– Лен, ну куда ты в такую погоду? Давай я тебя подброшу, – голос Василия звучал обеспокоенно в телефонной трубке.
Александра, протиравшая пыль с книжной полки, замерла. Опять. Снова этот участливый тон, эта готовность сорваться с места по первому зову. Тряпка в её руке превратилась в тугой комок.
– Да что ты! Конечно, помогу. Через полчаса буду, – произнёс муж и отключился.
Саша медленно повернулась, чувствуя, как внутри всё сжимается в тугую пружину. Василий уже натягивал куртку, даже не глядя в её сторону.
– Ты куда? – вопрос прозвучал хрипло, будто сквозь ком в горле.
– А, там Ленке надо в больницу съездить, анализы сдать. Игорь на работе, а она себя неважно чувствует.
– А я? – Саша сама удивилась, как жалко это прозвучало.
– А что ты? – Василий наконец посмотрел на жену. – Сашк, ну ты же дома, всё нормально. А человеку помощь нужна.
Сашка. Опять Сашка. А её – Леной, всегда Леной, с таким уважением в голосе.
Входная дверь хлопнула, и Александра осела на стул. Часы на стене тикали особенно громко, отсчитывая минуты его отсутствия. Она посмотрела на свои руки – на правой всё ещё была зажата тряпка для пыли. Хотелось швырнуть её куда подальше, но вместо этого она аккуратно расправила ткань и продолжила уборку.
Так было проще. Занять руки, занять мысли – чем угодно, только не думать о том, как Василий сейчас заботливо поддерживает Елену под локоть, помогая ей выйти из машины. Не представлять их разговоры, её благодарную улыбку, его участливые взгляды...
"Господи, прости меня", – прошептала Александра, поймав себя на этих мыслях. Ревность – грех, сколько раз батюшка говорил об этом. Да и что она себе навыдумывала? Вась – хороший человек, отзывчивый. Разве плохо помогать людям?
Но червячок сомнения всё грыз и грыз её изнутри. Четыре года брака – не такой большой срок, но достаточный, чтобы научиться читать между строк, замечать детали, которые раньше казались незначительными.
Вот взять хотя бы тот случай с диваном. Обычный четверг, они собирались ехать за покупками для дома, но внезапно позвонила она. Лена. И всё – планы побоку, потому что Леночке срочно понадобилось перевезти диван из магазина.
– У неё же муж есть, – попыталась тогда возразить Саша.
– Игорь? – Василий как-то странно усмехнулся. – Да он... В общем, ты же знаешь.
Знала ли? Конечно. В их маленьком посёлке все всё знали друг о друге. История о том, как Игорь загулял, а потом вымаливал прощение у жены, давно стала местной притчей. Елена простила, даже родила ему дочку – но что-то надломилось в их семье.
Александра вздрогнула от звука подъехавшей машины. Два часа. Целых два часа на "анализы". Она отложила тряпку и подошла к окну. Василий помогал Елене выйти из машины – точь-в-точь как она представляла. Рука под локоть, заботливый наклон головы, участливый взгляд...
– Спасибо тебе огромное, Вась! Ты настоящий друг, – донёсся до неё голос Елены.
Друг. Саша горько усмехнулась. Интересно, многие ли друзья готовы сорваться среди дня, бросив все дела – и жену! – чтобы отвезти "просто подругу" в больницу?
Входная дверь открылась, и Василий вошёл в дом. От него пахло морозным воздухом и – Сашино сердце болезненно сжалось – знакомыми духами. Её духами.
– Всё нормально? – спросила она, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
– Да, вроде ничего страшного. Просто переутомление, – он снял куртку и прошёл на кухню. – А у нас что на обед?
Как ни в чём не бывало. Будто не было этих двух часов, будто не разрывается сейчас её сердце от бессильной ревности и обиды. Саша механически достала из холодильника кастрюлю с борщом.
– Вась...
– М-м?
– Может... может, поговорим?
Он обернулся, и в его взгляде мелькнуло что-то похожее на раздражение.
– О чём, Сашк?
– О нас. О тебе и... – она запнулась, – ... о Лене.
Василий тяжело вздохнул и сел за стол.
– Опять начинаешь? Сколько можно? Она просто друг. Мы сто раз это обсуждали.
– Друг, который важнее жены?
– Да что ты несёшь? – он стукнул ладонью по столу. – Человеку плохо было, я помог. Что здесь такого?
– А то, что ты всегда... ВСЕГДА бежишь по первому её зову! Будто... будто...
Слёзы предательски подступили к горлу, и Саша отвернулась к плите. Нет, она не будет плакать. Не сейчас.
– Знаешь что, – голос Василия стал жёстким, – если тебе так неймётся, в следующий раз поедешь с нами. Будешь сама всё видеть. Устроит?
Александра молча помешивала борщ, чувствуя, как по щекам катятся горячие слёзы. Поедешь с нами. Быть свидетельницей их особой связи, их взглядов, их разговоров... Это ещё хуже.
А ведь когда-то всё было по-другому. Когда они только поженились – второй брак для обоих, оба с опытом, оба с детьми от первых браков – казалось, наконец-то пришло спокойное счастье. Василий оказался именно таким мужем, о каком она мечтала: заботливым, хозяйственным, внимательным. Даже венчались – по её просьбе, хотя он сначала сопротивлялся.
Но постепенно, день за днём, всё то хорошее, что было между ними, стало отравляться присутствием третьего человека в их жизни. Нет, не физическим присутствием – Елена появлялась у них дома не так уж часто. Но она словно незримо витала в воздухе, возникала в каждом разговоре, в каждой паузе между словами.
"Лена говорит...", "А вот Лена считает...", "Надо Лене помочь..." – эти фразы стали такими же привычными в их доме, как тиканье часов на стене.
Александра часто думала: может, она сама виновата? Может, нужно было как-то иначе себя повести? Подружиться с Еленой по-настоящему, а не для вида? Но каждая попытка сближения только усугубляла ситуацию.
Взять хотя бы тот случай с сумочкой. Елена заявилась к ней на работу – в библиотеку, где Саша проработала уже пятнадцать лет – с подарком. Ядовито-синяя, кричащая сумка, похожая на пластиковый мячик.
– Это тебе! – радостно объявила она, протягивая подарок. – Увидела и сразу подумала – Сашке подойдёт!
Сашке. Опять это панибратское "Сашка".
– Спасибо, – выдавила из себя Александра, разглядывая безвкусный аксессуар. – Очень... необычная.
– Да ладно тебе, – Елена махнула рукой, – а то ходишь всё с этой своей старой кошёлкой. Надо же иногда и себя побаловать!
В тот момент Саша едва сдержалась, чтобы не швырнуть сумку ей в лицо. "Старая кошёлка" была подарком дочери на прошлый день рождения – классическая кожаная сумка спокойного коричневого цвета.
– Вася говорит, ты в последнее время какая-то нервная стала, – продолжала щебетать Елена. – Может, к врачу сходишь? Я тут недавно была у одного хорошего специалиста...
Саша почувствовала, как немеют пальцы. Значит, они обсуждают её? Её настроение, её здоровье?
– Спасибо за заботу, – процедила она сквозь зубы. – Но я как-нибудь сама разберусь.
– Ой, да ладно тебе! Мы же друзья! – Елена попыталась её обнять, но Александра отстранилась, делая вид, что нужно расставить книги.
Друзья. Какая злая ирония.
Вечером того же дня Василий, конечно, заметил новую сумку, сиротливо притулившуюся в углу прихожей.
– А, Лена заходила? – как бы между прочим спросил он. – Говорила, хотела тебе подарок сделать.
– Заходила, – коротко ответила Саша.
– И что ты так? – он нахмурился. – Человек от души же...
– От души?! – она не выдержала. – Да она просто метит территорию! Как... как собака!
– Господи, Сашка, ну что ты несёшь? – Василий покачал головой. – Какая территория? Какая собака? Ты себя слышишь вообще?
Сашка, Сашка, вечное это Сашка. А её – всегда уважительно Леной.
– Слышу, – тихо ответила она. – И вижу. Всё вижу.
С того дня что-то надломилось окончательно. Нет, внешне всё оставалось по-прежнему: они вместе завтракали, обсуждали новости, планировали покупки. Василий всё так же заботливо интересовался её самочувствием, помогал по хозяйству. Но появилась какая-то трещина, незримая, но ощутимая, будто между ними встала стеклянная стена.
А потом случилась эта поездка к костоправу. У Елены разболелась спина, и Василий, конечно же, вызвался её отвезти. Двести километров в один конец – и это при том, что у него самого была двусторонняя грыжа!
– Поехали с нами, – предложил он жене. – Прогуляешься, развеешься.
И она согласилась. Дура, дура! Думала, может, так будет легче – когда всё на глазах.
Четыре часа в машине превратились в пытку. Елена сидела спереди – "ей же спину больно, ей нужно удобно" – и всю дорогу щебетала о какой-то ерунде. А главное – то и дело прикасалась к Васиному плечу, будто желая привлечь внимание к своим словам.
– А помнишь, Вась, как мы в прошлом году ездили? Тогда ещё такой смешной случай был...
И они начинали вспоминать что-то своё, общее, посмеиваться над понятными только им шутками. А Саша сидела сзади, чувствуя себя лишней, будто случайная попутчица.
На обратном пути Елена уснула, привалившись к дверце. Василий вёл машину молча, изредка поглядывая на спящую пассажирку. И в этих взглядах было что-то такое... что-то, от чего у Саши внутри всё переворачивалось.
Дома она молча приняла две таблетки успокоительного и легла спать. А наутро Василий как ни в чём не бывало спросил:
– Ну что, понравилась поездка?
Она не ответила. Да и что тут скажешь?
А через неделю Елена попросила помочь с пристройкой к дому. И снова Василий, несмотря на грыжу, поехал – "там же тяжёлое, Игорь один не справится".
– Ты же сам еле ходишь! – взмолилась Саша. – Какая стройка?
– Ничего, я аккуратно, – отмахнулся он. – Людям помочь надо.
Людям. Всегда – людям. А она, получается, не человек? Её проблемы, её чувства – не в счёт?
В тот вечер она впервые серьёзно задумалась о разводе. Сидела на кухне, пила остывший чай и представляла: вот она уходит, возвращается в свою старую квартиру, начинает жизнь заново...
Но тут же одёрнула себя: нет, нельзя. Они же венчаны! Да и что скажут дети? Что подумают внуки? "Бабушка на старости лет с ума сошла – от ревности мужа бросила".
К тому же... К тому же она его любила. Всё ещё любила, несмотря ни на что. Любила его заботу – когда она доставалась ей, а не ей. Любила его хозяйственность, его умение решать проблемы, его спокойную уверенность. Даже его упрямство любила – то самое, что сейчас причиняло ей столько боли.
Однажды, когда боль стала совсем невыносимой, Александра решилась поговорить с матерью. Та выслушала молча, потом покачала головой:
– И что ты хочешь от мужика? Не пьёт, не гуляет, деньги в дом несёт. Подумаешь, помогает кому-то! Вон у Верки муж третий месяц в запое, вот где горе-то.
– Мам, да разве в этом дело? – Саша чуть не плакала. – Ты же не видишь, как он... как они...
– А ты уверена, что не придумываешь? – мать внимательно посмотрела на дочь. – Может, это всё твои фантазии?
Фантазии. Саша горько усмехнулась. Если бы! Вот только как объяснить матери то, что словами не опишешь? Эти взгляды, интонации, случайные прикосновения... Всё то, что можно только почувствовать, но нельзя доказать.
А потом случилось то, чего она боялась больше всего. На Рождество Елена пригласила их в гости. Саша пыталась отказаться – сослаться на головную боль, на усталость, на что угодно. Но Василий настоял:
– Неудобно, Сашк. Они же от души зовут.
И они пошли. Небольшой дом Елены и Игоря встретил их теплом и запахом пирогов. Стол ломился от угощений – Елена явно старалась.
– Проходите, проходите! – суетилась хозяйка. – Вась, ты сюда садись, поближе. А ты, Сашенька... может, вот тут?
Сашенька. Впервые не "Сашка". И от этого фальшивого радушия стало ещё противнее.
Игорь, муж Елены, весь вечер молчал, лишь изредка подливая себе водки. А его жена... она словно светилась изнутри. Щебетала без умолку, то и дело обращаясь к Василию:
– Вась, попробуй вот этот салат, я специально для тебя готовила. Помнишь, как в прошлый раз ты хвалил?
А потом были танцы. Елена включила музыку и потянула Василия в центр комнаты:
– Ну же, Вась! Когда ещё потанцуем?
И он пошёл. Конечно, пошёл. А как иначе? "Людям же надо помогать".
Саша смотрела, как они кружатся в медленном танце – чуть ближе, чем следовало бы, – и чувствовала, что задыхается. Игорь рядом угрюмо цедил водку, и в его глазах она видела отражение собственной боли.
Домой возвращались молча. Василий был непривычно задумчив – может, впервые заметил что-то? Почувствовал?
– Хороший вечер получился, – наконец произнёс он. – Давно так не отдыхали.
Саша промолчала. А что тут скажешь?
Ночью она долго не могла уснуть. Лежала, глядя в темноту, и думала: может, все они правы? Может, это действительно просто дружба, а она себе навыдумывала? Но тут же вспоминались их танец, её рука на его плече, его взгляд...
Нет, не придумала. К сожалению – или к счастью? – не придумала.
На следующее утро раздался очередной звонок. Конечно, от неё.
– Вась, тут такое дело... – донеслось из трубки. – Мне нужно в город, а Игорь...
Саша смотрела, как муж торопливо одевается, и вдруг поняла: ничего не изменится. Никогда. Это навсегда – их странный треугольник, где она всегда будет третьей лишней.
А может... может, она ошибается? Может, между ними действительно ничего нет – так, лёгкая влюблённость, остатки старой дружбы? Саша вспомнила, как однажды, разговорившись с соседкой, узнала: когда-то, ещё до их брака, когда Игорь загулял, а от Василия ушла первая жена, они с Еленой... В общем, было что-то. Недолго, всего пару раз. Но было.
И теперь что – эхо той истории? Фантомные боли прошлого? Или что-то большее?
Василий уже надевал куртку, когда она тихо спросила:
– Почему, Вась?
Он обернулся:
– Что – почему?
– Почему она важнее меня?
– Да с чего ты взяла? – он раздражённо дёрнул плечом. – Просто друг в беде, только и всего.
– Друг... – эхом отозвалась Саша. – А я кто?
Он подошёл, обнял её – впервые за долгое время так крепко, так по-настоящему.
– Ты – жена. Любимая жена. И хватит себе глупости придумывать.
Она прижалась к нему, вдыхая родной запах, и подумала: может, правда хватит? Может, нужно просто принять всё как есть? В конце концов, он выбрал её – женился, венчался. А то, что есть кто-то ещё, кому он готов помочь в любую минуту... Ну что ж. У каждого свой крест.
Входная дверь хлопнула – он ушёл. А она осталась стоять посреди кухни, глядя на падающий за окном снег. Где-то в глубине души теплилась надежда: может, однажды всё изменится? Может, он поймёт? Или она научится не замечать? Не чувствовать? Не ревновать?
Часы на стене привычно отсчитывали минуты его отсутствия. За окном кружился снег. А в голове звучали слова молитвы – той самой, которую она твердила каждый вечер: "Господи, дай мне силы принять то, что я не могу изменить..."
Уважаемые читатели, а как Вы относитесь к таким друзьям и что бы Вы сделали на месте Александры?
Рекомендую Вам интересный рассказ: