Раздался шорох, и я вздрогнула, потому что по углу дома почти неслышно спустился Хоук и подошёл к нам.
– Нет! Их на копье пригвоздили на крыше, к старой трубе. А уж потом сбросили вниз. Я видел старую трубу, к которой их присандалили.
– Зачем они полезли на крышу? – я недоумевала.
– А там всё приспособлено, чтобы спустится в квартиру Илария Евграфовича, – пояснил Хаук.
– Наследники! – прошипел Капитан и презрительно смерил меня взглядом с ног до головы.
Меня это возмутило, я же честно всё рассказала. Что же он на меня так смотрит? Потом обмерла от ужасного предчувствия, и спросила:
– Простите, а кто эта женщина? Так-то не видно.
Кирилл фыркнул, как кот:
– Вот это и ошеломляет. Это – горничная Наташа!
– Наташа? Но зачем?! Не понимаю! Зачем она полезла на крышу? – я была потрясена, хотя внутри меня свербило, что я вчера уже видела, что с ней что-то не то. – У неё же наследство и наполеоновские планы про замужество с олигархом.
– Кирилл, а на тебя подействовало снотворное и кое-что ещё, что изготовила наша горничная? – угрюмо спросил Хаук.
Кирилл и Митяй хором сказали.
– И где оно было?
Я пролепетала:
– В яблочном пироге! Наверное…
– Ага! – счастливо оскалился Митяй. – Я вчера в основном на пирог с капустой и яйцами налегал. Я просто балдею от него.
– Это ведь не всё? – Кирилл пристально просмотрел на меня.
Я опять, став красной, сообщила:
– Ещё духи с феромонами, но я заснула, поэтому бесполезно, а Хаук справился с организмом. Неля Степановна…
– Не волнуйся, она просто спит… До сих пор, – успокоил меня Кирилл. – Надо же! А я себе удивился, что это меня на Снежану пропёрло? Я же блондинок такого типа не выношу. Звонил ей и звонил! Хорошо, что она трубку не брала. Интересно, а ведь после душа, как отрезало. Это что же Наташа такое-эдакое в эти духи добавила, ведь не только феромоны?
– Какие-то травы, – грустно сказал Митяй, – я проверил дома. Я их не знаю.
– На тебя не подействовало? Ну ты силён! – с уважение посмотрел на него Ион.
– Не парни, подействовали, но не так, как она ожидала. В детстве, от нас отец ушёл, и потом пришёл ко мне, якобы в гости, да с новой женой, она так же пахла. Мама отпустила нас гулять, а когда мы уходили, я оглянулся, и взглянул в оно, а она плачет, но, чтобы я не видел. Плакала от ярости и обиды! Отец же всё забрал, оставив нас почти голыми, а потом выкобенивался перед новой женой. Это я потом узнал от наших соседок, которые на лавочках обретаются перед подъездом. У меня теперь пожизненно негатив на подобный запах в любой концентрации.
Я от его рассказа внутри вся сжалась, потому что после такого и не знаешь, так уж ли плохо жить в Детском Доме? Там ведь все точки расстелены, и всё понятно.
– Значит кто-то ей состряпал простенькое приворотное зелье, но не она. Туповата эта девица! Ей надо было нас отвлечь, – угрюмо проговорил Хаук.
– Но зачем? – я по-прежнему не понимала, меня то ли от холода, то ли от волнения знобило.
– Возможно, ей не хватило того, что ей оставил Иларий, – пробормотал Кирилл, он наклонился и выудил из кармана брюк мертвой Наташи связку ключей. – Опа! Прямо-таки ключница! Многовато ключей для скромной горничной!
Я присмотрелась и удивилась:
– Смотрите, так в это связке два ключа от входной двери квартиры Илария Евграфовича! Зачем же она так идиотски пыталась залезть? Что не могла просто дверь открыть? Ключи-то были!
– Не могла! Ведь мы замки-то заменили, после погрома, – сообщил Митя. – Точно! Она же не знала этого! Она же пришла позже, а дверь мы не закрыли тогда. Ах ты… Ведь теребило что-то у меня внутри! Думал с перепою, а это они, видимо, ночью не смогли войти. Вот, ворюга!
Я покачала головой.
– Всё равно странно. Ей было достаточно зайти к Неле Степановна и во время уборки забрать то, что она хотела. Неля Степановна не заметила бы. Она вечно на кухне возится!
Капитан оскалился.
– Разберёмся! Кстати, зачем вы приехали сюда?
Я так растерялась, что онемела, а Хаук небрежно отмахнулся.
– По приглашению Нели Степановны. Надо же ей помочь там привести всё порядок. Вчера-то мы так и не сделали ничего.
Кирилл куда-то послал смс-ку, а спустя секунду позвонили, и мы услышали голос Нели Степановны:
– Не сердитесь, не люблю я эти смс-ки. Я послала вам адрес, где Наташа живёт, но вы непременно приходите обедать. Мне этого всего не съесть. Я как-то не рассчитала и… Нет, я всё вру! Просто мне очень тоскливо! Сегодня ночью кто-то всё время в дверь скребся. Я только под утро заснула.
– Конечно зайдём! Только Вы в этот раз сладкий порог испеките без корицы. Там я у вас корзину с яблоками присмотрел, – нахально распорядился Кирилл.
– Непременно! Я сделаю его классическим, – обрадовалась Неля Степановна. – Приходите! Я такой чай вскрыла, просто чудо, да и только!
Я готова была его расцеловать, потому что Неля Степановна опять себя почувствовала нужной людям.
Кирилл же смерил насмешливым взглядом Капитана и промурлыкал:
– Ну, как-то так! Ион, просто не знаю, когда ваши научатся работать? Вечно они на людей наезжают, просто уже смешно. Мы поедем на адрес убиенной. Хаук, захвати секильду, что-то мне подсказывает, что она может пригодиться. А вы посмотрите, что да как. Может все-таки хоть кто-то что-то видел?
Мы с Капитаном обменялись взглядами полными негодования. Я взбесилась из-за секильды, а Капитан из-за того, что ФСБ-эшник его носом в просчёты ткнул и, судя по румянцу на его скулах, не первый раз. Вот котяра! Я было направилась к мотоциклу, но Хаук меня потащил к чёрному внедорожнику, прошипев:
– Ты что?! Мы же власть!
Мы ехали чуть ли не полчаса, я даже не смотрела куда, потому что ломала голову, кто мог убить Наташу, и зачем она полезла на крышу? Зачем затеяла всё с снотворным и приворотным зельем. Глупость какая-то!
Когда машина остановилась, я даже не удивилась, оказавшись на улице Промышленности, почему-то я была уверена, что она живёт в этом районе. Я как-то говорила с девчонками из этого района и заметила, у них очень специфическое акание и обороты речи. Такие же были у Наташи. Перед нами был небольшой, хороший деревянный дом, окрашенный голубой масляной краской, и маленький садик. Что же ей не хватало?
На наш звонок, который был на столбике калитки, выглянула уставшая, в теплой синей вязанной кофте и чёрной юбке женщина лет шестидесяти, как мне показалось. Она пропустила нас в небольшую кухонку и устало села за стол, на котором стояло блюдо с плюшками и ваза с поздними яблоками. Посмотрела печально и немного глуховатым голосом спросила:
– Их посадили? – и столько обреченной усталости было в этом голосе, что меня затрясло.
Кирилл ткнул меня в бок и я, изобразив на лице глубокую печаль, призналась:
– Ошибаетесь! Произошёл несчастный случай, – встала, налила из старого графина воды в стакан и дала женщине.
Она сделала несколько глотков и недоверчиво посмотрела на нас.
– Это поэтому полиция приехала? Меня не вызвали, а сами приехали? Вы уж не скрывайте ничего!
– Ну как сказать… – промямлила я, потому что не была уверена, что стоит всё рассказывать.
Женщина вздохнула.
– Все один к одному, как я и думала! Это братец её порешил?
Я покачала головой.
– Нет, что вы! Он и сам пострадал.
– В смысле пострадал? – её лицо так и осталось неподвижным.
Я немедленно взяла её руки в свои и, как можно медленнее, заговорила:
– Видите ли, они оба упали с крыши и разбились… То есть не совсем разбились, а ещё и напоролись на трубу.
Ляпнула и обрадовалась, вполне правдоподобно получилось. Не хватало ещё этой печальной женщине узнать, как её дочери было плохо, и как она долго умирала. Что угодно я ожидала, но не последующего.
Женщина как-то смиренно улыбнулась и чуть севшим голосом прошептала:
– Видно Бог есть всё-таки! Отплатил он за мои муки. Жаль дочку, но против генетики не попрёшь!
Мужчины угрюмо переглянулись, а я просто спросила:
– А кто этот парень, что был с Наташей, это родной брат или…
Она скривилась.
– Брат по отцу. Сводный. Вон ведь как! А он-то, негодяй, только что звонил. Говорил, что всё у меня отнимет, а я сдохну под забором. Хм… Позвать что ли на похороны, или обойдётся? Он ведь… Господи!
Тут даже Кирилл не выдержал.
– Кто он?
– Бывший муж! – она сказала это с каким-то старым уже привычным надрывом. – Я заболела, после родов что-то не так пошло, а он сказал, что не нанимался за больной бабой ходить, да ещё с ребенком. Все деньги, что были, забрал и из квартиры выгнал. Она его была. Я-то была прописана у бабушки. Вот я и осталась с ребенком, да старухой на руках вот в этом домике. Бабушка-то до восьмидесяти шести дотянула и померла. Всё время мне поморгала…
Я уж где только не работала, но смогла и дочку поднять, и сама вылечиться. Потом повезло мне – устроилась я домработницей к хорошему человеку. За всё время у хозяина куска мыла не взяла, но и он платил хорошо. Устроил с трудовой книжкой. Дочка-то с гнилой душей, в папашу пошла, завидовала всем. А ведь всегда была и сыта, и одета не хуже других. Однако ей всё не нравилось, хотя в классе-то почти все такие, как она, были. Всё просилась взять её с собой. Хорошо хоть бабушка сказала мне, что дочка не чиста на руку. Я поэтому никогда её не брала с собой на работу, да и охрану хозяина предупредила, чтобы не пускали её ни под каким видом. Охранники всё понял.
– А вроде нормальная, – пролепетала я.
– Не! Это хозяйка за ней следила на новой работе! А так бы… Хотя всё равно воровала по мелочам. Не понятно почему-то, но образовалась в ней гнилая душонка. Видно, гены отцовские. Училась из-под палки, экзамены не стала сдавать. Всё мечтала за олигарха замуж выйти. А вот месяц назад явился этот Колька! Мать его померла, так он с отцом всё пропил и размотал, что от его родной матери осталось. Отец дал ему наш адрес. Сказал, что мы ему поможем. Его-то мы и на порог не пустим, а брата пожалеем. Не хотела я такого родственника, да Наташка уговорила. Сначала он над ней смеялся, прислугой называл, но я сказала, что если он не будет работать, то пусть уматывает. Колька где-то пристроился, давал на своё пропитание, какие-то копейки. Я на эти деньги его и кормила. Кто он мне – нет никто?! Ядовитый он, как и его папаша! Он всё время Наташке бурчал, что прислугой работать позорно. А как узнал, что её наниматель-то умер, да еще наследство ей составил, так и стал пилить. Что надо обокрасть квартиру, в которой никого нет. Два дня пилил, вот Наташка и согласилась. Я сразу им сказала, что это им боком выйдет.
Я погладила её руку.
– Не смогли отговорить?
– Куда там! Наташку, больше всего бесило, что сиделке пять миллионов отвалили, а ей так мало оставили. А ведь ей вообще могли ничего не дать. Кто она? Нет никто!
– Что она из квартиры уже утащила? – я спросила наугад
– Да почти ничего! – мать вздохнула. – Хотя вчера, даже смешно, притащила детскую игрушку. Видно, дурища решила, что там что-то ценное, коробка такая красивая, резная, а там нате вам – кубики. Да я их уже и выкинула, а коробку можете забрать. Она вон там стоит!
– А пакет? В каком пакете вы выкинули мусор? – пропищала я, потому что перехватило горло от волнения.
– Да вон он сверху лежит, такой голубой, с зелёными ручками.
Я рысью помчалась к местной помойке. Когда я рылась в мусоре, то поняла, выражение, что мечта археолога – помойка. Столько информации!
Узнала я много.
Наташа притаскивала в контейнерах остатки еды, что готовила Неля Степановна. Благо дело, Неля Степановна иногда готовила много, а Анна Владимировна домой не приходила. Мать этого не ела, считая ворованным, дочь не унималась. Удивительно, ей не хватило ума вернуть контейнеры. Эти контейнеры я запомнила – точно наши. Она даже не заметила, что на некоторых стояли цифра, написанные фломастером. Я сама их написала, потому что все контейнеры были одинаковыми.
Она также потихоньку тырила мельхиоровые ложечки, видимо, считая их серебряными и даже маленькие подушечки, вышитые Нелей Степановной. Мать Наташи в гневе выкинула всё, что наворовала её дочурка. Нашла я и кубики девять штук. Значит ещё три кубика где-то в квартире или тот, кто убил бедного Ираклия Евграфовича, унёс их сразу.
Я подошла к дому и показала свою находку Хауку, тот кивнул, а я стала обдумывать, где такие кубики можно купить. От размышлений меня оторвал резкий звонок домашнего телефона. Мать Наташи посерела и прижала руку к сердцу. Она сидела у окна, и поэтому я всё видела, поэтому скользнула в кухню.
Трубку взял Кирилл и холодно проговорил:
– Представьтесь! Идет следствие по поводу… – после чего телефон отключился, но я уже поняла на что способен Кирилл. Он немедленно перезвонил и жестко проговорил. – Бросите трубку, сядете за подстрекательство на семь лет. С вами не полиция, а из ФСБ разговаривают. Ваш сын и дочь убиты при попытке ограбления очень важного лица. Они пытались отравить наследников. Вы сами звонили утром по этому телефону, и требовали долю награбленного. Прослушайте запись. Это Ваш голос. Учтите, и сейчас наш разговор фиксируется!
В трубке что-то долго хрипели, пытаясь, видимо, объясниться. Кирилл включил громкую связь.
– Я просто попугать хотел! Сын-подлец, сам решил распотрошить мою бывшую с её дочкой. Я тут не причём. Только попугать! Я ни причём! Он совершеннолетний!
– Значит так, – чеканил слова Кирилл. – Если вы, на сто метров двинетесь в сторону Самары, то я вам не завидую.
Голос заорал:
– Да не в жисть, да никогда!
По лицу Кирилла скользнула коварная улыбка, и мне стало жалко того мерзавца. Когда коты так ухмыляются, то это ой-ёй-ёй! И точно, голос Кирилла ещё больше заледенел:
– Они пытались ограбить выдающегося инженера-конструктора дронов прямого биологического воздействия. Возможно, украдены чертежи. Это серьёзное уголовное преступление! Теперь следите за своим направлением всех передвижений. Иначе дрон, который вас выследил, вызовет у вас для первого раза сильный сердечный приступ, после чего во второй раз вас разобьёт паралич. Запомните! Хотите жить – не двигайтесь в сторону Самары. Дрон вас по Вашей ДНК выследил, – Кирилл отключил телефон, посмотрел на женщину, у которой с перепуга, даже открылся рот, и потребовал у меня. – Стажёр, немедленно принесите планшет управления с новым экраном!
– Есть! – я вытянулась и отдала честь. Женщина ахнула, а Хаук подмигнул мне, я рванула к машине и притащила обычный планшет. – Пожалуйста, господин майор!
Кирилл чисто по-кошачьи облизал губы, благодарно кивнул мне и проговорил в планшет:
– Василиск! Оборотень на связи, показать наблюдаемого и применить первичные меры воздействия.
Женщина пискнула и прижала руки к груди. В воздухе засветился овал, и все увидела толстоватого лысого мужика в засаленных джинсах и невероятно грязной тёплой куртке. Мужик кривился и обильно матерился. Потом перешёл к членораздельной речи:
– Щаз! Дураков ищите! А то я не знаю, что и кто.
Он бодро направился по улице, рядом семенил такой же забулдыга в засаленной одежде, шепча:
– Григорьич, а вдруг? Тот говорил про экспериментальный…
– Пусть другому лапшу на уши вешают. Чтобы наши, да изобрели такое…
На перекрёстке, с абсолютно чистого неба в толстяка ударил зелёный луч, и тот, взвыв, упал на асфальт. Забулдыга взвизгнул и упал на колени, закрыв руками голову.
– Дрон!
Лысый мерзавец, какое-то время стонал и тяжело дышал, потом раздался металлический голос.
– Первое предупреждение! Дышите глубже. Вытяните руки, так будет легче.
Видимо, металлическая забота доконала негодяя, и он завыл:
– Развели учёных на свою голову! Колька-идиот, уже и не знает, кого можно грабить, а кого нет.
Он вместе со вторым забулдыгой резко повернули, добрели до каких-то гаражей и вскоре скрылись в одном из них. Видимо, между гаражами был какой-то проход, и негодяй решил ещё раз испытать судьбу, с неба раздался странный стрекот и над гаражами возникло облачко. Раздался испуганный крик!
– Выследил! Ведь только шаг сделал!
Всё затихло и экран погас. Я восхитилась, потому что теперь этот тип будет даже шаги считать.
Кирилл холодно проговорил женщине:
– Надеюсь Вы понимаете, что обо всем увиденном надо молчать. Тела для захоронения получите через два дня.
Мать Наташа кивнула и, торопливо, протянула засаленную тетрадь с газетными вырезками. Кирилл холодно посмотрел на тетрадь:
– Что это?
– Пожалуйста! Раз дело государственной безопасности, то и это заберите. Христа ради! Это Колька привёз, он сказал, что это – магия, что Наташке надо ей воспользоваться. Они вчера всё время в аптеку бегали и что-то в водку запихивали.
– Где бутылка?
Женщина притащила бутылку с мутной жидкостью, протянула нам:
– Эту жижу надо фильтровать! Они фильтровали. Можно на меня дрон не насылать? Я похороню их обоих, и кресты им поставлю. Ей, Богу! Помин справлю!
Кирилл величественно кивнул и взял опять планшет:
– Василиск! Снять объект номер два с наблюдения.
Мы уходили к машине и не знали плакать нам или смеяться, такая радость и покой были на лице у женщины.
Продолжение следует…
Предыдущая часть:
Подборка всех глав: