Они приходили с туманом, уходили с добычей.
Смесь разбойников, вольных наёмников и речных пиратов — ушкуйники были настоящими гангстерами Средневековья на русском Севере. Их ладьи рассекали воды Волги и Камы, их боевые кличи звучали от Новгорода до побережья Каспия, а в глазах врагов они были хуже татарского нашествия.
Кто они были на самом деле — герои, воины или банды под прикрытием Новгорода? И почему их до сих пор называют русскими викингами?
Погружаемся в мир топоров, речных налётов и полной анархии.
Кровь и Волга
1360 год. Великий Новгород. Тёмная пристань у Ильменя.
Дождь стегает по бортам ушкуя — лёгкой ладьи с высоко загнутым носом, похожим на оскал. На носу вытесано: «Волчья стая».
Лютый (коренастый, со шрамом через бровь) точит нож о камень. Рядом Святослав (длинная седая борода, глаза как щели) перебирает чётки — странная смесь: православный крест и медвежий коготь.
Из темноты вываливается Онька (молодой, но с жёлтыми от дыма зубами), трясёт кожаным мешком:
— Видал, братва? Пермяки за серебро молились! А мы его — в ж**пу!
Лютый (не поднимая глаз):
— Ты, щенок, хоть знаешь, почему нас "ушкуйниками" зовут? Не потому что на ушкуях плаваем... А потому что мы — как этот нож (бросает его в столб — вонзается по рукоять). Ни князь, ни хан нас не удержат.
Святослав (хрипит, указывая на воду):
— Видишь волны? Наши деды так же Волгу перечёркивали. В 1360-м — Жукотин сожгли, в 1375-м — Сарай потрошили... А теперь наш черёд.
Онька (ёрзает):
— Но... это ж ханская земля!
Лютый (встаёт, тень накрывает стену):
— Хан сдох, новые дерутся за трон. Москва плачет, Тверь дрожит... А мы — волки. Волга наша!
Вдали гаснет огонёк в княжеской гриднице. Кто-то там точно знает, что они здесь. Но никто не выйдет — ушкуйники давно платят серебром за молчание.
Время хищников
1366 год. Река Кама, устье Чусовой.
Лагерь ушкуйников среди пней свежесрубленных берёз (чтобы не подобрались враги). На земле — медные пермские идолы с выдолбленными глазами (золото уже вынуто). Святослав плюёт на тлеющие угли костра:
— «Вы видели их рожи? Жрецы на коленях ползали, как татары перед ханом! А этот старик с бородой в три пядени — молился своему Золотому Бабе, пока Лютый не снёс ему голову».
— «Молился… но медленно», — Онька бросает в огонь обрывок пергамента с кириллицей (грамота о «дани мехами»).
За спинами тени повешенных на соснах (местные князьки, отказавшиеся указать путь к капищу).
Гнев Орды
1374 год. Булгар. Перед рассветом.
Город, где ханские баскаки собирают ясак, охвачен пламенем. Ушкуйники в смешанной добыче: кто в ордынских халатах, кто в новгородских кольчугах. Лютый кричит:
— «По домам! Ищите ханскую казну — там не только серебро, но и ярлыки на княжение!»
Но вдали уже трубит рог— это темник Бегич ведёт конницу. Святослав, глядя на отрубленную голову булгарского купца, хрипит:
— «Не успеем… но хоть напоследок сожжём их мечеть!»
(Примечание: это отсылка к реальному набегу 1374 г., после которого хан Тохтамыш объявил «крестовый поход» против ушкуйников.)
Ледяная петля
1391 год. Волга близ Ярославля.
Мороз. Лёд под ногами в трещинах. Ушкуйников загнали в ловушку объединённые силы:
- Московские стрельцы (в телогреях с гербом Дмитрия Донского),
- Татарские лучники (с знаками Тохтамыша),
- Новгородские посадники
(теперь союзники Москвы).
Онька, истекая кровью, смеётся:
— «Братцы, нас предали… но разве не мы первыми начали?»
Лютый срывает с шеи крест, который носил «для торговли с немцами»
— «Ну что, парни? Вперёд — хоть в ад, хоть в Вальгаллу!»
Они бросаются на лёд. Стрелы вонзаются в спины. Вода краснеет.
Эпилог (историческая справка для финала):
Текст на фоне тонущих топоров:
«Последний рейд ушкуйников был в 1409 г. Но легенды говорят, что их души стали «волжскими русаками» — мстят купцам в туманах…»