Наталья поправила шарф и поёжилась от прохладного октябрьского ветра. Остановка была пустой – в такую рань мало кто ездил в этой части города. Она достала из сумки потрёпанную книгу – томик Ахматовой, который всегда носила с собой. Некоторые стихи она знала наизусть. В некоторых делала пометки карандашом.
К остановке подъехал автобус и плавно остановился.
– Доброе утро, Наталья Петровна! – поздоровался водитель, когда открыл дверь. Он всегда здоровался с ней – единственной постоянной пассажиркой на этой остановке в семь утра.
– Здравствуйте, Игорь, – ответила она, привычно показывая проездной.
В салоне было тепло и пусто. Она села на своё обычное место – третий ряд справа, откуда хорошо было видно профиль водителя. Седые виски, спокойные руки на руле, едва заметная улыбка в уголках губ... Наталья быстро отвела взгляд и уткнулась в книгу.
– И снова Ахматова? – спросил Игорь, глядя в зеркало заднего вида.
– Да. Люблю перечитывать по утрам.
– А я вот Бунина недавно открыл для себя заново, – в его голосе звучала какая-то особенная теплота.
Наталья задумалась – когда она в последний раз говорила с кем-то о литературе? С Валентиной они обсуждали только сериалы, да сплетни о соседях. А с детьми... дети давно жили своей жизнью, где не было места материнским увлечениям.
Вечером того же дня она рассказывала Валентине о новом магазине, открывшемся возле дома, но мысли всё время возвращались к утреннему разговору.
– Ты меня не слушаешь! – возмущённо воскликнула подруга, прерывая поток своих жалоб на высокие цены.
– Извини, Валя, задумалась...
– О чём это ты? – подруга подозрительно прищурилась.
– Да так... – Наталья замялась. – Знаешь, сегодня с водителем автобуса о Бунине разговаривала...
– С водителем?! – Валентина фыркнула. – Наташка, ты в своём уме? Какой ещё Бунин? В нашем возрасте нужно о здоровье думать, а не глупостями заниматься!
Наталья промолчала. Внутри что-то больно кольнуло – от этого снисходительного тона, от привычного "в нашем возрасте"...
На следующее утро она снова села в автобус. Игорь приветливо улыбнулся:
– А я вам кое-что принёс, – он протянул ей потрёпанный томик Бунина. – Может быть, захотите почитать?
Наталья взяла книгу, чувствуя, как сердце начинает биться чаще. На форзаце была надпись: "Давайте выпьем кофе и поговорим о литературе? Суббота, 16:00, кафе "Бульвар"?"
Она смотрела на эти строчки, и внутри боролись два голоса. Один – голос Валентины: "В нашем возрасте... что люди скажут... не позорься..." И другой – её собственный, молодой, почти забытый: "А почему бы и нет?"
Вечером она долго стояла перед зеркалом. Седые волосы, морщинки вокруг глаз, натруженные руки... "Куда ты лезешь, старая?" – прошептало отражение голосом Валентины.
Но потом взгляд упал на томик Бунина, и она вдруг вспомнила, как в молодости любила читать стихи, мечтать, верить в чудеса. Когда она перестала быть той девушкой? Когда позволила чужим мнениям определять свою жизнь?
Телефон звякнул – сообщение от Валентины: "Зайду завтра в четыре, будем пирог печь."
Наталья глубоко вздохнула и написала: "Извини, не смогу. У меня другие планы."
Наталья сидела в кафе "Бульвар", нервно перемешивая остывший кофе. Игорь рассказывал о своём увлечении фотографией, а она пыталась сосредоточиться на его словах, но телефон в сумке вибрировал не переставая. Очередные сообщения от Валентины.
"Наташка, ты совсем из ума выжила? Какие свидания в 59 лет?"
"Ты же приличная женщина! Бабушка!"
"Он тебя использует, дура старая!"
Игорь заметил её растерянность:
– Что-то случилось?
– Нет, просто... – Наталья попыталась улыбнуться. – Подруга пишет.
– Та самая, которая считает, что после пятидесяти жизнь заканчивается? – в его голосе прозвучала горечь.
Наталья кивнула. За месяц их встреч она рассказала ему о Валентине, о том, как они поддерживали друг друга после разводов, как строили свой маленький мирок, где не было места мужчинам и романтике.
– Знаешь, – Игорь осторожно накрыл её руку своей, – мой отец встретил свою вторую любовь в 65. Они прожили вместе пятнадцать счастливых лет. И знаешь, что он мне сказал перед смертью? Сынок, не бойся быть счастливым в любом возрасте.
Телефон снова завибрировал. На этот раз Валентина звонила.
– Может, ответишь? – мягко предложил Игорь.
Наталья глубоко вздохнула и взяла трубку:
– Да, Валя?
– Ты где шляешься? – голос подруги дрожал от ярости. – Я тебе весь день звоню! Ты что, опять с этим... этим шофёром?
– Валя, прекрати...
– Нет, это ты прекрати! Мы же договорились – никаких мужчин! Ты предательница! Ты...
Наталья нажала отбой и выключила телефон. Руки дрожали.
– Извини, – прошептала она.
– За что? – Игорь улыбнулся. – За то, что живёшь?
Через три дня всё рухнуло. Они с Игорем сидели на кухне и пили чай у неё дома, обсуждали недавно прочитанную книгу. В дверь позвонили. На пороге стояла Валентина.
– А, так вот оно что! – она ворвалась в квартиру. – Уже и домой водишь!
– Валя, успокойся...
– Нет, это ты посмотри на себя! – Валентина схватила Наталью за руку и потащила к зеркалу в прихожей. – Смотри! Седая, морщинистая... Думаешь, ты ему нужна? Он же тебя использует! Небось, квартиру присмотрел?
– Прекратите, – тихий, но твёрдый голос Игоря заставил обеих женщин замолчать.
– А ты вообще молчи! – Валентина развернулась к нему. – Охотник за старушками! Думаешь, я не знаю таких как ты?
– Валя, уходи, – внезапно произнесла Наталья.
– Что?
– Уходи. Сейчас же.
– Вот как? – Валентина горько усмехнулась. – Выбираешь его? Ну что ж... Только не приходи ко мне плакать, когда он тебя бросит!
Когда дверь за подругой захлопнулась, Наталья разрыдалась. Игорь молча обнял её, и она уткнулась в его плечо, как маленькая девочка.
– Знаешь, что самое страшное? – прошептала она сквозь слёзы. – Я ведь сама много лет верила в то, что говорит Валя. Что в нашем возрасте нельзя... что смешно... что стыдно...
– А теперь?
– А теперь я не хочу в это верить. Не хочу умирать заживо только потому, что кому-то кажется – мне пора.
Три дня Наталья не выходила из дома. Телефон она выключила после сотого звонка от Валентины, задёрнула шторы и забилась в угол дивана, как раненый зверь. Перед глазами снова и снова прокручивалась та ужасная сцена: искажённое злобой лицо подруги, её пальцы, впивающиеся в запястье, и это проклятое зеркало, в котором она увидела себя её глазами – жалкую старуху, посмевшую поверить в любовь.
– Господи, какой стыд... – шептала она, заворачиваясь в старый плед.
На четвёртый день закончились продукты. Наталья долго стояла перед шкафом, собираясь с силами выйти в магазин. Надела самое неприметное – серую кофту, тёмную юбку. Подошла к зеркалу и замерла: когда она начала одеваться так, словно извиняясь за своё существование?
У подъезда она увидела его. Игорь просто стоял, прислонившись к дереву, и читал книгу. Ту самую – томик Бунина, с которого всё началось. Заметив её, он не бросился навстречу, не стал осыпать упрёками или утешениями. Просто улыбнулся – тепло и немного грустно.
– Давно ждёшь? – спросила она, удивляясь спокойствию собственного голоса.
– Каждый день приходил. На всякий случай.
Они медленно пошли по аллее. Октябрьский ветер гонял листья под ногами, где-то вдалеке звенел трамвай. Наталья вдруг вспомнила, как в молодости любила эту пору – золотую осень, пахнущую яблоками и дымом от костров.
– Знаешь, – наконец произнёс Игорь, – я много думал в эти дни. О нас, о Валентине, о том, что она сказала...
Наталья напряглась, ожидая привычного "может, она права" или "нам действительно не стоит..."
– И понял главное, – продолжил он. – Ты не должна выбирать между мной и ею. Или между прошлым и будущим. Ты должна выбрать себя.
– Себя? – эхом отозвалась она.
– Да. Ту Наталью, которая любит Ахматову и умеет смеяться от души. Которая надевает яркие платья не потому, что хочет кому-то понравиться, а потому что ей так нравится. Которая не боится быть живой.
Они присели на скамейку в парке. Наталья смотрела на свои руки – натруженные, с выступающими венами. Сколько лет она стеснялась этих рук? Сколько лет прятала их в карманы, когда Валентина говорила: "Ну что это за маникюр в нашем возрасте?"
– А знаешь, что самое удивительное? – вдруг сказала она. – Я ведь была такой – живой. До развода. До того, как мы с Валей решили, что одиночество – это защита. Что легче спрятаться за возрастом, за условностями, чем рисковать быть счастливой.
Игорь молча достал из кармана маленький блокнот:
– Помнишь, ты говорила, что раньше писала стихи?
Наталья кивнула.
– Я нашёл вот это в библиотеке – сборник местных поэтов за 1985 год. Там есть твои стихи...
Он открыл страницу, где были строки, написанные ею почти сорок лет назад:
"Не бойся жить, когда душа трепещет,
Не прячься за условностью пустой.
Любовь не спросит, сколько лет нам светит,
Она приходит яркою звездой..."
Наталья почувствовала, как к горлу подступает ком. Эта девушка, написавшая эти строки... Где она была все эти годы?
Достав телефон, она включила его. Десятки пропущенных, сотни сообщений. Валентина не сдавалась:
"Опомнись!"
"Ты себя позоришь!"
"Вспомни о внуках!"
"Ты предала нашу дружбу!"
Наталья глубоко вздохнула и набрала номер.
– Наконец-то! – голос Валентины был полон яда. – Одумалась?
– Нет, Валя. Я просто хочу сказать тебе кое-что важное.
– Что ещё?
– Я устала. Устала от твоей злости, от твоего страха жить. Я хочу быть счастливой – здесь и сейчас. И если тебе это кажется смешным или неправильным – это твой выбор. А у меня теперь свой.
– Ты пожалеешь об этом! – закричала Валентина. – Ты...
Наталья нажала отбой. Руки дрожали, но внутри было удивительно спокойно.
– Пойдём пить кофе? – предложил Игорь. – Я знаю место, где варят потрясающий капучино. И играет джаз. Ты любишь джаз?
– Джаз? – она улыбнулась. – Валя говорит, что джаз – это не для нашего возраста...
– А что думает об этом Наталья?
Она встала со скамейки и расправила плечи:
– Наталья очень любит джаз. И капучино. И... – она запнулась на мгновение, но всё же договорила, – ...и тебя.
Они шли по осеннему парку, и впервые за долгие годы Наталья не думала о том, как выглядит со стороны. Она просто была – живая, настоящая, свободная.
***
Весна пришла неожиданно ранняя, тёплая. Наталья стояла на маленьком балконе своей квартиры и поливала петунии – яркие, сочных оттенков, каких раньше не решалась покупать. "Слишком кричащие для пожилой дамы," – говорила когда-то Валентина.
– Мам, а мы с Игорем Васильевичем рассаду помидоров уже подготовили! – донёсся с кухни голос дочери Кати. Наталья улыбнулась, вспоминая, как поначалу дети настороженно отнеслись к появлению Игоря в её жизни. Но он как-то незаметно стал частью их семьи – помогал внуку с математикой, учил зятя секретам выращивания помидоров, привозил любимые пирожные для Кати.
В прихожей зазвенели ключи – Игорь вернулся с работы. Теперь у него был свой микроавтобус, на котором он возил туристов на экскурсии. Наталья часто ездила с ним – они придумывали новые маршруты, рассказывали истории о городе, а потом пили кофе в маленьких уютных кафе.
– Представляешь, – сказал он, обнимая её, – сегодня видел Валентину. Она стояла на остановке, такая же строгая и прямая...
Наталья кивнула. Она тоже иногда встречала бывшую подругу – мельком, в магазине или в поликлинике. Валентина всегда отворачивалась, делая вид, что не замечает её. Поначалу это причиняло боль, но постепенно боль утихла, осталась только лёгкая грусть – как от старой фотографии.
– Знаешь, – Наталья прижалась к плечу Игоря, – я благодарна ей. Если бы не её злость, не её попытки удержать меня в клетке 'приличной старости', я бы, может, никогда не решилась быть счастливой.
– Мам, идите чай пить! – позвала Катя. – Я ваш любимый пирог испекла!
Они сидели на кухне всей семьёй – Игорь рассказывал очередную байку из своих путешествий, внук хохотал, Катя подкладывала всем пирога. А Наталья смотрела на них и думала: вот оно, счастье. Не идеальное, не "как у всех", но – своё, выстраданное, настоящее.
За окном цвела сирень, и в её аромате растворялись все "нельзя" и "не положено". Потому что любви и радости не нужен возраст – им нужно только разрешение быть.
Спасибо всем! Оставляйте комментарии и ставьте лайки! Не забывайте подписаться на канал, друзья мои!🙏💖