Способность испытывать чувства, строить отношения, заводить друзей, работать, получать удовольствие, справляться с жизненными вызовами и совершать выборы в соответствии со своими ценностями – все это признаки психического здоровья, за которым идут в терапию.
Когда какие-то из этих элементов человеческого опыта становятся нам не доступны, в широком смысле мы чувствуем, что живем не полностью человеческой жизнью.
В книге «Мечтание и интерпретация» Томас Огден предлагает посмотреть на любое нарушение психики как на форму бессознательного ограничения способности переживать свою жизнь как человеческую.
Этот на первый взгляд простой подход позволяет взглянуть на психоанализ и психоаналитическую терапию как на процедуру по возвращению утраченной человеческой жизни. Как это происходит? Каких усилий это занятие требует от аналитика? На что мы можем опираться в этой работе как клиенты и как терапевты?
В этой статье я собрала идеи из книги, которые не касаются техники анализа, но дают возможность под новым углом увидеть саму суть психоаналитического процесса. Все приведенные цитаты кажутся мне важными и улавливающими нечто очень ценное. Они, с одной стороны, повлияли на мою позицию как терапевта, а с другой стороны, точно выразили то, что я чувствую в личной психоаналитической терапии как клиент.
Неспособность быть живым
Психическое омертвение может принимать разные формы и размеры: проникать глубоко внутрь или возникать временно как легкая анестезия. Его следы можно заметить, например, в том, как человек
- сужает спектр и глубину чувств, мыслей и телесных ощущений,
- испытывает чувство нереальности по отношению к самому себе и другим людям
- или ограничивает свою способность играть, воображать, видеть сны и использовать символы для переработки и выражения собственного опыта.
По мнению Огдена, все эти разные формы «нежития» имеют общее происхождение:
Мы не только принимаем эти и другие ограничения нашей способности быть живыми, но и хватаемся за них, когда перспектива быть полнее живым человеком подразумевает такие формы психической боли, которые (как нам кажется) мы не можем вынести.Возникает парадокс: мы приносим в жертву часть себя для выживания целого, но при этом спасенное “целое” лишается своей витальности.
Задача анализа
Если вслед за доктором Огденом мы начнем рассматривать любую психопатологию как ту или иную форму неспособности быть живым, это неизбежно повлияет на понимание нашей работы как аналитиков и терапевтов:
«Задача анализа выходит за рамки разрешения бессознательного конфликта, снятия симптомов, улучшения рефлективной субъективности и понимания себя и усиления ощущения личной активности.Хотя ощущение жизни тесно связано с каждой из упомянутых способностей, я считаю, что переживание жизни является чем-то большим, чем эти способности, и должно рассматриваться в качестве аспекта аналитического опыта само по себе».
Для Огдена разговор о том, как и зачем «быть человеком в более полном смысле, чем ты был способен ранее» — это не абстрактная философия: «это потребность нашего рода человеческого, такая же фундаментальная, как потребность в пище и воздухе.
Стремление стать человеком является одной из немногих вещей в жизни, которые временами могут быть более важными, чем личное выживание», — пишет он.
Думаю, «времена», о которых пишет Огден — это как раз те потенциально преображающие моменты, когда желание «стать больше человеком, чем ты есть сейчас» перевешивает страх. Желание быть живым перевешивает желание защищаться.
Когда это происходит, сигнал о готовности к новому опыту и приводит людей в терапию. Этот витальный импульс, даже если он едва различим, тем не менее дает шанс пережить встречу лицом к лицу с реальными и воображаемыми опасностями, от которых человек защищался ранее.
Когда мы сопровождаем и свидетельствуем эту встречу — мы помогаем клиенту воспринимать более широкий круг мыслей, чувств и ощущений, которые переживаются им как подлинные, его собственные, укорененные в его отношениях.
Это делается путем описания природы тревог клиента. Однако не любое формулирование тревоги продвигает аналитика и клиента в направлении к большей витальности. Чтобы оживляюще воздействовать на клиента, речь аналитика тоже должна быть живой.
Язык живой и мертвый
Чем занимается клиент на каждой сессии? В первую очередь — ищет возможность высказать, подобрать слова для того, что он чувствует и что с ним происходит. Удивительно, но эта же борьба продолжается и внутри аналитика:
Борьба за передачу собственного переживания собственными словами, своим голосом — это важнейшая часть того, что составляет жизнь в аналитических отношениях.
У Огдена хороший нюх на появление «неживого» в себе самом. Без драмы и самокритики по этому поводу, вот так запросто он рассказывает читателю о своем отношении к собственным интерпретациям:
«… но эта мысль показалась мне заученной заранее»
«…но это объяснение было слишком книжным»
«… но эта мысль казалась поверхностной и выученной»
Если ответы на происходящее в кабинете кажутся аналитику известными с самого начала, — это явный признак безжизненности. Ведь в таком случае то, что говорит аналитик, несет в себе одну цель: передать клиенту уже известную в рамках теории истину. А такая истина не может быть живой и трансформирующей. Поэтому когда аналитики ограничивают свою речь рамками той аналитической школы, которая питает их теоретические корни, анализ умирает.
Огден указывает, что речь аналитика должна воплощать в себе «вечный процесс борьбы за порождение смысла». Это значит, что аналитику необходимо быть готовым,
- во-первых, рисковать высказывать то, что еще не имеет утвердившегося смысла;
- во-вторых, сомневаться в смыслах, к которым уже “пришли” или которые “выяснили”.
Таким образом, аналитик – это тот, кто из раза в раз борется за новые смыслы, за возможность продолжать чувствовать и мыслить, а также облекать свои чувства и мысли в собственные слова.
Борьба за смысл состоит из множества попыток уловить сигналы общего поля между терапевтом и клиентом. Для этого аналитик старается сохранять открытость ко всему, что бессознательно присутствует, но укрыто от разговора. Однако означает ли это, что для продвижения терапии есть необходимость все делать видимым?
Приватность и фундаментальное правило
Классический ответ на этот вопрос: да, все должно быть проговорено. Фундаментальное правило Фрейда гласит, что клиенту необходимо говорить все, что приходит в голову: «У вас будет искушение сказать себе, что та или иная мысль здесь неуместна, или совсем не важна, или бессмысленна, так что нет необходимости ее высказывать. Вы никогда не должны поддаваться подобной критике — наоборот, вы именно должны сказать об этом, потому что вам этого не хочется... Так что говорите все, что приходит вам в голову»1.
Однако Огден предлагает опираться на рекомендацию Винникотта, о том, что для терапии плодотворно сохранять напряжение между приватностью и открытостью:
“Хотя здоровые личности общаются и наслаждаются общением, так же справедлив и другой факт, что каждый индивид является изолированным, постоянно не общающимся, постоянно неизвестным, в действительности не найденным... В центре каждого человека есть несообщаемый, непередаваемый элемент, и он является священным и наиболее охраняемым”
Ценность приватности не просто смягчает фундаментальное правило, но и высвечивает еще один аспект внутренней работы клиента в кабинете. Ведь если нет необходимости “говорить все”, теперь анализанту предстоит выбирать – что сказать, а что оставить себе.
Этот выбор осложняется тем, что в процессе терапии клиент замечает, что в нем существует множество “я”. Часто бывает так, что человек, с одной стороны, хочет высказать определенные вещи, в то время как другая его часть считает, что он не должен говорить об этом. А кроме того, существует часть тревожащего опыта, о чем человек и хотел бы сказать, но не может найти для этого никакой формы.
И заметить эту разницу: между тем, что я не хочу говорить (потому что хочу оставить это при себе) и тем, о чем я не могу говорить (но при этом надеюсь, что аналитик поможет облечь это в слова) – большое достижение. Так мы учимся наблюдать разные аспекты самих себя и отношения между ними.
Поэтому, на мой взгляд, вместо формулы “говорить все” куда важнее предложить клиенту отмечать все, что с ним происходит за время сессии. Любые его реакции, интонации, душевные, телесные микродвижения – значимы, имеют значение и смысл. Эти реакции принадлежат клиенту, и делиться ими или нет – решение, которое находится в его распоряжении. При этом клиенту важно дать знать, что ко мне можно и обратить любые слова, и доверить свою бессловесную тревогу.
Момент понимания
“Центральная задача психоанализа состоит в том, чтобы развивать речь, стараясь сделать ее адекватной задаче схватывания переживания того, что это значит для аналитика — быть с пациентом и что это значит для пациента — быть с аналитиком в данный момент”.
Обобщая все вышесказанное, Огден делает акцент на укорененность в моменте, и мне кажется, это еще один важнейший элемент “оживления”, о котором не стоит забывать.
Ведь если терапевт являет собой фигуру вечного движения к смыслу, тогда чтобы это движение продолжалось, он не должен держаться за старые, уже обнаруженные смыслы. А это значит, что после найденного понимания, важно двинуться дальше: и быть готовым к новому блужданию, поиску и новой встрече.
Понимание парадоксальным образом может и оживлять и омертвлять аналитика и клиента. Моменты, когда аналитик тебя понимает – один из самых ценных даров в кабинете. Однако это именно момент, укорененный в здесь и сейчас между нами.
Случившееся понимание сохраняется как опыт о том, что разделенное глубокое переживание возможно. Однако само это состояние разделенности нельзя заморозить, законсервировать на будущее.
Понимание – островок, который дает опору, без него никак, но и вечно на нем стоять не получится. От него можно только оттолкнуться, чтобы двинуться дальше.
Если за нечто уже найденное схватиться и не отпускать – мы возвратимся к формам психической смерти, которые Огден описывал в начале. И вот мы уже обнаруживаем, как в страхе отступить от известного и посмотреть по сторонам, мы защищаемся от нового, которое “как мы думаем”, может нас разрушить. Но именно в этом новом и лежит наша возможность быть больше человеком, чем мы есть сейчас.
Автор: Яковлева Елена Александровна
Специалист (психолог)
Получить консультацию автора на сайте психологов b17.ru