Послеоперационный роман
Ирина стояла у плиты, сжимая рукой прохладный край мраморной столешницы, стиснув зубы от боли. В животе будто зажали клещи, а швы после операции, как назойливые напоминания, тянули и пульсировали. Но она не могла позволить себе сдаться. Сегодня был день рождения Лизы. Нужно было что-то сделать.
— Ира, ты чё там опять копаешься, а? — громко позвал Анатолий из гостиной, не поднимая головы. Видимо, телефон стоил больше, чем его собственная дочь, раз сидел он в удобной позе на диване и не хотел даже пошевелиться.
— Не копаюсь, — ответила Ирина через зубы, чувствуя, как нервное напряжение и злость поднимаются, сдавливая грудь. — Просто мне тяжело стоять. Ты же знаешь, что мне нельзя напрягаться!
— Ну знаю, — фыркнул он, не особо и внимание обращая, отрывая взгляд от экрана. — Но ты ж не хочешь, чтобы у Лизы праздник какой-то фиговый получился, правда? Она гостей ждет. Ты взрослая женщина, терпишь.
Ирина почти не заметила, как сжала кулаки. «Терпишь». Вот оно, её повседневное состояние — на что-то терпеть. Всегда.
— Толя, — она повернулась к нему, голос дрожал от сдерживаемой ярости. — Я не могу, мне БОЛЬНО. Может, ты хоть нарежешь салат? Ну, или хотя бы стакан воды мне подашь?
— Ой, да ладно тебе, — он махнул рукой, как будто она не о проблемах, а о цветочках заговорила. — Ты сама же говорила, что я криво режу. Лучше ты уж, чем я.
Ирина резко развернулась и пошла к столу, но в этот момент резкая боль пронзила её живот. Она вскрикнула, схватившись за бок, и оторвалась от земли, пытаясь сбросить эту боль.
— Ира?! — Анатолий, наконец, поднялся с дивана, но не для того, чтобы помочь. Он подскочил с раздражением, глядя на неё как на нервную муху. — Ты чё орать-то начала? Лиза сейчас с ума сойдёт!
— Я не ору, — её голос дрожал. — Мне просто БОЛЬНО, Толя, больно! Это не цирк!
В дверях появилась Лиза, вечно всем недовольная, с перекрещенными руками на груди, не скрывая своего презрения.
— Пап, когда торт? — спросила она таким тоном, что было понятно, что её интересует исключительно сам торт, а не то, что происходит в комнате. Она вообще игнорировала Ирину, будто той и не было.
— Скоро, рыбка, — Анатолий тут же переключился на дочь, и в его голосе появилась приятная нотка. Он даже улыбнулся. — Ира, ты ж заказала торт, да?
Ирина замолчала. Что-то в груди сжалось. Глубокий, болезненный сжимала комок обиды.
— Нет, — тихо, почти невесомо сказала она, с трудом выдавливая эти слова. — Я не заказала.
— ЧТО?! — Анатолий рванулся к ней, глаза узкие от ярости. — Как это ты не заказала?! Ты совсем с ума сошла?!
Он схватил её за руку так, что пальцы буквально трещали.
— Пусти! — Ирина вырвалась, но не могла вырваться от этого захвата. Боль не отпускала.
— Ты просто сволочь! — он схватил её за запястье, сжимая, как будто она была ни больше ни меньше, чем его собственный мячик для стресса. — Ты сорвала Лизе праздник! Ты вообще когда-то о ком-то думала кроме себя?!
— О себе?! — Ирина не сдержала истерического смеха, почти крича от отчаяния. — Я после операции, мне еле встать! А ты мне про торт?! Ты что, с ума сошел?
Лиза, стоявшая в дверях, как хищник, вдруг вмешалась, с хищным презрением посмотрев на Ирину.
— Мам, ты вообще всегда всё портишь, — её голос был холодным, как сталь.
Ирина опустила голову, не в силах больше смотреть на их два лицемерных взгляда, осуждающих её. Анатолий наконец разжал пальцы, и Ирина ощутила, как боль в руке от отпечатков его пальцев почти не утихала.
— Ладно, — сказал он, тяжело вздохнув. — Я сам закажу этот чертов торт. Но знай, Ира, ты меня подвела.
Он развернулся и хлопнул дверью. Лиза последовала за ним, не говоря ни слова.
Ирина осталась одна на кухне, сжимая живот, из глаз сорвались слёзы. И вот тогда, в тишине этой кухни, до неё дошло. Это был конец. Этот брак был ошибкой.
Разбитые вазы и нервы
Ирина сидела на краю кровати, сжимая стакан воды, чувствуя, как каждый глоток был через силу. Боль. Она стала её спутницей, но сегодня была какой-то особенной. Как будто тело отчаянно требовало сказать: "Хватит!"
За дверью послышались голоса.
— Пап, можно я возьму твою косметику? — Лиза произнесла это так громко, что Ирина сразу поняла, что её хотят вывести из себя.
— Конечно, рыбка, только аккуратно. — ответил Анатолий, не задумываясь.
Ирина крепче сжала стакан. Эта косметика была подарком от подруги, дорогая, профессиональная. Лиза уже успела "поиздеваться" над ней, сломав тени и размазывая помаду по зеркалу.
Она встала, несмотря на боль, и вышла в коридор.
— Лиза, — её голос был спокойно холодным, но внутри всё дрожало. — Мою косметику трогать не надо. Купи себе свою.
Лиза закатила глаза.
— Ну и что? Ты всё равно не красишься. Лежишь, как тряпка, целыми днями.
Анатолий прыснул, как будто это была самая смешная шутка на свете.
— Ира, ну ты чё, как маленькая? Дай ребёнку поиграть.
— Это не игрушки, — Ирина почувствовала, как напряжение взбирается по её вискам. — Это мои вещи, и я не хочу, чтобы их ломали.
— Ой, какая жадная! — Лиза фыркнула и громко пошла в свою комнату, хлопнув дверью.
Анатолий развернулся, и его лицо сразу потемнело, как если бы он принял всё на свой счёт.
— Ты что, специально ей настроение портишь? Она же ребёнок!
— Она не ребёнок, ей четырнадцать, — Ирина сжала кулаки. — И она прекрасно знает, что делает.
— Ты на полном серьёзе обвиняешь мою дочь? — он шагнул вперёд, и Ирина инстинктивно отступила назад.
— Я просто хочу, чтобы уважали мои вещи. — её голос звучал, как глухая, почти невидимая угроза.
— Твои вещи? — Анатолий рассмеялся, как будто только что услышал шутку. — Ты живёшь в моей квартире, ешь мою еду, а про косметику ноешь?*
Ирина почувствовала, как земля уходит из-под ног.
— Ты... Ты серьёзно?
— Абсолютно, — он скрестил руки на груди, с выражением, которое явно говорило: "Твоя проблема." — Если тебе что-то не нравится — дверь там.
Она посмотрела на него, и вдруг что-то внутри неё щёлкнуло.
— Хорошо, — тихо сказала она. — Тогда я не буду пользоваться твоей едой.
Она развернулась и пошла на кухню.
— Ты куда? — Анатолий, не дождавшись, чтобы она успокоилась, пошёл за ней.
Ирина молча открыла холодильник, достала контейнеры с готовой едой и поставила их на стол.
— Это я приготовила. Значит, это моё. Если уж мы так считаем.
— Ты что, совсем охренела?! — его голос взорвался. Он резко схватил её за руку. — Ты что, голодом нас морить собралась?!
— Нет, — Ирина вырвалась, почувствовав его пальцы на своей коже, как железные цепи. — Я просто перестану готовить. Раз уж это "твоя" еда.
Он замер, лицо его исказилось от ярости.
— Ты... Ты мне угрожаешь?
— Я просто учусь у тебя, — Ирина обернулась, устремив взгляд прямо в его глаза. — Я ведь только начинаю понимать, как это работает.
Задержав дыхание, она вышла из кухни.
За её спиной раздался грохот — Анатолий в ярости швырнул тарелку на пол, и та с глухим звуком разлетелась на мелкие осколки.
— Всё! Хватит! Ты вообще забыла, кто в этом доме хозяин?! — его голос взвился на несколько октав.
Ирина не обернулась. Её не интересовало, кто здесь "хозяин". Она уже давно поняла: в этом доме хозяин только один — его гнев.
Визит свекрови
Дверь открылась с лёгким скрипом, будто бы сама приглашая на неожиданный визит. Катерина Ивановна, в том самом пальто, которое она, кажется, не снимала с момента знакомства с Ириной, вошла, едва ли не сминая порог.
— Ой, а у вас тут как после бомбёжки! — она оглядела квартиру, излучая свою привычную нелестную оценку. Пальто летело на диван, и свекровь, не дождавшись даже приветствия, тут же принялась за дело.
Ирина сидела в кресле, что-то читая, и даже не удостоила её взглядом.
— Здравствуйте, Катерина Ивановна, — сказала она сухо, будто бы не успевшая за день израсходовать все силы на это простое слово.
Катерина Ивановна фыркнула, снимая пальто и кидая его в угол.
— Толя! Где ты? — она заорала, будто её родной сын был где-то на другом конце квартиры.
Анатолий вышел, лицо его уже светилось какой-то заранее подготовленной улыбкой.
— Мам, ты чего не предупредила? — спросил он с таким выражением лица, будто ей должно быть стыдно за то, что она не позвонила заранее.
— А зачем? Я же не чужая, — сказала свекровь, проходя в кухню и тут же уставившись на пустой холодильник. — Ира! Почему холодильник пустой? Ты что, мужа и ребёнка моришь голодом?!
Ирина медленно встала, не спеша. Словно всё происходящее было какой-то странной комедией, и она уже потеряла интерес к тому, чтобы играть в эту роль.
— Я не морила их голодом. Я просто перестала готовить. Раз уж это "не моя" еда. — ответила она спокойно, будто вопрос был решён заранее.
Катерина Ивановна остановилась, её взгляд мгновенно потемнел. Она резко повернулась к сыну, глаза её уже пылали.
— Толя, она что, совсем с катушек съехала?
— Мам, она просто истерит, — Анатолий махнул рукой, выражая явную нетерпимость к разговору.
— Я не истерю, — Ирина скрестила руки на груди, её взгляд стал твёрдым, как камень. — Я просто устала быть служанкой в этом доме.
— Ой, какая нежная! — свекровь закатила глаза. — В наше время женщины и не такое терпели!
— В ваше время женщины и в сорок лет выглядели на шестьдесят, — Ирина не скрывала сарказма, да и отрезала по-жёсткому.
Катерина Ивановна покраснела, лицо её перекосило, как будто она готова была прыгнуть на неё с кулаками.
— Как ты смеешь?! — она буквально взревела.
— Мам, не обращай внимания, — Анатолий попытался вмешаться, но Катерина Ивановна уже была на полпути к полноценному скандалу.
— Ты совсем распустилась! Мой сын тебя содержал, а ты… — свекровь задыхалась от негодования.
— Содержал? — Ирина, не удержавшись, рассмеялась. — Я после операции, мне нельзя поднимать тяжести, а он заставляет меня таскать сумки и готовить на всю его семью!
— Ты должна! — Катерина Ивановна ткнула в неё пальцем, как в преступника. — Ты жена!
— Нет, — Ирина вдруг выпрямилась, её голос стал твёрдым. — Я больше не жена. Я ухожу.
Тишина, которая повисла в воздухе, была настолько густой, что её можно было разрезать ножом.
Анатолий замер, не веря собственным ушам.
— Что?
— Я ухожу, — Ирина повторила, не опуская взгляда. — Сегодня же.
Катерина Ивановна засмеялась, словно это был самый смешной анекдот, который она когда-либо слышала.
— Да куда ты пойдёшь? У тебя же денег нет!
Ирина не моргнув, улыбнулась в ответ.
— У меня есть друзья. И они уже ждут меня.
Анатолий побледнел, как бы пытаясь осознать масштабы происходящего.
— Ты… Ты не можешь просто так взять и уйти!
— Могу, — она повернулась и пошла в спальню собирать вещи.
— ИРА! ТЫ НИКУДА НЕ УЙДЕШЬ! — за её спиной раздался резкий крик. Но Ирина уже не слушала.
Последняя черта
Такси ждало у подъезда, и Ирина выходила из дома с одной сумкой — всего, что она решила взять с собой. Остальное было настолько пустым, что не стоило даже попытки забрать.
— Ирина!
Она остановилась, услышав знакомый голос. Лиза стояла на крыльце, весь её вид выражал смятение и непонимание.
— Ты… Ты правда уходишь?
Ирина вздохнула, её взгляд стал мягче, но слова звучали решительно.
— Да.
— А… А если я скажу, что мне жаль? — Лиза дрожащим голосом произнесла эти слова.
Ирина задумалась, глядя на неё.
— Тогда я скажу, что мне тоже жаль. Но это уже ничего не изменит.
Лиза опустила голову, её плечи дрожали, а в глазах было столько нерешительности, что Ирина едва ли могла удержаться от жалости.
— Он… Он и ко мне так будет относиться?
Ирина вдруг поняла, что Лиза боится. Боится остаться с Анатолием одной. И это было печально. Она подошла к девочке и тихо сказала:
— Возможно. Но ты — его дочь. Ты всегда сможешь сказать ему "нет".
Лиза молчала.
Ирина повернулась и направилась к такси, не оборачиваясь. Машина тронулась, и она не посмотрела в окно.
Закрыв глаза, она впервые за долгое время почувствовала то, чего давно не испытывала — свободу.
Конец.