Малуша, по счастью, в ранний час уже была на ногах, и долго стучаться в дверь ее избы не пришлось. Немного подивившись растерянным лицам мужчин, она впустила в дом всех четверых. На этот раз Мечислав порешил не оставлять Славибора с Микулой на дворе: все-таки, их происходящее тоже касалось.
- Столько молодцев одним разом давненько ко мне не являлось! – тепло улыбнулась травница. – Ну-ка, садитесь, садитесь к столу – я вам отвара свежего налью. Он и согреет, и успокоит. Вижу я, приключилось у вас что-то.
- И то верно… - проговорил Мечислав, глядя на бледного Пересвета и невеселого Микулу.
Малуша разлила по плошкам горячий отвар, который нынче пришелся как нельзя кстати. Горница наполнилась терпким ароматом трав. Пытаясь скрыть беспокойство за добродушной улыбкой, она спросила:
- Сказывайте, с чем ко мне пожаловали.
Мечислав замялся было, взглянув на Славибора с Микулой, но затем выложил перед Малушей все, что его тревожило, касаемо Беляны. Травница побледнела, но оставалась спокойна. Лица же молодых дружинных вытянулись от услышанного, а Микуле стало явно не по себе, потому Мечислав добавил:
- Таить от вас нужды не вижу, потому примите все это на веру, да на ус мотайте. Непросто нам придется, коли опасения мои окажутся не напрасны…
- Что по сему мыслишь ты, Пересвет? – обратилась к ведуну Малуша.
Парень вскинул на нее синие глаза и проговорил:
- Мыслю, что всякое случиться может, потому как сны мне дурные снятся. Неспроста это… а что до девицы этой – того я покамест не в силах распознать... в моих видениях были волки... был огонь... надобно мне говорить с Духом Леса, чтобы узреть истину...
Травница сказала:
- Положа руку на сердце, Мечислав, твои догадки страшны, но я им не дивлюсь. Как только упомянул ты про темнокосую девицу в лесу, тотчас я о Беляне помыслила. По всем приметам и правда – она это! Да только как такое могло статься?
Мечислав пожал плечами:
- Ежели тут замешаны чародейские силы, все возможно. Без Радима, ясное дело, не обошлось. Да вот по зубам ли ему такие чудеса?
Малуша задумалась, а затем медленно проговорила:
- Думается мне, сам бы он с этим делом не справился. Вестимо, подсобил ему кто, надоумил.
- Кто же?
- Лишь один чародей обладал таковыми знаниями…
- Ты о Ведагоре?
Малуша кивнула.
- Но погодите! – тряхнул головой Славибор. – Вы же прежде сказывали, помер ваш чародей, в огне сгинул! Как же он мог подсобить Радиму? Что-то тут не сходится…
Мечислав предположил:
- А еще вот о чем я помыслил. Ведагор ведь не в силах был воскрешать из мертвых. Он не смог вернуть к жизни погибшего сына. Прости, Малуша, что сызнова Еремея пришлось припомнить! Ведаю я, что воспоминания причиняют тебе боль.
Травница проговорила сдавленным голосом:
- Смекаю я, к чему ты клонишь. Беляна могла быть жива, когда Горазд раскопал могилу! На ней явно лежали сильные чары… значится, нынче ее могила должна быть пуста!
Славибор с Микулой переглянулись, но промолчали. Мечислав сказал:
- Давеча я поделился с Гораздом своими догадками. Ему тяжко толковать об этом, ведь он – отец, потерявший дочь. Сызнова отправляться на погост и раскапывать могилу Беляны он не желает.
Микула воскликнул:
- Но отчего же?! Коли такие страсти творятся, надобно, чтобы весь народ узрел истину! Отчего не раскопать ее могилу? Все сомнения разом разрешатся!
- Покамест шум поднимать не следует, - ответил Мечислав. – Народ переполошится, только хуже сделаем. Нынче надобно собраться с духом и быть наготове, коли Радим объявится. Да и каково будет Горазду, когда люди обрушатся на него с попреками? Ведь народ таков: Горазда виноватым во всем сделают! Начнут болтать, что дочь его с Радимом заодно, а, коли что случится в селении, ему после житья не будет! Нет, покамест нам шум ни к чему.
- Прав ты, Мечислав, - протяжно сказал Пересвет. – Людям не должно ведать того, что не положено. Сказывали вы про чародея… давно ли ушел он в мир мертвых?
Малуша ответила:
- Пожар в селении минувшим летом случился. В месяц червень то было.
Пересвет задумался:
- Стало быть, года еще не минуло со дня человеческой смерти чародея…
- Не минуло, - подтвердил Мечислав. – А что сие может означать?
Пересвет воздел свои синие глаза к потолку, будто указывая на некое место, недосягаемое взору:
- Оттуда… из мира мертвых… подобные ему могут являться в мир живых… покуда не минует человеческий год со дня их ухода во мрак…
- Во как! – Славибор с Микулой невольно вздрогнули.
Малуша тихо проговорила:
- Не чужд мне был прежде Ведагор… общее прошлое нас связывало – сын, наш Еремей… но ни разу за все это время не явился он мне… ни разу не пришел во сне…
- Нечему дивиться, - нараспев продолжал Пересвет. – Являются духи из мира мертвых лишь с одной надобностью: ежели тревожит их что-то здесь, не отпускает…
- Значится, за меня он не тревожится…
В голосе травницы почувствовались слезы. Она поднялась, отошла в дальний угол избы. Мечислав сказал:
- Пересвет, а о чем ты сам желал толковать с Малушей?
Парень окатил его ледяной синевой своих глаз:
- А о том, про что она сама позабыла.
Ведун выбрался из-за стола и направился к травнице под удивленными взглядами дружинных. Подойдя к ней ближе, он проговорил, растягивая слова:
- Видение мне было… есть в доме твоем то, что нам нынче надобно… то, что защитит нас ото всяческого зла, ежели… ежели в лесу нечто дурное станет твориться…
На мгновение воцарилась тишина. Малуша непонимающе глядела на Пересвета, покуда тот не взял ее за плечи и не заставил их взгляды накрепко переплестись. Травница застыла на месте, молча взирая на ведуна. Тот также не двигался, покуда не искупал ее в пронзительной синеве своих глаз. Мгновение спустя Малуша будто опомнилась, встрепенулась, и тогда парень отпустил ее плечи, взмахнул ресницами.
- Ох… - пробормотала она, - как же я запамятовала… погодите, сейчас… я сыщу…
Травница метнулась в угол избы, где стоял старый сундук, и принялась в нем копаться. Славибор с Микулой глядели на все происходящее будто завороженные.
Наконец, Малуша вытащила из сундука какой-то сверток и не без дрожи подала его Мечиславу:
- Взгляни…
Тот изумленно принял сверток из ее рук, размотал кусок грубой холщовой ткани. Внутри оказался кожаный мешочек, туго перетянутый тесьмой. Мечислав бросил вопросительный взгляд на Малушу. А она вдруг как-то съежилась, закручинилась, тяжело опустилась на лавку и проговорила:
- Припомнила я… этот сверток Ведагор мне оставил, в свою последнюю ночь… перед тем, как он…
Травница не договорила, голос ее осекся.
- Что это за диковина? – спросил Мечислав.
Пересвет ответил за Малушу. Глядя куда-то в бревенчатую стену, он проговорил не своим голосом:
- Внутри то, что защитит нас в лесу, ежели смерть слишком близко подступит!
- Так что там? Что? – наперебой загалдели молодые дружинные.
Малуша покачала головой:
- Я и сама не ведаю, что сокрыто в этом узелке. Но в ту страшную ночь перед пожаром, когда Ведагор явился в селение, он отдал мне этот сверток, сказав лишь, чтобы я припрятала это у себя. Из его слов я смекнула, что внутри – нечто, способное защитить от темных сил, ежели наступит такая надобность. Без крайней нужды Ведагор велел не вскрывать узелок, потому я и вовсе позабыла о нем… ох… годы уже не те, запамятовала, каюсь… ежели бы я припомнила о нем раньше, еще давеча отдала бы его вам… в лесу нынче опасно…
- Позволишь взглянуть? - Славибор с любопытством изъял из рук Мечислава кожаный мешочек и ощупал его. – Хм-м, там что-то твердое… и сыпучее… походит на песок!
Микула подвинулся ближе к нему, строя самые нелепые предположения:
- Неужто там чародейская пыль?
- Это еще что за диковина?
- Как же! Та, которая им для тайных обрядов надобна.
- Чепуха все это.
- А коли там сухой яд, а? Хм-м, тут надобно обдумать! Песок, молвишь… а ежели заколдованное золото? Или проклятая земля с погоста?
- Ты еще молви, перо жар-птицы! – фыркнул Славибор.
Мечислав забрал узелок у дружинных и подал в руки Пересвету:
- Авось, ты почуешь, что сокрыто внутри!
Ведун сжал узелок в ладонях и прикрыл глаза. Несколько мгновений он молчал, а затем протянул:
- Черная соль там, смешанная с пеплом. Особая соль, заговоренная.
Дружинные так и подпрыгнули на месте:
- Правду он толкует? Отчего же соль черная?
- Всего вам ведать не надобно, - открыл глаза Пересвет. – Ведагор не зря повелел держать это в тайне.
- А откудова пепел-то? С пожарища? С костровища? – не унимался Микула.
- Ясное дело, не зола из печи, - ответил Мечислав. – Сказано вам: не допытывайтесь! Довольно того, что Пересвет молвил. Ну, а нынче пора нам в путь выдвигаться: солнце уж взошло, в лесу светло стало. Время терять не надобно.
Малуша проводила молодцев, перекрестив их на прощание. На пороге она сказала Мечиславу:
- Будьте осторожны! Чую я, нынче день трудный предстоит. Что бы ни случилось, помните: вам надобно назад воротиться! Без вас нам не справиться… береги себя и своих спутников!
То утро в лесу выдалось столь же чудесным, как и накануне. Сани скользили по искрящемуся снегу тем же путем: давешние следы от полозьев еще не замело и они были видны отчетливо.
Любим с Мечиславом и Пересветом катили в санях, Славибор с Микулой продвигались верхом. Мечислав лишь в двух словах передал Любиму, о чем они толковали с Малушей. К чему было тревожить понапрасну несчастного парня? Он и без того был изрядно напуган, но остаться в селении отказался наотрез.
Микула, который ехал позади всех, при въезде в лес начал испытывать странное беспокойство. Он то и дело озирался по сторонам – отчасти потому, что ему надлежало следить за окружающей обстановкой, отчасти оттого, что самому было ой как не по себе. Парень не мог избавиться от подспудного ощущения, что за ним следят.
Зрением Микула обладал отменным, потому наблюдателем всегда бывал прекрасным. Однако, сколь он ни всматривался в заснеженные дебри леса, так ничего и никого не смог увидать. Только белки порой прыгали в ветках старых елей, сбрасывая им на головы пушистый снег, да тревожили заснувшие деревья шустрые птицы.
- Гляди-ка, утро какое солнечное – на небе ни облачка! Такая синь… - громко проговорил Славибор.
- Угу… - только и мог вымолвить Микула, из головы которого все не шло пророчество Пересвета.
- Морозец хорош! Не лютая стужа – аккурат так, как надобно: свежо, аж за душу берет! Эх-х… нынче бы на ярмарку… разгуляться в чистом поле, на кулаках побиться… на санях с девками покататься…
- Ты все о девках кручинишься! – усмехнулся Мечислав. – Вот неугомонный!
- А чего, - сверкнул улыбкой Славибор, - кем это возбраняется? Мы вон, бывало, с Микулой…
- Тихо! – Мечислав резко натянул поводья, остановив сани. – Слыхали?
Славибор вмиг посерьезнел:
- Нет… а чего надобно было услыхать? Вокруг – один снег, деревья да кусты. Ну, зайца я пару раз видал… тут косых довольно… сами летом, небось, в силки заскакивают…
Мечислав проговорил:
- Будьте начеку. Дивный зимний лес обманчив. Чую я, чересчур уж он хорош и тих нынче!
Славибор ухмыльнулся:
- Покамест опасности не видать.
- Обжегшись на молоке, на воду станешь дуть, - заметил Мечислав. – Нам следует готовиться к худшему.
- А что ты услыхал-то?
- Почудился мне волчий вой где-то вдалеке.
- Ну, дела! – воскликнул Любим, похолодев. – Неужто сызнова волки? Как же это? Ведь они в ночи обыкновенно воют, на луну!
- А то и не волк был… - задумчиво проговорил Пересвет.
- А кто ж?! – вытаращил глаза Любим.
Ведун закрыл глаза и глубоко втянул носом морозный воздух. Затем открыл свои синие глаза, огляделся вокруг: было тихо и сказочно прекрасно в лесу и, казалось, ничто не могло предвещать беды. Тем не менее, Пересвет произнес без тени улыбки:
- Кто бы это ни был, но голос подал не зверь. Нынешний лес таит в себе опасность. Поспешим, покуда не поздно. Мне надобно услыхать Духа Леса.
- Господи, спаси! – перекрестился Любим. – Ну, попали мы, будто кур – во щи!
- Не пужайся! – усмехнулся Славибор. – Мы с тобою! Мечи, коли что, наготове…
- Мечи здесь бессильны… - едва слышно проговорил Пересвет – так, что услыхал его слова лишь сидящий рядом Мечислав.
Какое-то время все двигались молча. Микула старательно боролся с прилипчивым чувством того, что за ним наблюдают откуда-то из глубины снежных зарослей. К своему стыду, озирался он чаще, чем следовало, и в голове его звучали слова Пересвета:
«Смерть вокруг тебя ходит, а взять не может! Ведаю, что ты нынче с ней повстречаешься… коли хочешь жить – не выходи из круга…»
- Ну, добрались, слава Богу! – восклицание Любима вывело Микулу из задумчивости.
Они со Славибором спешились, спрыгнув в глубокий пушистый снег, привязали коней. Мечислав заметил:
- Добро, что метели ночью не было: вон как поляна притоптана! Расчищать ничего не надобно. Пересвет, чем подсобить тебе?
- Покамест я сам справлюсь, - ответил ведун. – Разве что… хвороста набрать… мне костер развести надобно.
Мечислав кивнул и велел дружинным отправляться на поиски хвороста. Любим остался на поляне за лошадьми приглядывать.
- Чего-то на тебе лица нет! – толкнул Славибор в бок Микулу. – Чем опечален?
- Не идет у меня из головы это пророчество ведуна… - признался тот. – Положа руку на сердце, помирать я покамест не имею охоты!
Славибор невесело ухмыльнулся:
- Пересвет этот и правда парень диковинный… никогда прежде таких не видывал… вроде бы и молод, а взгляд – не молодецкий. Поглядит – будто водой холодной окатит, а то, напротив, обожжет. Во как… потому ведуном не зря его, видать, почитают… да ты не кручинься раньше сроку, друже! Чего он там молвил? Из круга не выходить? Эх, ведать бы еще, о коем круге речь-то он вел…
- Вот и я о том мыслю, - угрюмо отозвался Микула. – Ну что, хворосту довольно собрал? Поди тогда на поляну, отнеси, я скоро.
Сам он решил пополнить свою охапку, увидав поодаль торчащий из снега валежник. Нагнувшись, чтобы вытащить его, Микула спиной почуял на себе чей-то взгляд… Дружинный резко обернулся и чуть не выронил хворост из рук: перед ним стояла та самая девица и, улыбаясь, глядела ему прямо в глаза.
Назад или Читать далее (Глава 118. Чародейская соль)
#сказаниеоволколаке #оборотень #волколак #мистика #мистическаяповесть