Анна закрыла ноутбук, закончив рабочий день, и с удовольствием потянулась. Пятница. Наконец-то. Она представила, как вечером они с мужем и детьми закажут пиццу, устроятся на диване и будут смотреть новый мультфильм. Именно так они проводили вечер пятницы уже несколько лет — маленькая, но важная семейная традиция.
Но звонок в дверь, прозвучавший ближе к шести вечера, разрушил все планы. На пороге их трёхкомнатной квартиры стояла Зинаида Петровна, свекровь Анны, с двумя огромными чемоданами и несколькими пакетами.
— Ой, мама, вы чего это? — удивилась Анна, пропуская свекровь в прихожую. — А почему не позвонили? Мы бы встретили.
— А чего звонить-то? Я сама доехала, не маленькая, — тяжело вздохнула Зинаида Петровна. — Надоело одной в четырёх стенах сидеть. Вот, решила к вам перебраться.
Анна застыла, переваривая информацию:
— В смысле... перебраться? Насовсем?
— Ну да, — спокойно ответила свекровь, снимая пальто. — В моей квартире я уже всё упаковала, на следующей неделе будут вещи перевозить. Грузчиков Сашенька организует.
— Но... мама, мы же не обсуждали это, — Анна чувствовала, как к горлу подступает комок. — У нас не так много места... А вы с Сашей это обговаривали?
— А чего обсуждать-то? — искренне удивилась Зинаида Петровна. — Я мать, он сын. После смерти отца я одна осталась. Куда мне ещё идти? Не в дом престарелых же!
Дети, услышав шум в прихожей, выбежали встречать гостью.
— Бабушка приехала! — восьмилетний Дима обрадовался при виде родственницы.
— Здравствуй, здравствуй, — сухо кивнула Зинаида Петровна, даже не потянувшись обнять внука. — Ты смотри, как вырос. И ты, Машенька, тоже, — она перевела взгляд на пятилетнюю внучку.
— Пойдём, мам, я вас пока в гостиную провожу, — Анна попыталась взять ситуацию под контроль. — Чаю выпьете?
— Мне бы комнату мою посмотреть, — Зинаида Петровна направилась вглубь квартиры. — Которую вы мне выделите.
Анна почувствовала, как в груди нарастает паника. Она срочно набрала номер мужа.
Александр приехал с работы позже обычного. К тому времени Зинаида Петровна уже обосновалась в кабинете сына, который служил ему домашним офисом и мастерской. Саша работал инженером-проектировщиком и часто брал работу на дом.
— Ну и что всё это значит? — спросила Анна, затаскивая мужа на кухню, пока свекровь разбирала вещи.
— Мама позвонила в обед, — смущённо начал Саша. — Сказала, что едет к нам. Я думал, в гости на выходные...
— Она собирается жить здесь, Саша! Она уже в твоём кабинете обустраивается! А куда твои вещи? Где ты работать будешь? — Анна старалась говорить тихо, но эмоции перехлёстывали через край.
— Ань, ну что ты сразу кипятишься? — Саша положил руки на плечи жене. — Папа только три месяца как умер. Маме тяжело одной. Она почти сорок лет с ним прожила.
— Я всё понимаю, Саш, и искренне сочувствую, — Анна сделала глубокий вдох. — Но нельзя же вот так, без предупреждения, взять и переехать! У нас трёхкомнатная квартира, двое детей... Где мы все разместимся?
— Я в гостиной на раскладушке могу, — пожал плечами Саша. — А свой кабинет маме отдам. Она немного поживёт, освоится, а там видно будет.
В этот момент на кухню вошла Зинаида Петровна:
— О чём шепчетесь-то? А, наверное, решаете, как мою комнату получше обустроить, — она улыбнулась, но в глазах читалось напряжение. — Кстати, Сашенька, там у тебя компьютер и всякий хлам на столе — убери, пожалуйста. Мне место нужно для моих вещей.
Анна приподняла брови, ожидая, что муж возразит — в конце концов, это его рабочее место. Но Саша только кивнул:
— Хорошо, мам, сейчас всё перенесу.
Когда Зинаида Петровна вышла, Анна прошипела:
— "Хлам"? Саша, это твоя работа! Ты же три проекта сейчас ведёшь! Где ты их делать будешь?
— На кухне, за обеденным столом, — отмахнулся Саша. — Не переживай, как-нибудь справлюсь.
Анна поджала губы. Она видела, что спорить бесполезно — муж уже всё решил. И она не могла не заметить, как при матери он мгновенно превратился из уверенного в себе мужчины в послушного мальчика.
Прошла неделя с момента переезда Зинаиды Петровны. За это время бывший кабинет Саши превратился в типичную комнату пожилой женщины — с вышитыми салфетками, фарфоровыми статуэтками и множеством фотографий в рамках. Почти на всех фото был запечатлён покойный свёкор в разные годы жизни.
Анна уже смирилась с тем, что ванную теперь приходилось занимать по расписанию — Зинаида Петровна каждое утро проводила там не меньше часа. Смирилась и с тем, что теперь на обед и ужин готовилось то, что любила свекровь, — наваристые борщи, котлеты с картофельным пюре и прочая тяжёлая пища, от которой у Анны, сидевшей на диете, случались приступы гастрита.
Но сегодняшний случай стал последней каплей.
— Что это? — Анна указала на пустую стену в гостиной, где ещё утром висела её любимая картина — абстрактная композиция, купленная на выставке современного искусства.
— А, эту мазню я сняла, — ответила Зинаида Петровна, протирая пыль с телевизора. — Безвкусица такая. Лучше портрет Сашиного отца повесим — вот искусство так искусство!
Анна почувствовала, как внутри закипает гнев:
— Это не мазня, а картина известного художника! И вы не имели права её снимать без моего разрешения!
Зинаида Петровна удивлённо приподняла брови:
— Ой, а я и не знала, что нужно разрешение спрашивать. Думала, мы одна семья. В своей квартире я тоже всё по своему вкусу делала, никого не спрашивала.
— Но это не ваша квартира, мама, — Анна старалась говорить спокойно. — Это наша с Сашей квартира. А картину выбирала я, и она мне дорога.
— Ну раз такие формальности разводим, то и квартира, на минуточку, не твоя, — парировала свекровь. — А Сашина. Он за неё ипотеку платил, когда вы только поженились.
— Мы вместе платили, — возразила Анна. — И вообще, мы семья, у нас всё общее.
— Вот именно! — всплеснула руками Зинаида Петровна. — Если семья, то почему нельзя портрет Сашиного отца повесить? Что за неуважение к памяти?
В этот момент в комнату заглянула Маша:
— Мама, можно я мультик посмотрю?
— Нет, — неожиданно резко ответила Зинаида Петровна. — Сейчас "Пусть говорят" начнётся. Взрослые будут смотреть.
— Но бабушка... — начала было Маша.
— Никаких "но"! — отрезала Зинаида Петровна. — Марш в свою комнату!
— Саша, нам нужно серьёзно поговорить, — Анна зашла в ванную, где муж брился перед зеркалом. — Так больше продолжаться не может.
Александр вздохнул, понимая, к чему идёт разговор:
— Ань, давай не сейчас, а? Я на работу опаздываю.
— Ты постоянно опаздываешь или спешишь, когда я пытаюсь завести разговор о твоей матери, — Анна скрестила руки на груди. — Но тебе придётся меня выслушать.
Саша отложил бритву и повернулся к жене:
— Ладно, говори. Что на этот раз не так?
— На этот раз? — Анна повысила голос, но тут же понизила его, вспомнив, что свекровь в соседней комнате. — Саша, с самого начала всё не так! Твоя мать приехала без приглашения, заняла твой кабинет, перекроила весь наш быт под себя. Она командует детьми, снимает мои картины со стен, критикует мою готовку!
— Ань, ну она старенькая уже, — примирительно сказал Саша. — Ей нужно время, чтобы адаптироваться. Потерпи немного.
— Старенькая? — фыркнула Анна. — Ей шестьдесят пять! Она бодрее нас с тобой! И потом, дело не в возрасте, а в уважении. Она совершенно не считается с нашими привычками и образом жизни.
Саша устало потёр лицо:
— А что ты предлагаешь? Выгнать её? Она только что мужа похоронила, Ань. Сорок лет вместе прожили. Ты представляешь, каково ей сейчас?
— Я сочувствую её горю, правда, — Анна смягчила тон. — Но это не повод так себя вести. И кстати, почему она с внуками почти не общается? Ты заметил? Только покрикивает на них, а поиграть или книжку почитать — никогда. Дима вчера спрашивал, почему бабушка его не любит.
— Мама не привыкла с детьми нянчиться, — пожал плечами Саша. — Она строгая, да. Но она не со зла.
— А что ты скажешь насчёт моей картины, которую она сняла без спроса? Или насчёт того, что теперь мы едим только то, что нравится твоей матери?
— Ань, это мелочи, — Саша снова взялся за бритву. — Картину повесим в спальне. А еда... ну что такого? Обычная домашняя еда. Может, это даже полезнее, чем твои вечные салаты.
Анна почувствовала, как слёзы подступают к глазам:
— Ты совсем меня не слышишь, да? Для тебя желания и комфорт матери важнее, чем моё мнение?
— Да при чём тут это?! — Саша начал раздражаться. — Просто нужно немного терпения! Мама скоро освоится, и всё наладится.
— Уже месяц прошёл, Саш, — тихо сказала Анна. — И становится только хуже.
День выдался особенно напряжённым. Анна работала из дома — её компания перешла на гибридный формат после пандемии. Обычно это было удобно — можно и с детьми больше времени проводить, и домашние дела между звонками успевать сделать.
Но с появлением свекрови работать дома стало невыносимо. Зинаида Петровна постоянно нарушала её личное пространство — заходила в комнату без стука, громко разговаривала по телефону в соседней комнате, включала телевизор на полную громкость.
— Мама, я сейчас на важном совещании, — в очередной раз попыталась объяснить Анна, прикрыв микрофон ладонью. — Можно потише, пожалуйста?
— А, эти твои компьютерные игрушки, — пренебрежительно махнула рукой свекровь. — Работа называется! Вот мы в своё время от звонка до звонка на заводе вкалывали, а не прохлаждались дома у компьютера.
Анна закрыла глаза, досчитала до десяти и снова включилась в совещание. Но через пять минут Зинаида Петровна опять вошла в комнату:
— Анечка, я тут постирать хотела. Где у вас стиральный порошок получше? Этот ваш жидкий совсем не отстирывает.
— В шкафчике над стиральной машиной, — сквозь зубы ответила Анна. — Мама, пожалуйста, я работаю.
— Да-да, работаешь она, — проворчала Зинаида Петровна, выходя из комнаты. — А бельё мятое, рубашки Сашеньке не глаженные. Эх, молодёжь...
Вечером, укладывая детей спать, Анна заметила, что любимая игрушка Маши — плюшевый заяц, с которым девочка не расставалась с двух лет — куда-то пропала.
— Машенька, а где твой Ушастик? — спросила Анна, удивлённо осматривая кровать.
— Бабушка забрала, — тихо ответила Маша. — Сказала, что он грязный и микробов полный. И что я уже большая для таких соплей, как игрушки.
Анна почувствовала, как внутри всё закипает:
— Она не имела права забирать твою игрушку!
— Я знаю, — ещё тише сказала Маша. — Но она так громко кричала... Я испугалась и отдала.
Анна поцеловала дочь в лоб:
— Ничего, милая. Мама всё исправит.
— Где игрушка моей дочери? — Анна стояла в дверях комнаты свекрови, скрестив руки на груди.
Зинаида Петровна, которая читала книгу, удивлённо подняла глаза:
— Ты о чём?
— Об Ушастике — плюшевом зайце Маши. Вы забрали его, и я хочу, чтобы вы вернули игрушку немедленно.
Зинаида Петровна отложила книгу:
— А, эту грязную тряпку? Я её выбросила. Там микробов наверняка видимо-невидимо! Да и что за глупости — девочка почти в школу скоро пойдёт, а всё с игрушками таскается.
Анна на секунду потеряла дар речи:
— Вы... выбросили?! Любимую игрушку моего ребёнка?!
— А что такого? — искренне удивилась Зинаида Петровна. — Я о здоровье внучки забочусь. Купите ей новую, если так нужно. Хотя лучше книжку хорошую подарите.
— Послушайте меня внимательно, — Анна подошла ближе, чувствуя, как дрожат руки от гнева. — Вы живёте в нашем доме. Это мы позволили вам здесь остаться. И вы не имеете никакого права указывать, как нам воспитывать наших детей, какие игрушки им покупать и когда с ними расставаться!
Зинаида Петровна встала, её глаза гневно сверкнули:
— Я тебе не девочка, чтобы указывать где мне жить! Сын всегда будет на моей стороне! — отрезала Зинаида Петровна. — Я его мать! Я его вырастила, выучила, на ноги поставила! А ты кто такая? Жена? Да таких жён у него ещё десять будет, если что!
Анна отшатнулась, как от пощёчины:
— Вот, значит, как вы думаете? Что я временное явление в жизни вашего сына? А дети? Они тоже временные?
— Дети — это святое, — чуть смягчилась Зинаида Петровна. — Но воспитывать их надо правильно. Не потакать капризам, не позволять командовать взрослыми.
— То есть это нормально, когда взрослые командуют детьми, да? — горько усмехнулась Анна. — Как вы — своим сыном? Он же до сих пор боится вам слово поперёк сказать!
— Не смей говорить гадости о моём сыне! — повысила голос Зинаида Петровна. — Он меня уважает, а не боится! И правильно делает — я его мать! Мнение матери всегда должно быть на первом месте для настоящего мужчины!
Дни шли за днями, а напряжение в доме только нарастало. Анна чувствовала, что постоянно ходит по минному полю — любое её слово или действие могло вызвать бурю негодования со стороны свекрови.
Саша, как всегда, избегал конфликтов. Он всё чаще задерживался на работе, а дома прятался за газетой или уходил на балкон покурить. Дети притихли и старались лишний раз не попадаться бабушке на глаза.
Однажды, вернувшись с работы раньше обычного, Анна застала Зинаиду Петровну за странным занятием. Свекровь методично перебирала вещи в платяном шкафу Анны, откладывая некоторые вещи в сторону.
— Что вы делаете? — от неожиданности Анна даже не рассердилась, а просто удивилась.
— А, Анечка, ты уже вернулась, — как ни в чём не бывало ответила Зинаида Петровна. — Да вот, решила порядок навести. У тебя столько лишних вещей! Эти платья ты уже давно не носишь, отдадим нуждающимся. А эти юбки слишком короткие для матери двоих детей — их просто выбросим.
Анна молча смотрела на свекровь, не веря своим ушам и глазам.
— Мама, немедленно положите всё на место, — наконец произнесла она ледяным тоном. — Это мои вещи. Вы не имеете права их трогать.
— Фу, какая мелочность, — фыркнула Зинаида Петровна. — Я помочь хотела. В семье всё должно быть общее.
— Нет, мама, в семье должно быть взаимное уважение, — Анна начала собирать разбросанные вещи. — А его я от вас не вижу с первого дня.
В этот момент хлопнула входная дверь — вернулся Саша. Услышав голоса, он зашёл в спальню:
— Что тут происходит?
— Твоя мать копается в моих вещах без разрешения! — не выдержала Анна. — Решила, что может выбрасывать мою одежду по своему усмотрению!
— Мама, это правда? — Саша посмотрел на мать с недоумением.
— Сашенька, да я просто помочь хотела, — Зинаида Петровна мгновенно превратилась в беззащитную пожилую женщину. — А твоя жена на меня кричит, оскорбляет... Я всё понимаю — я чужая здесь, лишняя...
— Никто так не говорил, мам, — устало сказал Саша. — Но вещи Ани — это её личное пространство. Нельзя их трогать без разрешения.
Зинаида Петровна поджала губы:
— Значит, и ты против меня? Родную мать упрекаешь? Я, значит, свою жизнь на тебя положила, а теперь даже помочь не могу? Ну что ж, вижу, куда ветер дует.
Она быстро вышла из комнаты, демонстративно хлопнув дверью.
— Нет, я так больше не могу, — твёрдо сказала Анна, глядя мужу в глаза. Они сидели на кухне поздно вечером, когда дети и Зинаида Петровна уже спали. — Либо она уезжает, либо я забираю детей и переезжаю к маме.
Саша побледнел:
— Ты это серьёзно? Ты готова разрушить семью из-за бытовых неурядиц?
— Бытовых неурядиц? — Анна горько усмехнулась. — Саша, твоя мать методично уничтожает всё, что было между нами. Она вмешивается в воспитание детей, критикует меня, роется в моих вещах... И что самое страшное — ты всё это позволяешь!
— Я не позволяю, — неуверенно возразил Саша. — Я говорил с ней, просил быть деликатнее...
— Говорил? Ты шептал ей что-то вполголоса, а потом сразу же шёл на попятную, стоило ей изобразить обиженную старушку! — Анна не сдержала эмоций. — Ты ни разу не встал на мою сторону, Саша! Ни разу!
Саша опустил голову:
— Она моя мать, Ань. Что я должен делать? Выбирать между вами?
— Как банально, — покачала головой Анна. — Нет, Саша, тебя никто не просит выбирать между нами. Тебя просят уважать свою жену и защищать свою семью. Свою нынешнюю семью — меня и детей.
Саша молчал, обдумывая её слова.
— Она только что потеряла отца, — тихо сказал он. — Ей плохо, она одинока.
— Я всё понимаю, — Анна взяла его за руку. — И я сочувствую её горю. Но это не повод позволять ей разрушать то, что мы с тобой строили десять лет. Саша, она даже с внуками не общается нормально! Только командует и отчитывает. Дети её боятся, ты заметил?
Саша кивнул:
— Да, я видел, что Маша прячется, когда мама заходит в комнату. И Димка стал дёрганным каким-то.
— Вот именно, — Анна сжала его руку. — Это ненормально. И я не позволю ей травмировать наших детей, даже если она твоя мать.
Утром Саша не пошёл на работу. Вместо этого он позвонил и взял отгул. После завтрака, когда Анна увела детей в школу и садик, он решительно постучал в дверь материной комнаты.
— Мам, нам нужно серьёзно поговорить, — сказал он, присаживаясь на край кровати.
Зинаида Петровна, которая всё ещё лежала в постели, с удивлением посмотрела на сына:
— Что такое, Сашенька? Что-то случилось?
— Случилось, мам, — Александр глубоко вздохнул. — Я не могу допустить, чтобы моя семья разрушилась. Анна готова забрать детей и уйти, если мы не найдём другое решение.
— Вот как? — Зинаида Петровна резко села на кровати. — Значит, твоя жена ставит тебе ультиматумы? А как же я? Куда мне деваться?
— Мам, ты всегда можешь жить в своей квартире, — мягко напомнил Саша. — Той самой, где вы с отцом провели всю жизнь.
— Одна? — в голосе Зинаиды Петровны зазвучали слёзы. — После смерти отца?
— Я понимаю, что тебе тяжело, — Саша взял мать за руку. — Но разрушать мою семью – не выход. Я могу навещать тебя каждый день, помогать по хозяйству. Дети будут приходить в гости. Но жить вместе... это не работает, мам.
— Значит, выгоняешь родную мать... — она отвернулась к стене.
— Никто тебя не выгоняет, — терпеливо продолжил Саша. — Ты всегда можешь приходить в гости. Но твой дом – там. У тебя своя жизнь, у нас – своя.
Зинаида Петровна долго молчала, глядя в стену. Наконец, она повернулась к сыну с неожиданно спокойным лицом:
— Знаешь, Сашенька... Я, наверное, и правда перегнула палку. Видит Бог, я не хотела ничего плохого. Просто без отца так пусто стало...
Саша обнял мать, и она вдруг разрыдалась у него на плече – впервые за всё время после смерти мужа.
— Поплачь, мам, поплачь, — шептал он, гладя её по голове. — Это нормально – горевать.
Когда Анна вернулась с детьми, она застала неожиданную картину: Зинаида Петровна собирала вещи, а Саша заказывал грузовое такси.
— Я возвращаюсь домой, — объявила свекровь, увидев удивлённый взгляд Анны. — Саша будет меня навещать. И вы с детьми тоже приезжайте... если захотите.
Через неделю жизнь начала возвращаться в нормальное русло. Саша действительно ездил к матери каждый день после работы, помогал по хозяйству. Иногда брал с собой детей. Анна тоже навещала свекровь – не так часто, но достаточно, чтобы поддерживать отношения.
А в один из вечеров Зинаида Петровна позвонила им сама.
— Сашенька, — голос её звучал неожиданно бодро, — познакомилась тут с соседкой новой, Галиной Сергеевной. Она вдова, как и я. Предложила вместе в хор ветеранов записаться. Как думаешь, стоит попробовать?
Саша улыбнулся, глядя на жену:
— Конечно, мама. Обязательно попробуй.
