"Слишком…"
Ничего. Слово, которое звенит в голове как пустой удар колокола. Никогда… никто не спросил: чего я хочу. Да, спрашивали о многом — о том, что я сделал, где ошибся, почему не оправдал чьих-то ожиданий. Но не о том, что я чувствую, что мне нужно, что я хотел бы.
Я привык к навешанным ярлыкам. Липким, как пластырь, который никогда не снимали — только накладывали сверху новые. Виноват. Слишком. Драматичен. Эгоистичен. Обвинения сыпались, как дождь, а из-под их тяжести я давно перестал различать собственный голос. И ведь они всегда знали, как найти слабое место, как расковырять старую рану до крови. Это был их метод: лучше видеть ошибки других, чем свои собственные. Черно-белый мир, в котором я всегда был темным пятном.
А слова, что они бросали… они не просто резали, они выворачивали меня наизнанку, меняя смысл, намерение, даже мотив. "Ты сказал так?" — спрашивали они. Нет, я не это имел в виду! Но кому это важно? Им проще было перевернуть правду, чем взглянуть в зеркало и увидеть что-то в самих себе.
Холод. Холод слов, холод отсутствия тепла, заботы. Он пронизывает, как ледяной ветер, бьющий прямо в сердце. Но самое болезненное — это когда этот холод становится последствием моих, как мне твердили, ошибок. "Это только из-за тебя. Твои чувства — твоя вина." Сколько раз я верил этому? Расковыривал себя еще глубже, чтобы найти ту точку, где я "исправим." И как всегда, находил только еще больше боли, а в ответ слышал: "Ты слишком чувствительный. Слишком драматизируешь. Слишком…"
"Слишком…" — это слово стало приговором, который вынесли мне они. А потом бросили — расковырянного, уязвимого, со смешанным чувством вины и стыда. Но я оставался, даже оправдывал их. Потому что ведь они не видят, не понимают, не чувствуют? Нет, проблема не в них, твердил мой разум, проблема во мне. Мозг защищался как мог, создавая оправдания их холодности, их равнодушию.
Но правда… правда глубже, чем я хотел бы верить. Взрослый человек способен понять, что тебе больно. Если он этого не делает, это не потому, что не видит, а потому, что ему так удобно. Это проще. Как стоять каблуком на твоей ноге и притворяться, что не чувствуешь его под собой. "Чего это он возмущается?" — скажут они, и сдвинут вес на другую ногу. Но давление остаётся.
И я понимаю… это не только про них. Это про нас всех. Про правду, в которую сложно взглянуть: иногда нам удобнее не замечать. Про ложь, которой мы утешаемся. И про силу, которой мне ещё только предстоит набраться, чтобы однажды сказать: "Достаточно."