В начале 1930-х Thompson M1928 можно было увидеть в самых разных местах. В Чикаго его прятали под плащами люди в шляпах — не военные, а гангстеры. В Центральной Америке — несли на груди американские морпехи. Оружие было одно и то же: короткий ствол, тяжёлый корпус, круглый магазин на пятьдесят патронов. В городе он служил для устрашения. В джунглях — для боя на дистанции до пятидесяти метров. Thompson стал первым пистолетом-пулемётом, который вошёл в массовое сознание не как оружие, а как образ. Его форма, звук и даже способ, как его держали — всё делало его узнаваемым. Он был дорогим, тяжёлым, избыточным — но в нём было то, что ценили в межвоенные годы: надёжность, стиль и избыток мощности. Это и сделало его знаменитым — задолго до того, как началась большая война.
Изначально Thompson задумывался как окопное оружие. Артиллерийский полковник Джон Толивер Томпсон ещё в 1918 году хотел дать пехотинцу автомат, который стреляет очередями и весит меньше винтовки. Он называл его "trench broom" — окопная метла. Но Первая мировая закончилась раньше, чем винтовка попала на фронт. Производство началось в мирное время — и оружие оказалось невостребованным армией.
Зато его быстро нашли улицы. Аль Капоне, «Ирландская банда», полиция Чикаго и грабители банков — все выбирали Thompson. Не из-за точности. А потому что он внушал. Темп стрельбы — 600–700 выстрелов в минуту. Калибр — .45 ACP. Пуля — тяжёлая, 14 граммов, с начальной скоростью 280 м/с. На короткой дистанции это было как дробовик с прицелом. Один залп — и всё было решено. А звук — короткий, глухой, плотный — стал саундтреком американской улицы 1920-х. Не просто стрельба. Это была подпись оружия.
За блестящими фасками пряталась тяжёлая инженерия. Thompson M1928 весил почти пять килограммов — как винтовка с оптикой. Полированное дерево, фрезерованная сталь, затвор с замедлением отката — всё это делало его дорогим, сложным и капризным в производстве. Его собирали с любовью, как старые мотоциклы — тщательно, с хромом и душой. Но войне не нужна любовь. Ей нужен темп, простота и надёжность. Там, где Thompson блестел и ревел, армия уже хотела штамповать — быстро, дёшево, массово.
Во Вторую мировую Thompson всё же приняли на вооружение. Особенно в 1942–1943 годах, когда просто не было альтернативы. Он воевал в Африке, на Сицилии, в джунглях Тихого океана. Его носили морпехи, рейнджеры, офицеры. В ближнем бою это был зверь: штурм бункера, зачистка окопов, уличный бой — тут он работал идеально.
Но стоило пройти десять километров с ним на плече — и солдат его проклинал. Слишком тяжёлый. Слишком малая дальность. Слишком много деталей. Армии был нужен инструмент, не стиль. А солдату — надёжность, а не никелированные фаски. Один Thompson стоил как полторы-две винтовки M1 Garand. И в 1943 году его начали заменять на M3 "Grease Gun" — дешёвый, штампованный автомат из стали и трубок. Вместо джаза — гул мотора. Вместо выточенной рукоятки — голый металл. И пехота вздохнула с облегчением. Потому что в окопе не нужна харизма.
Тем не менее Thompson не исчез совсем. Он ещё стрелял в Корее, его брали с собой офицеры и связисты, хранили в сейфах дипмиссий и штабов. В джунглях Вьетнама его можно было встретить у пилотов, разведчиков, радистов — как оружие последнего шанса. Он был тяжёлый, архаичный, но на трёх метрах калибр .45 ACP делал то, чего не делал лёгкий 5.56: сшибал с ног с первого попадания. Он больше не был основным оружием. Но оставался тем, к чему тянулись руки в критический момент.
Он нравился гангстерам — потому что давал власть. Он не нравился пехоте — потому что отнимал силы. Но именно это сделало его символом. Его силуэт — в кино и комиксах. Его звук — в памяти. Он не стал нормой, но стал знаком эпохи. Thompson M1928 — это саксофон стрелкового мира. Его трудно не узнать. Он звучит громко, ритмично, с характером. Да, он оказался не нужен в регулярном строю — но без него не сложится мелодия времени.
