— Спасибо, — выдыхаю с облегчением и мгновенно расслабляюсь.
— Куда едём?
В тёмном салоне с синеватой подсветкой панели, его профиль выглядит нереально красивым. Моргаю, отводя взгляд, и называю адрес. Мы молчим, пока Илья достаёт телефон и настраивает навигатор.
— У меня есть зарядка в бардачке. Если нужно.
— О-о-о, спасибо! — снова повторяю я и открываю крышку.
Зарядка аккуратно скручена и лежит с самого краю. Беру её и случайно натыкаюсь взглядом на то, что лежит гораздо глубже. Начатая упаковка... Быстро захлопываю бардачок, старательно делая вид, что ничего не заметила. Только щёки обдаёт огнём от смущения. Я чувствую себя так, будто наяву увидела, как красавчик Тихонов использует эти штуки по назначению. Внутри меня проносится горячая волна, а воздух в салоне густеет. Мысленно ругаю себя самыми нелестными эпитетами. Да что же это за мысли такие шальные?!
— У тебя получилось всё объяснить англичанке? — спрашиваю, чтобы переключить свои мозги на более приличную волну.
Тихонов лишь отмахивается.
— Всё нормально.
— Я не хотела, чтобы всё выглядело так, как… — запинаюсь, подбирая слово, но с треском проваливаюсь, — …выглядело.
В этот раз на меня падает прищуренный взгляд.
— А как это выглядело?
Я ещё гуще краснею. Вот зачем опять издевается?
— Ты ведь прекрасно понял, что подумала Виктория Дмитриевна!
— Затылок у тебя конечно кирпичный, — со смешком заявляет Илья. — И спишь ты смешно посапывая.
Кажется, я уже начинаю жалеть, что заехала ему по челюсти, а не по носу!
— Разбора полётов не будет. Расслабься, синеглазка.
— Может быть, уже хватит меня так называть? — хмурюсь.
Да, глаза у меня действительно необычные — тёмно-голубые, почти синие. Но это ведь не повод давать мне прозвище!
— Я подумаю, — снисходительно обещает зазнайка, вновь начиная меня злить.
— Давай лучше подумаем, когда сможем собраться в следующий раз, — перевожу тему. — Тебе ведь не особо подходит утверждённый деканом график.
— Совсем не подходит. Но благодаря одной синеглазой особе Гришин теперь с меня не слезет и будет лично контролировать моё присутствие.
— Я не жаловалась ему на тебя, — признаюсь тихо. — Он видел, как ты уходил после занятий и подловил меня в библиотеке. И тему, кстати, тоже выбрал он.
Молчание. Тихонов сосредоточенно смотрит на дорогу, постукивая пальцами по рулю в такт музыки. Будто и вовсе меня не слушает.
— Ладно, что уж теперь сокрушаться, — наконец отвечает.
— Я поговорю с ним.
— Я уже пробовал.
— Дай угадаю: ты просил освободить его от этой работы?
— Угадала.
— А я поговорю по-другому. Попрошу самостоятельно скорректировать график, чтобы нам обоим было удобнее.
— Удачи, — с ухмылкой.
— День назови.
— Среда и пятница. После семи. Устроит?
— Особо выбора всё равно нет, — вздыхаю. — Так что давай пробовать.
Тихонов берёт телефон с приборной панели и произносит:
— Продиктуй свой номер, если в какой-то день я смогу раньше — заранее тебе сообщу.
Сердце невольно набирает ритм и я никак не могу найти этому объяснения. Тихонов всего лишь попросил мой номер телефона, причём для дела, а у меня всё дрожит внутри от волнения, будто мне только что свидание назначили!
Стараясь ничем не выдать своё внутреннее состояние, я спокойно диктую номер. В действительности в этом нет ничего особенного. Нам заниматься вместе два месяца, было бы странно не обменяться контактами. Илья делает дозвон и вновь устраивает смартфон на приборную панель.
Весь оставшийся путь мы едем молча. Тихонов задумался о чём-то, а я просматриваю сообщения о пропущенных вызовах, что посыпались после включения телефона. Из одногруппниц мне звонили Галя и Наташа. Мама сводила раз десять, сестра ещё больше, и даже отчим набрал пару раз. Всех заставила понервничать! Быстро пишу маме сообщение: «Со мной всё хорошо. Скоро буду дома и всё объясню». Откладываю телефон и просто пялюсь в окно. Дороги в это время свободные, и если бы не остановки на светофорах, мой двор показался перед глазами ещё быстрее. Когда машина останавливается у подъезда, я поворачиваюсь к Илье:
— Ещё раз спасибо! Извини за то, что сорвала тебе стажировку.
— Да уж, — тянет он с кривой улыбочкой на губах. — Приключение вышло незабываемое.
— Надеюсь, оно обойдётся без последствий, — вздыхаю устало.
И я сейчас думаю не только о прогуле Тихонова на работе, но и о возможном «ковре» у декана, на котором мы можем оказаться, если англичанка расскажет преподавателям о позднем уединении их студентов за закрытой дверью.
— Узнаем завтра.
— Угу. Ладно, я побежала, — открываю дверь, стремительно выбираясь из салона, как меня хватают за руку.
— Постой!
Замираю с открытой дверью, опуская взгляд на руку, которая во власти мужской ладони. Невинное прикосновение волнует и отдаёт теплом. Я уже не пытаюсь выбраться, но Илья всё равно держит мою кисть.
— Ты телефон забыла, — объясняет он, кивая на консоль, где продолжает заряжаться мой мобильный.
— Точно, — произношу почти шёпотом.
Тихонов отпускает меня, сам снимает зарядник и протягивает мне забытую вещь.
— Спасибо, пока, — слова звучат совсем смущённо.
В ответ летит внимательный взгляд. Я тут же отворачиваюсь, надеясь скрыть своё волнение от чужих глаз.
— До встречи, — звучит наконец, и я выбираюсь из салона.