Начало:
Тут я начинаю понимать.
-Вы хотите, чтобы мы пожили в доме и выяснили, что там происходит?
-Как-то так.
-А как же хозяин со своим бзиком - в доме не должно быть посторонних? - интересуется Ильяс.
-Он уже на все готов, лишь бы вернуться в свое гнёздышко.
До пункта назначения ехали около полутора часов. Откровенно говоря, дорога меня притомила, последнюю треть дремала, потому пропустила название села.
Мы остановились у небольшого частного дома постройки примерно конца семидесятых-начала восьмидесятых.
Двор не ухожен, но участок справа от дома до забора засажен картофелем. По левой стороне небольшой пятачок с капустой. Не много - около двадцати корней.
С уличной стороны территория огорожена обветшалым штакетником, между этим двором и соседскими натянута сетка рабица.
От созерцания меня отвлек голос Антона Сергеевича:
-Я вас предупредил взять с собой постельное белье?
-Да. И полотенца тоже.
-Тогда вот вам ключ - обживайтесь. Вообще-то я отправил вашим работодателям письма на электронку, что все это займет неделю, но если управитесь раньше - буду только рад.
Он повернулся к автомобилю.
-Постойте, вы так и не сказали, как зовут хозяина дома, - напоминаю я.
-Это важно?
-Конечно. Как нам людям объяснять в чьем доме живем, о ком хотим получить информацию? Должны же мы понимать с чем или с кем имеем дело.
-Петр Худяков, - бросил мужчина, сел в автомобиль и они укатили.
Ильяс попытался открыть калитку, но ничего не получилось.
-А вы те самые смельчаки, что будут жить в Петькином доме? - спросил грубый женский голос с противоположной стороны улицы.
Оборачиваюсь и вижу ширококостную, когда-то крупную старушку с черными волосками на бороде.
-Да. Меня Василиса зовут, а калитку открыть пытается Ильяс.
-А чиво ее пытаться открыть? Приподыми - сама откроется. Токмо из рук не выпускай - оземь шмякнется. Петька-то и раньше не особливо хозяйственный был, а теперича и вовсе прибежит с дружком своим Борькой, наскоро поработают в огороде и бежать отсюдова.
-Простите, а как вас зовут?
-Чиво-то вы какие-то хлипенькие для смельчаков, - вместо ответа на мой вопрос говорит старушка.
-Смелость не зависит от размера, - говорит Ильяс, который наконец справился с калиткой.
-И то верно. Баба Нюра я. Ежли услышите, кто про про Бороду говорит - это тоже я.
Она касается подбородка.
-У меня как после сорока пяти полезла борода, так уж еще сорок годков и кличут Бородой. Я не обижаюсь. А чиво обижаться када борода растет?
-Баба Нюра, а вы случайно не знаете, что за чудеса творятся в этом доме?
Старушка вздохнула.
-Знать не знаю, но думка на ентот счет имеется.
-Поделитесь?
-А чего не поделиться? Поделюсь! Только не чичас.
-А когда?
-Вы попервой зайдите в дом, поглядите чито там и как. Коль будет какое буйство - попробуйте поговорить. Чиловечьим голосом вам никто не ответит, но вы же смелые, значит умные - найдите способ пообщаться. Ну, а коль все спокойно будет - приходите ко мне. Чайку выпьем, побалякаем.
Откашливаюсь.
-Может попозже тогда? Хотелось бы сначала влажную уборку сделать, облагородить жилье.
-И то верно. Как освободитесь - приходите. Я никуды не сбегу - дальше скамейки у забора силов ужо нет шлындать. Хлеб и тот сама пеку, чтобы людёв зазря не просить в магазин сходить.
Мы уже входили в калитку, когда баба Нюра спросила:
-Вы по рождению городские или деревенские?
-Городские. Это имеет значение?
-Тады не знаете - попервой надобно печку затопить.
-Летом - печку?
-А-то! Сырость, вонизьму из дома выгнать. Печку-то топить умеете?
Мы переглянулись, растерянно пожаль плечами.
-Знать не умеете. Ну-ка-сь-ка, паренек, возьми меня под белы ручки, да помоги до крыльца дойти. Там уж я сама как-нибудь найду себя.
Ильяс помог старушке дойти до крыльца.
-Сумки свои бросайте туточки, открывайте жилище и сразу дверь чем-нибудь подоприте, чтобы воздух проходил внутря.
Мы все сделали.
-Теперича неси паренек дровишки.
-А где их взять? - опешил Ильяс.
-Так вот же поленница...
Под чутким руководством бабы Нюры печка не сразу, но все же растопилась. Правда часть дыма почему-то шла в дом.
-А вы как хотели? Печка ужо три года, как не топлена. Сейчас все наладится. Паренек, бери ведро и веди меня до калитки.
-Ведро зачем?
Баба Нюра смеется.
-Чудики, туточки нет в доме воды - ее нужно с колодца принести. Петькин колодец три года нетронутым простоял, его теперича сначала размывать нужно.
-Размывать? - переспрашивает Ильяс.
-Конечно. Доставать воду и выливать в сторону от колодца и так несколько дней, пока и вода и стенки колодца не очистятся мал-мала. Вам это надо? Вот вернется Петька в дом и пусть размывает. А вы пока пользуйтесь водой из моего колодца.
-У вас у каждого свой колодец? - удивилась я.
-А-то! До водопровода мы так и не дожили - пока собирались к нам воду провести союз развалился, а на покупной воде даже раньше далеко не уехать было, а теперича и вовсе без штандиков остаться можно покупая воду.
Мы навели в доме относительный порядок, что-то вымыли, что-то вынесли на улицу на проветривание. И все это время меня не покидало напряжение. Было такое чувство будто сам дом наблюдает за нашими действиями и думает, как с нами поступить.
Наконец, мы закончили и присели отдохнуть.
-Откровенно говоря, я бы сначала сходил до магазина и скупился продуктишками. Чай хорошо, но уже и пообедать хочется, - признался Ильяс.
-Я бы сейчас рисового супчика с рыбными консервами поела, - неожиданно для себя выпалила я и подумала:
-Чего это я? Такой "супчик" мама отродясь не варила. Пробовала я его только у тети Вали и всегда ела через силу, чтобы ее не обижать. Редкостная гагасть.
Меж тем Ильяс подхватил идею:
-С сайрой! М-м-м-м!
Промолчала, но про себя подумала:
-Может с сайрой и вкусно, но у тети Вали со шпротами, бр-бр!
В слух я предложила:
-Давай спросим у бабы Нюры, где здесь магазин и предложим заодно купить ей все необходимое. Заодно прикупим что-нибудь к чаю и тогда уже пойдем в гости.
-Договорились.
Старушка не только рассказала, как пройти до магазина, но и дала список продуктов, которые надлежит купить, а так же проинструктировала:
-Вы только подайте продавцу список и скажите, что это баба Нюра Борода просила купить - иначе на... обсчитают. И сами внимательно следите за тем, что они считают. У нас в магазине такие две особы работают, которые обсчитывают без зазрения совести. Купишь у них на сто рублей, а насчитают на сто пятьдесят.
Мы с Ильясом взяли все необходимое для себя и я спросила:
-Сколько с нас?
-Одна тысяча триста семьдесят рублей.
-Для удобства запоминания, пусть будет тысяча четыреста рублей, - говорю я т протягиваю список. - Нам еще вот по этому списку, баба Нюра Борода просила. Считайте все вместе, я потом отниму.
Женщина за прилавком недовольно морщится.
-Надо было со списка и начинать.
Она нажимает на сброс на калькуляторе и говорит:
-Давайте-ка пересчитаем. У меня такое чувство, что я вам много насчитала.
Пересчитывает и... вуаля!
-Я же говорила, что ошиблась - ваших покупок на девятьсот девяносто три рубля. Бабе Нюре я в списке буду указывать, что по чём и на какую сумму.
Хотелось поговорить, узнать что-то об интересующем нас доме, но женщина изначально была не разговорчива, а после того, как она пересчитала и нашла свою "ошибку" ее губёшки и вовсе надулись так, будто только что сделала неудачное увеличение и совсем не может говорить. Ну и флаг ей в руки!
Баба Нюра от души посмеялась, когда мы рассказали ей о том, сколько нам насчитали изначально и как обнаружили "ошибку" и надули губки.
-Как пить дать, сегодня Зойка работает! Полтора метра в прыжке и столько же в талии.
-Точно!
-А знаете почему она губошлёпки надула, када узнала, что вы мне берете?
-Потому что обсчитать не удалось? - догадался Ильяс.
Машет рукой.
-Это дело десятое, переживет. Петька-то боится домой идти и живет сейчас у Зойки, а если вопрос с домом решится, то он вернется к себе.
-Он комнату у нее снимает? - уточняю я.
-Кого там! Зойка еще со школы за Петькой бегала, а он без памяти был влюблен в Ульяну.
Старушка вздохнула.
-Только вот Ульяна в то время замужем была и двоих детей воспитывала. Она же... не помню точно, но лет на двенадцать, а то и на пятнадцать старше Петра была. Он с пятнадцати лет сох по Ульяне.
Баба Нюра махнула рукой.
-Жизня у Ульяны с первым мужем не сахар была. Далеко не сахар. Пил, бил... Она бы и рада уйти, да некуда. Сама она детдомовская была, помощи ждать не от кого. Петька после армии заегозился забрать к себе Ульяну с детьми, но мать ему сразу сказала: "На порог не пущу! Где это видано, чтобы 20-летний парень привел в дом бабу, которая ему в матери годится, да еще и с двумя детьми".
Хозяйка невольно посмотрела на портрет на стене.
-Мы с моим покойным мужем Тарасом тогда только дом этот заложили. Детей Бог не дал, помогать нам некому было и тут Петька пришел. "Дядя Тарас, давайте я вам помогу дом построить, а потом вы мне поможете". У нас тогда уже сруб по окна стоял. Втроем мы быстро все сделали. По вечерам работали, в выходные и вовсе с рассвета до заката.
Женщина помолчала, вспоминая былые времена.
-По воскресеньям друг Петькин, Леонид Ромашкин, иногда помогать приходил. Мы тогда за лето два дома отгрохали. Правда ничего не штукатурили, не красили. Только построили и печки поставили. Мы свой дом оставили до следующего лета, а Петр кажный день после работы приходил, топил печку и занимался отделкой.
Баба Нюра посмотрела на календарь, словно освежая воспоминания.
-Четвертого декабря Ульяна попала в больницу после очередного дебоша супруга. На него тогда даже дело завести хотели, но она упросила не делать этого - дети очень уж любили отца. Петька поехал к ней в больницу и уговорил не возвращаться к мужу.
Тяжелый вздох.
-Ульяна-то согласна была, а вот пацаны наотрез отказались и она осталась с мужем. Деточки рассказали папеньке, что мама хотела уйти к Петру и через два дня после выписки из больницы Ульяна вернулась туда снова.
Вновь взгляд на календарь.
-Ежели мне не изменяет память, это было 29 декабря. И провалялась она на больничной койке тады почти месяц. Тут уж Ульяна сказала детям: "Коль хотите жить с этим изувером - живите, а я просто жить хочу". Им же уже одному 16 было, другому 14 лет. Тада муженек ее пытался с Петькой разобраться, да не на того напал. Петька, в отличие от Ульяны, сам ему накостылял.
Старушка смахнула выступившую слезинку.
-Жили Петька с Ульяной душа в душу почти четверть века. Деток только после того, что ей пришлось пережить, родить не получилось. Сыновья с Ульяной так и не общались, даже на похороны матери не пришли. Да и выросли они такими же, как папаша.
Баба Нюра помолчала.
-Как бы ни хорошо Ульяне жилось с Петром, а после того, как два раза подряд в больничку попала, здоровье заметно пошатнулось. Лет семь назад оставила она Петра своего одного. Тот долго убивался. Первый год кажный день на могилку ейную ходил.
Рассказчица встрепенулась, заулыбалась.
-А тут такие дела твориться у иво дома стали. Зойка и обрадовалась, к себе притащила. Петька у Зойки живет, а сам спит и видит, как домой вернулся.
Продолжение: