Когда меня назначили руководителем отдела в 28 лет, я думала, что это победа. Прорыв. Мне казалось, что я пробилась туда, куда многие идут десятилетиями. Команда встретила меня хорошо — большинство сотрудников поддержали меня, хоть и были старше. Но вот руководство… Оно, похоже, считало, что я пришла играть в начальницу.
Сначала это были невинные шуточки.
— А ты уверена, что знаешь, как этим рулить? – усмехнулся Сергеев, старший менеджер, мужчина под пятьдесят, с выпирающим животом и выражением вечного превосходства на лице.
Я спокойно улыбнулась, не показывая, как внутри закипела злость:
— Уверена. Как никто другой.
— Ох, какая самоуверенность, — протянул он и, отвернувшись к коллегам, с ухмылкой добавил: — Ну-ну, посмотрим, на сколько её хватит.
На планёрке, когда я предложила новую стратегию работы с клиентами, раздался недовольный хмык со стороны замдиректора по кадрам.
— Что-то… слишком смело, — покачал он головой, постукивая ручкой по столу. — Может, не будем экспериментировать? Это всё-таки не университет и не твои студенческие проекты.
Я выдержала паузу и ответила:
— Если бы старый подход работал идеально, у нас не было бы такого провала по показателям за прошлый квартал.
За столом кто-то подавил смешок, и я заметила, как некоторые сотрудники украдкой закивали. Но замдиректора уже не слушал — он просто отмахнулся, словно от назойливой мухи.
И это повторялось раз за разом.
Мне могли подкинуть левые задачи, которые не входили в мои обязанности, лишь бы я потонула в бумажках. Ставили нереальные сроки на проекты, отклоняли даже самые логичные предложения.
А потом началась жесткая травля.
— Деточка, может, тебе лучше семьёй заняться? – раздалось однажды в коридоре от Громовой, начальницы соседнего отдела. – А то ты так носишься с этими отчетами, будто от них мир зависит.
— Может, мне лучше ещё извиняться за то, что работаю? – я пронзила её взглядом и, не дожидаясь ответа, пошла дальше.
Но чем дальше, тем больше это превращалось в настоящее давление.
Точка кипения настала через три месяца.
Меня вызвал генеральный директор.
Я зашла в кабинет, ровно держась на ногах, не показывая, что меня бесит этот цирк. Он жестом предложил мне сесть.
— Мы долго наблюдали за твоей работой, — сказал он, склонившись к столу. — И пришли к выводу, что пока что ты не тянешь уровень руководителя.
Я почувствовала, как внутри всё похолодело.
— В каком смысле «не тяну»? У нас ни одного проваленного проекта. Производительность отдела выросла на 30%. Клиенты довольны.
Он покачал головой, сдержанно улыбаясь:
— Это так. Но понимаешь… сотрудникам неуютно работать под началом такого молодого начальника. Они привыкли к другому стилю управления.
— То есть мне уволиться?
Он развёл руками:
— Мы не можем тебя уволить. Но если ты напишешь заявление по собственному желанию, это решит все проблемы.
И тут меня накрыло осознанием: они изначально взяли меня как временную пешку. Думали, что я испугаюсь, провалюсь, сама сбегу. Но раз я выдержала, меня теперь пытаются выдавить.
Я выдохнула, медленно встала, посмотрела на него прямо.
— Нет.
— Что? — удивился он.
— Я не собираюсь увольняться. Я справляюсь со своей работой лучше, чем предыдущий руководитель. Увольнять меня без причины незаконно, а уходить самой — глупо.
Он нахмурился:
— Ты не понимаешь, как устроены такие вещи…
— Отлично понимаю. — Я усмехнулась. — И раз уж мы заговорили о комфорте сотрудников, я завтра представлю новый отчет, где покажу реальную картину: кто работает, а кто делает вид.
Я видела, как его лицо исказилось от раздражения.
На следующий день я разнесла всех.
Я вскрыла всё: кто срывал сроки, отведенные на выполнение задачи, кто пил кофе по три часа в день, кто сбрасывал свои обязанности на других. Подтянула факты, отчёты, всё документально зафиксировала.
Через неделю уволили не меня, а двух старых сотрудников, которые больше говорили, чем работали.
А через месяц директор сам подошел ко мне, похлопал по плечу:
— Ты молодец.
Я просто кивнула и ушла.
Меня больше никто не пытался выдавить.