Это называют "самым амбициозным природоохранным проектом в мире". Но сработает ли он? Новая Зеландия поставила себе цель – уничтожить миллионы инвазивных хищников, чтобы спасти своих уникальных и хрупких птиц.
Один из 11 киви, возвращенных в дикую природу недалеко от Веллингтона, проходит проверку здоровья. Вердикт Пола Уорда: "Отлично". Хищников в этом районе стало так мало, что у этих птиц есть реальный шанс выжить и размножиться. Многие из них даже набрали вес после выпуска – это обнадеживающий знак.
С рюкзаком яда против безжалостных убийц
Кеннеди Уорн рассказывает:
Тропа была крутой, заросшей и скользкой от дождя. Приходилось цепляться за стволы деревьев и пучки листьев, чтобы не скатиться по склону горы. Была весна, и в этом лесном заповеднике на севере Новой Зеландии вылуплялись птенцы. Я и мой друг участвовали в волонтерской акции по их защите от безжалостного инвазивного хищника. Наши рюкзаки были набиты мешками с крысиным ядом с запахом апельсина.
Но нашей целью были вовсе не крысы. Мы охотились на горностаев – небольших хищных млекопитающих, завезенных в Новую Зеландию в 1870-х годах и особенно опасных для местных птиц. Эти зверьки стройные, гибкие, с мордочками, похожими на кошачьи. Они были бы почти очаровательны, если бы не были такими опустошительными убийцами. Горностай может взобраться на 20-метровое дерево, чтобы сбросить взрослого голубя, а затем добить его на земле. Обычно он вонзает длинные клыки в затылок птицы, чтобы съесть мозг, затем внутренние органы и остальное мясо. Горностаев завезли для борьбы с кроликами, но они быстро переключились на беззащитных наземных птиц, таких как наш национальный символ – киви.
Проблема с горностаями в том, что они очень осторожны и избегают ловушек и ядов. Поэтому мы использовали обходной маневр: расставляли десятки маленьких приманочных станций (пластиковых коробок у оснований деревьев) с ядовитыми гранулами, перед которыми крысы не могут устоять. Крысы – еще один инвазивный хищник, но что важнее для нашей тактики – горностаи на них охотятся. Если отравить крысу достаточно сильно, то горностай, съевший ее, скорее всего, тоже погибнет. Так можно избавиться от двух хищников одним ударом.
Десятки видов местных птиц теперь существуют только в виде чучел в музеях, как эти в Музее Новой Зеландии Те Папа Тонгарева. Их уникальные черты – пушистое оперение, острые клювы – эволюционировали миллионы лет. Менее чем 1000 лет человеческого присутствия стерли их с лица земли. Среди них новозеландская выпь (последний раз видели в 1890), кустарниковый крапивник (1972), оклендский крохаль (1902), крапивник Лайалла (1895), кокако Южного острова (1967), чатемский пастушок (1893), смеющаяся сова (1914), пиопио Южного острова (1905) и гуйя (1920-е).
Такая логика может показаться жестокой, но на кону стоит гораздо большая миссия для всей страны: горностаи, крысы и другие завезенные млекопитающие-вредители разрушают уникальную экологию Новой Зеландии. За столетия с момента их появления многие наши коренные виды были уничтожены, потому что они не приспособлены защищаться от наземных хищников. Сейчас мы находимся на переломном этапе, имея шанс ускорить шаги по исправлению экологического ущерба, нанесенного поколениями. Хотя этические вопросы прямого вмешательства остаются сложными, стратегии и технологии уничтожения хищников постоянно совершенствуются.
Эволюция в изоляции и волна угроз
Жизнь на земле, которая стала называться Аотеароа (название Новой Зеландии на языке маори), развивалась 80 миллионов лет в полном отсутствии наземных млекопитающих, за исключением нескольких видов летучих мышей. Затем, в мгновение ока по эволюционным меркам, все изменилось с приходом людей около 750 лет назад, которые принесли с собой – пусть иногда и непреднамеренно – волну за волной новых угроз.
Сегодня самые распространенные инвазивные хищники истребили более 55 видов птиц, включая некоторых единственных нелетающих певчих птиц, когда-либо существовавших, два вида нелетающих гусей и удивительную птицу гуйю, у которой самцы и самки имели совершенно разные клювы, священную для маори. Четыре пятых оставшихся эндемичных птиц страны, включая киви, находятся под угрозой той же участи. 94% местных рептилий и два из трех видов местных лягушек также под угрозой.
В 2022 году общественная группа Пола Уорда, Capital Kiwi Project Lead, отпраздновала выпуск 11 киви на южном побережье Веллингтона, столицы страны, где этих птиц не видели 150 лет. Это стало кульминацией огромных усилий по истреблению хищников: группа установила 4600 ловушек на площади более 24 000 гектаров, чтобы подавить популяцию горностаев до безопасного уровня.
Новая Зеландия без хищников к 2050 году: Миссия "Аполлон"
Чтобы противостоять разрушению, власти Новой Зеландии начали наступление, цель которого – полное истребление охотников человеком. Почти десять лет назад, в 2016 году, тогдашний премьер-министр Джон Ки объявил о кажущейся дерзкой цели правительства – полностью искоренить основные виды хищников к 2050 году. Семь конкретных захватчиков: три вида крыс, горностаи, хорьки, ласки и поссумы.
Ки назвал это "самым амбициозным природоохранным проектом в мире". Покойный новозеландский физик сэр Пол Каллаган, один из первых идеологов этой концепции, сравнил сложность достижения цели с созданием программы "Аполлон" – полетом страны на Луну. По оценкам, усилия обойдутся более чем в шесть миллиардов долларов.
Площадь Новой Зеландии составляет около 260 000 квадратных километров, и инвазивные хищники распространены не только в горах и лесах, но и на ледниках, дюнах, болотах и в сотнях городских районов. Любые решения должны эффективно работать на всех этих фронтах.
Однако спустя девять лет после запуска кампании "Без хищников" защитники природы согласны, что существующие стратегии контроля – даже использование яда для уничтожения двух хищников одновременно и другие методы, разработанные в последние десятилетия – не позволят достичь нулевой отметки к 2050 году, а возможно, и вообще никогда. Географический масштаб слишком велик, доступные ресурсы слишком ограничены, побочный ущерб слишком трудно контролировать.
Но достижение любой "лунной миссии" всегда требовало переосмысления практически всего. Прямо сейчас именно этим занимаются экологи, биологи, разработчики ловушек, этики и инженеры – объединяя свои силы, чтобы учиться на прошлом и ускорять темпы инноваций. Несмотря на препятствия, достигнутый ими прогресс позволяет им представить себе обнадеживающее новое будущее: птицы в безопасности, хищники исчезли.
Киви и другие жертвы
Ни одно существо не отражает тяжелое положение местных животных Новой Зеландии, эволюционировавших в изоляции, лучше, чем киви. Воплощение любимой странности и уязвимости, киви размером с курицу обладают чертами, схожими с млекопитающими, которых в основном не было в эволюционной истории Новой Зеландии. Существует пять видов. Все они ночные и нелетающие, с кошачьими усами и мохнатыми перьями, похожими на мех. У них даже есть костный мозг в костях ног – все это нетипично для птиц. По оценкам, 95% птенцов киви, вылупляющихся в районах активности горностаев, не доживают до взрослого возраста.
Встретить киви в дикой природе, наблюдая, как он зондирует лесную подстилку, погружая свой 12-сантиметровый клюв почти по самую основу в поисках личинок, – значит перенестись в аркадскую эпоху, когда птицам не нужно было спасаться от наземных угроз. Но эта защитная среда резко изменилась с прибытием людей из Восточной Полинезии с первым зарегистрированным инвазивным хищником – крысой киоре, которую могли привезти на каноэ как источник пищи. Опасность возросла с прибытием европейцев, которые завезли черных и серых крыс, вероятно, путешествовавших с ними как "безбилетники" на кораблях в XVIII и XIX веках.
Более преднамеренные интродукции животных также пошли наперекосяк. Колониальные поселенцы выпустили смертоносную троицу – хорьков, ласок и, конечно же, горностаев – в непродуманной попытке контролировать кроликов, которых самих завезли для еды и спорта. Эти "агенты контроля" почти не повлияли на численность кроликов, переключив свое внимание на птиц и другую фауну, которую было гораздо легче поймать и у которой не было естественных защитных механизмов. Затем, в попытке создать меховую промышленность, колонизаторы завезли австралийского кузу (щеткохвостого поссума), который немного крупнее своего американского кузена, с пушистым хвостом и роскошным мехом. Эти всеядные животные быстро распространились по лесам страны. К 1980-м годам, по оценкам, в дикой природе обитало более 50 миллионов поссумов, которые каждую ночь съедали 23 000 тонн растительности, а также птиц и их яйца, улиток и других беспозвоночных.
Совокупный ущерб, нанесенный этими животными, почти непостижим. Считается, что хищники ежегодно съедают не менее 25 миллионов птенцов и яиц местных птиц. "Каждая среда обитания в Новой Зеландии находится в осаде", – говорит Колин Меурк, ландшафтный эколог из Кентерберийского университета.
Первые успехи и масштабные вызовы
Первые попытки искоренения хищников начались 65 лет назад на многих небольших прибрежных островах страны. Используемые методы и устройства были рудиментарными: обычные мышеловки для грызунов; более крупные и мощные версии для горностаев; ядовитые приманки, сбрасываемые с низколетящих самолетов, чтобы покрыть весь остров родентицидом.
Но это сработало. Более 300 новозеландских островов теперь свободны от хищников и стали убежищами для уязвимых существ, таких как туатара – рептилия, похожая на ящерицу, мало изменившаяся со времен динозавров, и какапо – единственный в мире нелетающий попугай с совиным лицом. Элегантная тико, или североостровская седлоспинка, названная так за каштановую полосу перьев на черном оперении, когда-то выживала только на одном свободном от хищников острове. С тех пор ее переселили и на другие острова, когда они стали безопасными.
На материке успехи были медленнее и достигались с трудом. В Мирамаре, полуострове площадью около 10 квадратных километров в столице страны Веллингтоне, работникам организации Predator Free Wellington потребовалось четыре года, чтобы полностью избавить территорию от черных и серых крыс, горностаев и ласок. Для этого пришлось установить более 11 000 приманочных станций и ловушек во дворах жителей, школах, торговых центрах и даже в студиях, где строились декорации для "Властелина колец". Их нужно было проверять еженедельно в течение как минимум шести месяцев, прежде чем сотрудники проекта начали длительный процесс поиска животных, избежавших ловушек и ядов. По меньшей мере тысяча домохозяйств Мирамара создали свою собственную волонтерскую сеть для помощи.
Благодаря тщательному управлению ключевые хищники также были удалены с участка дикой природы площадью около 900 квадратных километров в гористой юго-западной части страны – доказательство того, что искоренение возможно как в городских, так и в отдаленных районах. Но в целом очищенная на данный момент территория составляет менее половины процента от всей страны. Наибольший прогресс достигнут на островах (где первая успешная эрадикация была на острове Мария в 1964) и полуостровах, таких как Махия или Бэнкс. Географические барьеры, такие как реки, горы и океан, помогают предотвратить повторное вторжение.
Технологии будущего: От самоперезаряжающихся ловушек до ИИ
Десятки тысяч новозеландцев готовы участвовать в этих усилиях. Во многих школах учеников учат гуманно ловить и убивать хищников в рамках природоохранной программы. Теперь эксперты по искоренению хотят ускорить прогресс, повысив эффективность работы волонтеров. Дэн Томпкинс, научный директор компании Predator Free 2050 Limited, которая распределяет государственное финансирование на будущие инновации, говорит, что одним из главных приоритетов является резкое сокращение времени, затрачиваемого на обслуживание устройств уничтожения в полевых условиях.
Самоперезаряжающиеся ловушки с дозаторами для автоматической подачи приманки уже решают эту задачу. Устройства могут работать автономно месяцами, передавая данные о своих уловах и другую информацию, что дает сотрудникам проекта постоянное обновление о численности и активности хищников.
Одна популярная модель имеет механизм ловушки, размещенный в клетке из проволочной сетки, которая крепится к дереву на уровне плеч, чтобы быть недосягаемой для любопытных наземных птиц, таких как киви. Деревянная рампа ведет хищников к устройству, в которое они входят снизу, привлеченные обещанием еды (специально разработанная приманка – ароматизированный майонез – привлекательна как для грызунов, так и для поссумов). Когда животное пересекает световой луч, ловушка срабатывает. Ударный механизм раздавливает черепа крыс и мышей и душит гораздо более крупного поссума. После срабатывания мотор заново наживляет и перезаряжает ловушку. Тушка выпадает из корпуса ловушки на землю.
Эти ловушки развертываются по всей стране. В регионе Южных озер на Южном острове Новой Зеландии Пол Кавана, директор проекта консорциума, поддерживающего более ста волонтерских групп, оценивает, что самоперезаряжающиеся ловушки в 49 раз эффективнее традиционных устройств. "Наши самоперезаряжающиеся ловушки ловят от двух до шести поссумов за ночь, и нам, возможно, не придется проверять ловушку чаще, чем раз в шесть месяцев", – сказал он мне на полевом участке проекта в холмах за Квинстауном. Для сравнения, обычная ловушка может сработать один раз, а затем простаивать месяц, пока волонтер не придет ее перезарядить. "Это революционная технология, – сказал Кавана. – Раньше мы говорили, что невозможно избавиться от хищников одними ловушками. Эти ловушки бросают вызов этой идее".
До сих пор ловушки также нужно было размещать внутри ящиков или конструкций с отверстиями, достаточно широкими для целевого хищника, но предотвращающими случайное попадание других видов. Проблема в том, что многие хищники боятся ловушек – не склонны заходить в замкнутое пространство ящика, несмотря на соблазн вкусной приманки.
Это меняется с появлением распознавания с помощью искусственного интеллекта, которое позволяет использовать полностью открытую ловушку. Ожидается, что эти ловушки, которые должны появиться в этом году, будут срабатывать только тогда, когда к ним приблизится целевой хищник, и камера с ИИ подтвердит его вид. Кроме того, в отличие от традиционных ловушек, требующих от животного толкнуть, потянуть или наступить на спусковой механизм, ловушки с ИИ не требуют такого уровня взаимодействия. Они обеспечивают мгновенное убийство с минимальным количеством промахов и, что важно, создают меньше побочного ущерба.
Люди, подобные Челси Прайс (кинолог с собакой Бакстером, ищущей крыс), Эвану Хамону (из племени Маори, работающему над созданием "виртуальных барьеров" из ловушек), Яну Тернбуллу (волонтеру, помнящему больше птиц в детстве) и Стивену Коксу (рейнджеру, отслеживающему уток уио и киви с помощью радиопередатчиков), мотивированы глубокой связью с природой и желанием ее восстановить. "С потерей каждого вида мы теряем часть нашей национальной и индивидуальной идентичности", - говорит Стивен Кокс.
Инновационные яды: "Спитфайр" и Норбормид
Пока одни изобретатели фокусируются на технологиях ловушек, другие используют свое понимание поведения хищников. Один из продуктов, близких к коммерческому выпуску, – "Спитфайр" (Spitfire). Он разработан так, чтобы превратить инстинкт ухода за шерстью у пушных зверей в фатальный последний акт.
Устройство может использовать арахисовое масло для привлечения хищников. Чтобы добраться до него, животное должно встать на платформу, которая регистрирует его вес. Затем срабатывает инфракрасный луч для оценки высоты, точно определяя, является ли это желаемой целью – все за доли секунды. После положительной идентификации устройство распыляет токсин на живот животного, побуждая его умываться и при этом проглатывать яд. "Спитфайры" могут доставить до ста летальных доз и оставаться в поле без присмотра в течение года.
Еще одна разработка, которая воодушевляет Томпкинса, – это скорый коммерческий выпуск первого в мире токсина, избирательно действующего на крыс, – химического вещества под названием норбормид. Оно было обнаружено случайно в 1960-х годах, но вышло из употребления из-за непостоянной эффективности и появления антикоагулянтов второго поколения. Теперь оно обещает снизить побочный ущерб от усилий по искоренению. "Крысиный яд, который не представляет опасности для других видов, – это революция", – говорит он. Например, крысиный яд, который я нес через лес, мог случайно отравить различных птиц и животных, включая собак, которые могли бы съесть отравленную тушку. Специфичный для крыс токсин можно будет использовать для уничтожения последних оставшихся грызунов в популяции и предотвращения повторного вторжения после очистки территории, чтобы гарантировать постоянный результат.
Этические дилеммы: Цена спасения
Новая Зеландия готова автоматизировать массовое убийство животных в беспрецедентных масштабах. Но некоторые эксперты по правам животных утверждают, что сообщество, занимающееся искоренением хищников, не всегда учитывает очевидные этические последствия.
"Я не против принципов программы 'Без хищников 2050'", – говорит Нгайо Босолей, содиректор Центра науки о благополучии животных и биоэтики в Университете Мэсси в Новой Зеландии. – "Но если вы собираетесь предпринять что-то, что потенциально затронет миллионы чувствующих животных, то существует этическое обязательство сделать для них все возможное".
Критики утверждают, что усилия по искоренению – по крайней мере, в том виде, в каком они проводились до сих пор – не соответствуют должному стандарту сострадания. "Кампания в Новой Зеландии по истреблению всех неместных животных... опирается на использование ядов, которые, как известно, вызывают сильные страдания и мучительную смерть", – заявила защитница природы Джейн Гудолл в своем собственном этическом обзоре программ искоренения. – "Читая все больше и больше об этом , я становилась все более обеспокоенной".
На данный момент, несмотря на проблемы с благополучием животных, токсины остаются незаменимыми для миссии "Без хищников". Но, как объяснил Джеймс Рассел, эколог и исследователь National Geographic, работающий над восстановлением исчезающих популяций, необходимо учитывать два вида благополучия животных – хищника и жертвы. Вред, который хищники наносят местным видам, значительно превышает вред, который мы причиняем, управляя ими, утверждает он. "Присутствие млекопитающих хищников в Аотеароа – это историческая экологическая несправедливость, – сказал Рассел. – Точно так же, как мы пытаемся исправить исторические социальные несправедливости, я считаю, мы должны пытаться исправить исторические экологические несправедливости".
Бездействие тоже этически сомнительно. "Ничего не делать с хищниками – значит дать им лицензию на убийство", – говорит Брент Бивен, который руководит проектом "Без хищников 2050" в Департаменте охраны природы правительства. – "Вы делаете выбор, и это активный выбор в любом случае. Коренные виды или животные, которым здесь не место – что вы выберете? В любом случае вы обрекаете животных на смерть".
Усилия по восстановлению редких видов, таких как такахе (когда-то считавшаяся вымершей), продолжаются в районах с сокращенным числом хищников.
Взгляд Маори: Восстановление связи с предками
У маори, коренного народа Новой Зеландии, есть своя точка зрения на этот вопрос. Для них природный мир – те таиао – это буквально родня. В мировоззрении маори человек и не-человек сплетены вместе, как волокна в традиционном плаще. Порви одну нить, и все одеяние начнет распускаться.
На Аотеа (или Великом Барьерном острове) у побережья Окленда маори взяли на себя инициативу по удалению хищников, чтобы остановить распускание и восстановить плащ. Они называют проект Tu Mai Taonga – "Пусть драгоценные предки стоят крепко". "Они были здесь до нас", – говорит Мэрилин Дэвис-Стивенс, один из лидеров проекта, о коренных видах. – "Они наши тупуна" – термин маори для предков. – "Нашим тупуна был причинен вред. Нам нужно это исправить".
Набирающий обороты импульс и надежда
Сейчас наблюдается растущий импульс. Шестьдесят лет назад, когда первый новозеландский остров был очищен от крыс – крошечный клочок земли размером с четыре футбольных поля – попытка казалась тщетной, а результат – чудесным. С каждым десятилетием с тех пор размер островов, очищенных от хищников, увеличивался на порядок. Новозеландские технологии и опыт использовались для искоренения на островах по всему миру.
Успех можно измерить и другими мощными способами. Когда я был ребенком пишет Кеннеди Уорн, яйцо киви висело на гвозде в семейном пляжном домике в Заливе Островов. Скорлупа была огромной, почти 12 сантиметров в длину. Киви откладывают самые большие яйца по отношению к размеру тела среди всех птиц – до пятой части веса матери. Я восхищался этим яйцом, но никогда не видел саму птицу. К тому времени хищничество горностаев сделало киви на севере редкостью. Но наши усилия изменили это. Теперь в заливе я слышу их каждую ночь.