Предыдущая глава
-Не ожидала?
Таня невольно посторонилась, и нежданный гость безо всякого разрешения вошёл в дом.
-Ты же погиб ... - растерянно произнесла она - мне Лёня так сказал. Вроде машина твоя взорвалась ...
Виктор хмыкнул.
-Живой, как видишь. Р.жу только зацепило, да руки обожгло. А так, как на собаке, всё зажило. На здоровье не жалуюсь.
Лицо не просто зацепило. Смотреть невозможно было, чего Таня благополучно и избегала. Если бы не знакомый свирепый взгляд, Таня его вряд ли узнала бы. Его лицо было ужасно, и чтобы спокойно на него смотреть, нужно было иметь стальные нервы.
Опустив глаза на руки Виктора, Таня заметила, что он в перчатках.
-И зачем ты пришёл ко мне? - каким-то чужим, не своим голосом спросила она, не смея поднять на него свой взгляд.
-Повидаться захотелось и, возможно, повторить то, что преследует меня много лет в моих мучительных снах.
Он подошёл так резко, что Таня не успела увернуться. Цепкие пальцы сомкнулись на запястьях её рук, словно наручники.
-Ни одна баба так и не смогла заменить мне тебя - прошептал он. Его ужасное лицо, изуродованное огнём, приблизилось к Тане. Невольно она вынуждена была смотреть прямо в его холодные и бесцветные глаза. Сердце в груди забилось сильнее, кровь застучала в висках. Тане вновь стало страшно, как и тогда.
-Виктор, пусти. Лёня сейчас приедет, мой сын ...
Виктор зло рассмеялся ей в лицо.
-Лёня? Сын? - с презрением в голосе переспросил он - ты думаешь, что я ничего не знаю о тебе? О вас? Именно я тот человек, который провалил все попытки твоего мужа пробиться в депутаты. Дато Магомадов - это я. Слышала это имя? Ну? Отвечай!
Таня медленно кивнула. Да, Лёня что-то говорил ей о некоем Дато, который стоял за Кириллом Антиповым. Откуда он появился, никто не знал, и кто он вообще такой - тоже. Никто и никогда его в глаза не видел.
-И зачем ты это сделал? Мстишь?
Таня вдруг успокоилась, выдернула свои руки из цепких рук Виктора. Жалкое ничтожество он, больше никто. Ур.д, вынужденный скрываться под маской. Несчастный и завистливый. Всю жизнь таким был.
Видимо все мысли Тани отразились на её лице, потому что Виктор вдруг сжал руки в кулаки.
-Месть - это блюдо, которое подают холодным. Я знал, что этот день когда-нибудь настанет. Мой путь к нему был тернистым и долгим. Выжив после взрыва, я долгое время провёл в плену у чеченов. В тот день я ехал на стрелку по продаже оружия. Твой Лёня сдал меня федералам, и те быстро со мной разделались, но не до конца. Кишка у них тонка. Я в Афгане выжил не для того, чтобы так глупо закончить свою жизнь. Если бы я не попал в в.нючий кишлак, возможно, не превратился бы в такого ур.да. Своевременная медицинская помощь спасла бы моё лицо, руки и тело. Я мучился в каком-то хлеву. От боли, от удушающей жары, от голода. Надо мной издевались и ждали с интересом, насколько меня хватит. Вскоре началась большая заварушка. Взрывы, перестрелка. Когда дверь в хлев с ноги вышибли и на чистом русском спросили, есть ли кто тут живой, я от радости слова вымолвить не смог. Лишь лежал и мычал, как-будто мне язык вырвали. Наши солдаты вывезли меня с этой бойни, переправили в Моздокский госпиталь, из которого я был чуть позже перенаправлен во Владикавказ. Полгода на реабилитацию, а потом меня выписали. Документы мне помогли восстановить, но домой я не вернулся. Зачем? Если я числился в списках погибших. Мотался из города в город. Ни денег, ни перспектив. В такие моменты я особенно остро ненавидел тебя и твоего мужа.
Виктор потянулся к карману и выудил оттуда пачку сигарет. Прикурил. Таня едва могла дышать. Исповедь этого жестокого человека не пробудила в ней какого-либо сочувствия к нему. Он же бандит и так ничего и не понял в этой жизни.
-Каким же образом ты стал вдруг Дато? - голос Тани предательски осип. Она медленно, шаг за шагом, отступала назад. К двери, считавшейся запасным выходом из дома. Виктор, казалось, не обращал внимания на её передвижения. Занятый своими мыслями и воспоминаниями, он медленно затягивался и выдыхал сигаретный дым.
-Судьба снова свела меня с чеченцами. Точнее, я обратился к ним, добравшись до Москвы на перекладных. Я же имел опыт сбыта оружия, связи кое-какие остались. В то время весьма неплохо развернулся в столице некий Сулим. Он крышевал половину гостиничного бизнеса в южной части, отслеживал перевозку наркоты и только-только внедрился в торговлю драгметаллами, нефтью и лесом. Я сразу зашёл к нему с козырей. Проведя почти год в в плену у сородичей Сулима, я изучил их менталитет. Влиться в чеченскую мафию мне труда не составило. Наматывать сопли на кулак не в моём характере, и я стал рьяно двигаться вперёд, сдав все свои бывшие контакты. В девяносто пятом РУОП арестовал важную часть элиты, которую составляли кавказцы. Половину добили конкуренты-славяне, а оставшаяся шайка сбежала к своим, к боевикам на родину. Я же смог остаться в тени и при довольно внушительных накоплениях, с помощью которых эмигрировал в Европу. Там уже были кое-какие подвязки. Именно оттуда пошёл мой бизнес по торговле девочками, наркотой и крышеванием малого бизнеса. Русских хватает и там. Так я стал Дато Магомадовым, а своё настоящее имя стёр из памяти. Я вернулся в Россию пару лет назад.
Таня нащупала ручку двери, собираясь выскочить при первой же возможности. Эта дверь всегда была открыта. Но дальнейшее повествование Виктора заставило её замереть.
-Я долго собирал информацию о Завьялове, о тебе. Узнал, что детей у вас уже двое. И что вы неплохо устроились за МКАДом. Квартирка, дача. Умные и подающие большие надежды сын и дочь. Семейная идиллия прямо. И весь такой правильный и, как всегда, честный Лёня, которого я ещё со студенческих времён знаю, как зануду и ботаника. Он всегда меня выбешивал своей правильностью. Я даже стремился подражать за ним когда-то, тянулся наравне с ним.
Виктор скрипнул зубами. Молчание тяготило его, и он обернулся к Тане, заметив, что она собирается как бы сбежать. Насмешливая ухмылка исказила его и без того обезображенное лицо.
-Это я подсунул вашему сыночку девочку, которая подсадила его на наркотики, и сейчас он находится с этой девочкой. Он счастлив, и доза этого счастья приведёт его к погибели. А дочка твоя, которая рванула к сыну-инвалиду Кирилла Антипова, случайно оступится и так же случайно с высоты скатится в овраг, сломав свою хрупкую шейку. Больно вам с Лёнечкой будет, а? Так же больно, как и мне когда-то?
Виктор встал с кресла, не спуская глаз с Тани. Схватившись за горло, она невидящим взглядом смотрела, как он приближается к ней. Таня качала головой, не в силах поверить, что всё, что говорит этот ужасный человек, правда. Лицо её стало белым, в глазах застыли слёзы. Она не сразу поняла смысл последних слов Виктора.
-Что ... Что ты хочешь сделать с моим сыном? - выдавила она из себя.
-Твой сынок скоро отправится туда, откуда никто ещё не возвращался. Это и будет моей местью. Через потерю ваших детей вам с Лёнечкой будет очень больно. Невыносимо больно. А я буду смотреть на ваши муки и испытывать настоящее наслаждение. Моя-то жизнь продолжится дальше, а ваша закончится. И не нужны вам будут ни деньги, ни дом этот ...
Виктор обвёл рукой вокруг. Его улыбка напоминала звериный оскал.
-Ты больной ... Ты ... Ты ненормальный - прорвало наконец Таню. Она бросилась на Виктора с кулаками - не тронь моего сына, слышишь? Не тронь! Я полюбила его всей душой и всем сердцем, даже несмотря на то, что это ты его отец! Ты! Платон - моя душа, моё сердце ... Лучше меня сразу убей, но только оставь моего мальчика в покое!
Таня кричала и кричала, била по груди Виктора, а потом без сил опустилась на пол. Обхватив голову руками, она повторяла имя сына.
-Чей, ты говоришь, он сын? - стальным, каким-то неживым голосом переспросил Виктор. Она блефует, что ли? Впервые за всё это время что-то дрогнуло у него внутри. Внутри чёрствой и безжалостной души.
-Твой! Платон - твой сын! - взвизгнула Таня - после того раза я поняла, что беременна. От тебя! И Лёня всегда об этом знал! Он воспитал ТВОЕГО сына, как своего! Понимаешь? Чувствуешь, какая между вами пропасть? Ты бы никогда не стал воспитывать ребёнка своего врага, а он стал!
Тушь размазалась под глазами, губы были искусаны в кровь. Может быть, Виктор соврал, и сейчас Платон, как всегда, войдёт в дом, её красивый и добрый мальчик ... Таня даже машинально перевела взгляд на дверь.
Виктор отошёл от неё, чувствуя, как грудную клетку сдавил спазм. Он ослабил ворот рубашки, достал мобильник. Его сын ... Этот мальчишка - его сын. Его кровь и плоть, его продолжение, которое он собственными руками хочет убить.
-Да ч#рт! - заорал он, набирая номер Дианы и не в силах рассмотреть цифры на экране из-за пелены слёз. Он плакал, наверное, в последний раз, когда умерла его мать. Вот тогда он плакал. Скупыми мужскими слезами, сжав зубы, он плакал над свежим могильным холмом. Больше у него никого не осталось на тот момент на этом свете. И вдруг он узнаёт о сыне ...
Телефон Дианы долго не отвечал, потом трубку всё же взяли.
-Где тебя носит, ч#рт подери! Ты ещё не успела сделать то, что я тебе приказывал? - не сбавляя тон, проорал Виктор, сжимая до боли в пальцах трубку. Вены вздулись на его висках. Ещё чуть, и его хватит удар.
-Я сделал. Эта девка колёс наж.лась и не в адеквате - спокойно ответил Ник - мальчик уже отошёл ...
-*** - бешено вращая глазами, выругался Виктор. Он мгновенно ослаб и, еле передвигая ногами, направился к двери. Почему же в глазах так темно? И звуки как сквозь вату ... - зачем ты это сделал ... Кто ... Кто тебя п...просил ...
Виктор покачнулся и без сознания рухнул на пол. Его бесцветные глаза были устремлены на портрет красивого улыбающегося мальчика в тяжёлой позолоченной рамке.
-Дато ... Дато ... Ты же сам приказал, Дато? А с девчонкой что? - надрывалась мобильная трубка. Но Дато уже не слышал. Он был мёртв. В его глазах застыло отражение его собственного зла, которое он сам же в себе породил и сам же себя им сгубил.