за рулем черного «Мерседеса». Яркое солнце, красный свет светофора и кислотная реклама на огромном экране про взрыв вкуса и взрыв мозга. Макс чувствовал, что с ним что-то не так и пытался припарковаться, но сознание резко померкло.
Он очнулся на асфальте от криков и боли. Машина на скорости врезалась в витрину кафе, а на тротуаре лежала пожилая женщина. Ее неподвижное тело стало центром хаоса. Очевидцы возмущенно кричали и махали руками, снимали на телефоны, кто-то вызывал скорую. Макс только смотрел, не в силах пошевелиться. Тяжёлая усталость, а потом отделение полиции.
***
На следующий день заголовки газет и новостей взорвались: «Сын депутата давит прохожих насмерть!», «Снова безнаказанность?», «Мажор vs бабушка: она просто проходила мимо». Соцсети кипели от негодования. Политические оппоненты Петра Алексеевича тоже не упускали возможности подлить масла в огонь.
Петр Алексеевич действовал быстро. На его стороне были связи, опыт и деньги. Уже через сутки в эфире красноярского телеканала появился врач-невролог, который подробно объяснил, как эпилептический приступ мог привести к трагедии. Через три дня на YouTube всплыл ролик, где другой пациент с таким же диагнозом рассказывал, как однажды разбил витрину в ТЦ из-за приступа. В ВК якобы обеспокоенные граждане создали группу про эпилепсию, рьяно информируя читателей о недуге.
Атаки на депутата и депутатского сына продолжались. Статья за статьёй, видео за видео: о том, что диагноз куплен, что это попытка уйти от правосудия. Вспомнили обо всех закрытых и неоткрытых делах на депутата. Фотографии Максима трехлетней давности разлетелись по сети с саркастическими подписями: «Эпилептик на яхте».
— Поживёшь в больнице пока, - сообщил Пётр сыну, - всяко лучше, чем в СИЗО. Болезнь реальная, и нам с тобой надо начинать с ней бороться как можно скорее.
Он лично встретился с семьей погибшей женщины. Им была предложена щедрая компенсация, хотя мужчина, сын погибшей, сперва отказался.
— Вы думаете, деньги все решат? — кричал он искаженным от ярости ртом. — Это не вернет мне мать!
Петр нашел выход на жену потерпевшего.
— Убеди его взять деньги и примириться. Сможете достойно проводить свекровь. Суд все равно состоится. Он же не откупается, а помогает вам, - человек депутата глядел женщине прямо в глаза и крепко держал её за руку, чтоб не вырвалась. — Подумай хорошенько. Убедишь мужа, так может и по службе продвинешься. А не получится, придется новую работу искать вам обоим, везде сокращения.
В итоге семья согласилась на примирение.
***
Суд стал вкусным событием для прессы. Зал был заполнен журналистами, активистами, даже политическими конкурентами Петра. Максим выглядел изможденным: отвечал судье тихо, запинался.
Прокуратура настаивала на трех годах лишения свободы, но адвокаты блестяще отработали свою линию защиты. Главным аргументом стали медицинские заключения: эпилептический приступ исключал возможность контроля над ситуацией. Сын погибшей женщины отправил в суд заявление о примирении, но на заседание не явился.
После оглашения приговора зал разделился на два лагеря: свои аплодировали, а другие возмущенно кричали о несправедливости.
Через месяц после суда Петр настоял, чтобы сын уехал за границу на лечение. Перед отъездом Максим подошел к нему.
— Спасибо, папа, — сказал он тихо. — Но я все равно чувствую, что мне не место среди людей.
— Не смей так думать, — ответил Петр твердо. — Это был несчастный случай. Если бы ты знал о болезни, сам бы не сел за руль.
Он крепко обнял сына.
— Звони мне, даже если не хочется, хоть на минуту.
***
Стася потянулась за пледом, сверкая аппетитными плечами. В порыве страсти они поскидывали всё с постели на пол. Она устроилась на животе, подперев кукольное личико кулачками, и наблюдала за резкими движениями Петра.
— Куда ты сказал ты летишь? – протянула она.
— В Вену.
— У меня замечательная идея. Ты можешь взять меня с собой, — улыбнулась она.
Пётр сел на край кровати и стал натягивать носки. Подумав, повернулся к любовнице и успокаивающе провел по ее спине ладонью.
— Я еду к сыну, так что не в этот раз. Мы с тобой можем поехать на дачу, когда я вернусь.
Дача имела высокий забор и бассейн, в котором Стася иногда плавала голышом для развлечения отдыхающего покровителя. Стася не хотела туда, а хотела на шоппинг в Вену, где ни разу не была. Обиделась и уколола:
— Ах, к отмазанному сыну? Ну-ну. Вам, депутатам, закон не писан.
«Совсем ничего не понимает, дурашка,» — скривился Пётр.
— Дело не в том, что я депутат, Стасечка, — спокойно начал он. — Дело в том, что он мой сын. Даже если бы я жил в хрущёвке и работал на заводе, я бы сделал всё возможное, чтобы его спасти. Потому что нормальный отец не бросает своего ребенка.
Девушка перевернулась на спину, подняла обе ноги вверх, и плед соскользнул вниз. Она бесцельно глядела на потолок и протянула:
— Хорошо детям богачей… как за каменной стеной.
— Любой нормальный родитель будет помогать ребенку, особенно в такой сложной ситуации. Просто не у всех есть ресурс, как у меня, вот люди и судачат. Это зависть, Стася.
— Я тоже хочу за каменной стеной, — сказала она, медленно качая ногами в воздухе.
Петр вздохнул и, полуприкрыв глаза от усталости, сказал правильные слова:
— Ты у меня тоже за каменной стеной. Вот, сходи в спа с подружками, - мужчина отсчитал несколько купюр и подставил губы для поцелуя.
История понравилась? Жду ваших мыслей в комментариях! Подписывайтесь, ставьте лайк и делитесь с друзьями – вместе сделаем этот уголок уютнее. 💬✨ #рассказ #короткийрассказ