В маленькой уютной кухне пахло куриным бульоном и свежей выпечкой. Татьяна осторожно помешивала суп, стараясь не греметь половником – Зоя только уснула после очередного "приступа".
– Опять всю ночь не спала, бедная, – пробормотала Татьяна, машинально поправляя седеющую прядь, выбившуюся из аккуратного пучка. В последнее время она замечала, что седины становится всё больше, да и морщин прибавилось – особенно после того, как начала ухаживать за подругой.
Телефон тихо завибрировал – дочь.
– Мам, ну как ты там? Может, всё-таки приедешь на день рождения внука? Димке уже пять, он так скучает...
Татьяна вздохнула, глядя на календарь, где красным было обведено несколько дат – дни приёма лекарств Зои. Как раз на те числа, когда у внука праздник.
– Машенька, милая, я бы всей душой... Но ты же знаешь – Зоечка совсем плоха. Кто ей капельницы поставит? Кто проследит за приёмом лекарств?
В трубке повисло молчание. Потом дочь тихо спросила:
– Мам, а почему этим должна заниматься именно ты? У неё же есть родственники...
– Машенька, ну как ты не понимаешь! – Татьяна перешла на шёпот, боясь разбудить подругу. – У неё никого нет. Племянница в Канаде, сестра в деревне... А болезнь такая страшная, непредсказуемая. Вчера вот опять криз был...
Закончив разговор, Татьяна присела на табурет, чувствуя привычную тяжесть в груди. Последние годы словно слились в один бесконечный день: приготовить, убрать, измерить давление, дать лекарства, выслушать жалобы, успокоить...
Из спальни донёсся слабый стон.
– Танечка... Ты здесь?
– Иду, Зоенька, иду! – Татьяна встрепенулась, на ходу вытирая руки о фартук.
Зоя лежала на кровати, бледная, с закрытыми глазами. На прикроватной тумбочке громоздились коробки с лекарствами – некоторые такие редкие, что Татьяне приходилось заказывать их через знакомых в областном центре.
– Как ты себя чувствуешь? Может, супчику? – Татьяна присела на край кровати, привычным жестом поправляя подушку.
– Какой суп... – простонала Зоя. – Всё болит... И эти новые таблетки такие горькие... Ты завтра сможешь в аптеку съездить? Мне кажется, те, прежние, лучше помогали...
Татьяна кивнула, мысленно перебирая график работы. Придётся снова просить замену – уже третий раз за месяц. Заведующая аптекой, конечно, входит в положение, но косые взгляды коллег становятся всё выразительнее.
– Конечно, съезжу. Только давай я сначала врачу позвоню, уточню...
– Нет! – Зоя резко открыла глаза. – Не надо врача. Ты же знаешь – они ничего не понимают в моей болезни. Только нервируют...
Татьяна снова кивнула. За десять лет она привыкла не спорить – любое возражение могло спровоцировать приступ. Хотя иногда, в редкие минуты наедине с собой, её посещали странные мысли...
Почему Зоя категорически отказывается от консультаций у новых специалистов? Почему симптомы то появляются, то исчезают без видимой причины? И почему они всегда обостряются именно тогда, когда у Татьяны появляются какие-то свои планы?
Но эти мысли она гнала прочь как предательские. Разве можно сомневаться в страданиях лучшей подруги? Той самой, с которой прожили бок о бок сорок лет, делили радости и горести, поддерживали друг друга...
– Танечка, – голос Зои стал жалобным, – а ты ведь не бросишь меня? Я без тебя пропаду...
– Что ты такое говоришь! – всплеснула руками Татьяна. – Конечно, не брошу. Я же обещала – буду с тобой до конца.
В этот момент в кармане фартука снова завибрировал телефон. Наверное, опять дочь – будет уговаривать приехать на день рождения внука. Татьяна не стала доставать трубку. Она уже знала, что ответит.
Ведь она дала слово. А слово надо держать, правда?
В кабинете пахло лекарствами и старыми бумагами. Татьяна нервно теребила ремешок сумки, пока доктор Соловьёв, пожилой терапевт с добрыми усталыми глазами, листал медицинскую карту.
– Зоя Александровна Куприянова... – он задумчиво постучал ручкой по столу. – Да, помню такую пациентку. Приходила в 2018 году с жалобами на общую слабость и боли в суставах.
– А потом? – Татьяна подалась вперёд. – Какое лечение ей назначили?
Врач поправил очки:
– Видите ли, мы провели полное обследование. Никаких признаков аутоиммунного заболевания не обнаружили. Были рекомендации по образу жизни, витамины... Но пациентка больше не появлялась.
– Как... не появлялась? – голос Татьяны дрогнул.
– А вы говорите, она принимает сильнодействующие препараты? – доктор нахмурился. – Это исключено. Я таких рецептов не выписывал.
Татьяна словно оглохла. В ушах шумело, перед глазами плыли круги. Десять лет... Все эти годы она доставала "жизненно необходимые" лекарства, которые никто не прописывал. Тратила деньги, время, силы...
– С вами всё в порядке? – голос врача доносился словно издалека.
– Да-да... – она механически встала. – Спасибо вам...
На улице было солнечно и шумно. Обычный весенний день. Люди спешили по своим делам, смеялись, разговаривали. А Татьяна стояла у стены поликлиники, и мир вокруг рушился.
Вспомнились все "приступы", случавшиеся аккурат перед важными событиями в жизни Татьяны. Свадьба племянницы – Зое "стало плохо" прямо перед выходом. Запланированная поездка к морю – "обострение". День рождения внука – "криз"...
В сумке завибрировал телефон. Зоя. Татьяна посмотрела на экран и впервые за много лет почувствовала не тревогу, а глухую, душную ярость.
– Танечка, ты где? – голос подруги был привычно жалобным. – Мне так плохо...
– Правда? – Татьяна сама не узнала свой голос. – А доктор Соловьёв считает иначе.
В трубке повисла мёртвая тишина.
– Что ты имеешь в виду? – Зоя заговорила совсем другим тоном. Жёстким, почти агрессивным.
– То, что я сейчас из поликлиники. И знаю: никакой болезни нет. Не было. Никогда.
– Ах вот как! – истерические нотки в голосе Зои звучали уже фальшиво. – Шпионить за мной?! После стольких лет дружбы?!
– Дружбы?! – Татьяна почти кричала, не обращая внимания на оглядывающихся прохожих. – Ты называешь это дружбой? Годами манипулировать, лгать, превращать человека в прислугу?!
– Я больна! Ты не имеешь права...
– Нет, Зоя. Ты не больна. Ты больна другим – потребностью контролировать, подчинять, владеть. И я... я позволяла тебе это. Но больше – нет.
Татьяна нажала "отбой" и медленно опустилась на ближайшую скамейку. Колени дрожали, в висках стучало. Но внутри растекалось странное, пьянящее чувство свободы.
Телефон снова зазвонил. Потом ещё и ещё. Сообщения сыпались одно за другим: угрозы, мольбы, обвинения... Татьяна смотрела на экран и думала о том, сколько лет она принимала этот театр за реальность. Сколько лет позволяла чужим капризам управлять своей жизнью.
– Хватит, – прошептала она, глядя в весеннее небо. И впервые за долгое время улыбнулась – светло и спокойно.
Правда оказалась горькой. Но лучше горькая правда, чем сладкая ложь, превращающая жизнь в служение чужим прихотям.
Прошло полгода.
Татьяна сидела в уютном кафе и смотрела, как за окном кружатся осенние листья. Напротив, размешивая сахар в кофе, сидела дочь.
– Мам, ты совсем другая стала, – Маша улыбнулась. – Помолодела лет на десять.
Татьяна провела рукой по волосам – недавно она решилась на новую стрижку. Да и одеваться стала иначе – больше не нужно было постоянно быть "наготове", бежать по первому звонку.
После того разговора у поликлиники Зоя пыталась вернуть всё "как было". Сначала были истерики, угрозы самоубийством, попытки надавить через общих знакомых. Потом – слёзные просьбы о прощении, обещания измениться...
Татьяна не поддалась. Теперь она чётко видела механизм манипуляций, и старые приёмы больше не работали.
– Знаешь, – она отпила глоток травяного чая, – я недавно встретила её в магазине. Она была с какой-то новой приятельницей – молодой женщиной. И прихрамывала...
– Нашла новую жертву? – Маша нахмурилась.
– Возможно. Но это больше не моя история, – Татьяна пожала плечами.
Вечером она листала свой ежедневник. Страницы пестрели записями: встреча книжного клуба, занятия скандинавской ходьбой, поездка к внукам на осенние каникулы... Жизнь наполнилась новыми красками, новыми людьми, новыми интересами.
Коллеги в аптеке заметили перемены:
– Татьяна Сергеевна, вы прямо расцвели!
– А помните, как вы раньше всё время на телефоне висели?..
Она помнила. Помнила постоянное напряжение, страх пропустить звонок, гнетущее чувство вины за каждую минуту личной жизни. Теперь это казалось странным сном.
В дверь позвонили – соседка принесла письмо, по ошибке попавшее в её ящик. От Зои. Татьяна повертела конверт в руках и, не открывая, отправила в мусорное ведро.
Больше никакого служения. Никакой фальшивой преданности. Никакой жертвенности, выдаваемой за дружбу.
Она научилась главному – любить себя. Уважать свои границы. Ценить своё время и свою жизнь.
– Мам, – позвонила вечером дочь, – может, на Новый год к нам приедешь? Димка уже план составил, чем с бабушкой заниматься будет.
– Конечно. Конечно приеду. Обязательно, – ответила Татьяна и улыбнулась.
И это была правда. Потому что теперь она принадлежала только себе и своим настоящим близким. А бывшая подруга... что ж, у каждого своя дорога. И пусть Зоя идёт по своей – без неё.
В спальне тикали часы – те же самые, что отсчитывали бессонные ночи тревоги и сомнений. Но теперь их звук убаюкивал, а не тревожил. Татьяна засыпала спокойно, с чувством правильно прожитого дня.
Она наконец-то научилась различать, где забота, а где – служение. Где дружба, а где – зависимость. Где любовь, а где – манипуляция.
И это было самое важное открытие в её жизни.
Спасибо, друзья мои, за Ваши комментарии и лайки! Не забывайте подписываться на канал!🙏💖