Я всегда считал себя скептиком. Призраки, проклятия — всё это, по моему мнению, были изобретениями для книг и тупых сериалов. Но когда мы с женой перебрались в старый особняк на окраине города, моё мировоззрение начало меняться. Постепенно, словно осенний туман, проникающий в окна, страх овладел моим разумом.
Дом нам достался дёшево. Предыдущие владельцы, пожилая пара, съехали спешно, оставив даже мебель. «Начнёте новую жизнь с чистого листа», — сказал агент по недвижимости, но в его голосе мне послышалась фальшивая нотка. Мы не придали значения слухам о «странностях» в районе. Лишь когда мы впервые вошли в спальню на втором этаже, я почувствовал холодок, будто в комнате только что открыли окно в январский мороз.
— Здесь пахнет сыростью, — сморщила нос Лиза, моя жена. — Надо проветрить.
Но окна были плотно закрыты.
Первую неделю всё шло нормально. Мы расставляли вещи, красили стены, смеялись над скрипучими ступенями. Пока не наступила полночь в пятницу. Я проснулся от звука капель. Ритмичный, мерный стук, будто вода падала на стекло. Лиза спала, свернувшись калачиком, а я, затаив дыхание, прислушался. Звук шёл из ванной напротив спальни.
В коридоре было темно, но я знал каждый уголок — мы сами выбирали лампочки для бра. Однако, когда я щёлкнул выключателем, свет не загорелся. Пришлось идти наощупь, цепляясь за стену. Дверь в ванную оказалась приоткрыта. Капли звучали громче, но, когда я вошёл, краны были сухими, пол — чистым. Только зеркало над раковиной… В нём что-то мелькнуло. Тень? Лицо? Я резко обернулся — пусто.
— Тебе показалось, — буркнул я, возвращаясь в кровать. Лиза что-то пробормотала сквозь сон, и я убедил себя, что это кошка соседей бегала по крыше.
На следующий день я нашёл дневник. Старый кожаный блокнот с облезлыми краями лежал в шкафу под лестницей, придавленный коробкой с инструментами. Страницы пожелтели, но записи были разборчивыми. Даты начинались с 1920 года.
12 октября 1923. Марта снова плачет по ночам. Она видит её — женщину в чёрном платье у зеркала. Я говорю, это игра воображения, но сегодня сам услышал шёпот. „Она здесь“, — сказала Марта. Я запер чердак.
20 декабря 1923. Дети исчезли. Полиция не верит. Я знаю, это Она забрала их. Зеркало в спальне… Оно не отражает меня. Надо уехать, пока не поздно.
Последняя запись была неразборчивой, только пятна, похожие на кровь, и слова: «Она в стенах».
— Выброси это, — сказала Лиза, когда я показал ей дневник. — Хозяева, наверное, психовали.
Но ночью звуки вернулись. На этот раз не капли, а скрип — как будто кто-то медленно раскачивался на стуле в гостиной. Я не стал будить Лизу. Спустился вниз с фонариком. Стул у камина стоял неподвижно. Но на полу, прямо перед зеркалом в золочёной раме, лежала кукла. Кукла с лицом, похожим на фарфоровую маску, и чёрным платьем. Её там не было днём.
— Это просто розыгрыш, — повторял я, пряча куклу в сундук на чердаке. Но вечером она снова оказалась на полу. А потом начались сны.
Мне снилось, что я иду по коридору. Пол под ногами липкий, как смола, а в конце — дверь спальни. Я открываю её, и там, у зеркала, стоит женщина в чёрном. Её волосы закрывают лицо, руки вытянуты в мою сторону. Она не отражается в стекле. Только шёпот: «Ты видишь меня?»
Я просыпался в холодном поту, а Лиза говорила, что я кричал во сне.
Мы решили избавиться от зеркала. Вынесли его в сад, чтобы разбить. Но когда молоток ударил по стеклу, оно не разбилось. Вместо этого появилась трещина, как молния, и в ней — лицо. Женщина с пустыми глазницами и ртом, растянутым в улыбке. Лиза завизжала. Я бросил молоток и потащил её в дом.
Ночью зеркало вернулось. Оно стояло у меня в спальне, а на полу лежала кукла, теперь с окровавленным лицом.
— Уезжаем завтра, — прошептала Лиза, дрожа. — Пожалуйста.
Но утром она исчезла. Её телефон молчал, а в спальне я нашёл её нитку жемчуга, разорванную пополам. И тогда я понял, что Она забрала её. Как детей из дневника. Как Марту.
Теперь я пишу эти строки, сидя у окна. В зеркале за моей спиной — пустота. Но я чувствую, как Она приближается. Шаги в коридоре. Холодное дыхание на шее. И голос, который шепчет: «Теперь твоя очередь видеть меня».
Если вы это читаете… Не покупайте дома с зеркалами. Особенно те, что не отражают вас.
P.S. Последняя страница дневника, которую я не заметил раньше: «Она остаётся. Навсегда».