Горькая ягода 56
Галка нервничала с самого утра. Так нервничала, что пальцы не слушались — два раза не могла вдеть нитку в иглу швейной машины, хоть волком вой.
Матвей обещал встретиться в воскресенье. Говорил, что часам к десяти приедет за ней, чтобы потом пойти гулять. Но сам не приехал.
Она прождала его до обеда, ходила взад-вперёд по комнате, выглядывала в окно, снова садилась, вставала…
— Ты чего маешься-то? — спросила тетя Женя. — Али приболела?
— Не, — мотнула головой Галка. — Я тут одну мысль обдумываю.
— Ой, смотри-ка, — усмехнулась Женя, — небось, опять о своём учёном мечтаешь? Привязалась к городскому, как репей.
Галка только рукой махнула. Чего с ней, с Женей, толковать. Она таких, как Матвей, сроду не видывала. А Матвей — он особенный. Умный. Книжки разные читает. В этот город приехал, чтобы наукой заниматься, аспирантом стал.
Не выдержала. Оделась и отправилась к нему сама.
Трамвай полз медленно, останавливаясь на каждом углу. Народу набилось — не протолкнуться. Галка стояла, зажатая со всех сторон, и смотрела в окно. Город жил своей жизнью — люди спешили по своим делам, машины сигналили, в парке играла музыка.
На первом этаже общежития сидел хмурый вахтёр с газетой в руках.
— К кому? — спросил строго, глядя поверх очков.
— К Матвею, — запинаясь, ответила Галка, чувствуя, как к щекам приливает кровь.
— К какому еще Матвею? Фамилия?
— Соколов. Аспирант. Живет в триста двенадцатой комнате.
— Посторонних не пускаем, — отрезал вахтёр, возвращаясь к газете.
Галка вспыхнула.
— Да я на пять минут, я его не видела уже неделю!
— Не положено, — буркнул вахтёр. — Иди отсюда, девка. У нас порядок.
Пришлось купить мужику пачку сигарет. Он нехотя махнул рукой.
— Ладно. Пятнадцать минут. И чтобы я тебя больше не видел.
Галка проскочила внутрь, поднялась на нужный этаж. Сердце колотилось где-то в горле. Она поправила косынку, одернула кофту и постучала.
В комнате Матвея не оказалось.
Худощавый парень с учебником на коленях, лениво взглянул на неё.
— А… Матвей? Он ушёл ещё утром. Куда — не сказал.
Галка растерялась. Её взгляд забегал по комнате в поисках Матвея.
— Он вам ничего не оставлял?
Парень пожал плечами.
— Ничего не оставлял.
— Не говорил, когда вернётся?— не унималась Галка.
— Откуда мне знать? — парень явно скучал от этого разговора. — Может, к вечеру. А может, и завтра. Он по воскресеньям часто куда то уходит.
Галка ещё немного постояла в дверях, растерянно оглядывая комнату — кровать Матвея, куртку на спинке стула, кружку на столе. Повернулась. Ушла ни с чем.
На улице она долго гуляла у дверей общежития, надеясь, что он вот-вот появится.
— Ты чего тут топчешься, девка? — окликнул ее дворник, подметавший тротуар. — Или потеряла чего?
— Нет, дяденька, — вздохнула Галка. — Я жду человека.
— Ишь, заладила, — хмыкнул дворник. — Студентов нынче днём с огнём не сыщешь. Воскресенье же. Гуляют, окаянные. В кино пошли или в парк.
Галка кивнула и отошла в сторону.
Прохожие шли мимо, день клонился к вечеру, холод пробирался под пальто.
Она замёрзла. Хотела есть. Устала.
Воскресенье — единственный выходной, а она весь день простояла под чужим крыльцом, никому не нужная.
— Ты еще здесь? — удивился вахтер, когда она снова появилась в дверях. — Не дождалась?
— Не дождалась, — тихо ответила Галка. — У вас бумага есть? И карандаш?
Он ворчливо нашёл, подал.
Галка написала короткую записку: «Матвей, я ждала. Ты не пришёл. Что случилось? Дай знать. Г.»
Попросила:
— Отдайте ему в руки. Только в руки. Обещаете?
— Обещаю, — буркнул он. — Не впервой передавать записки. У меня такая работа.
— Спасибочки, — поблагодарила Галка и вышла.
На фабрике в понедельник работа валилась из рук.
— Ты чего, Галина? — спрашивала бригадирша. — Смотри, строчка-то кривая пошла. Придется пороть да снова проходить.
— Виновата, Маргарита Андреевна, — отвечала Галка, кусая губы. — Сейчас исправлю.
Прошла почти неделя.
Никаких известий от Матвея не приходило.
Ни письма, ни записки, ни человека.
Галка ходила, как в тумане.
— Захворала, что ли? — приставала тетя Женя. — Вон какая бледная. И ничего не ешь.
— Не хочу, — огрызалась Галка.
А на душе — кошки скребли. Почему не пришел? Почему не отозвался? Может, случилось что-то? Она не хотела об этом думать и идти к нему вечером тоже не хотела. Во-первых, поздно. Во-вторых, не хотелось так явно за ним бегать. Вдруг... разлюбил? Галка тяжело вздохнула. Она все делала, чтобы осуществить свой план, но получалось не так, как хотелось.
Уже сколько времени она работала на швейной фабрике и жила у тёти Жени. Жизнь нельзя было назвать сладкой. Скорее — сносной.
Сначала ей казалось, что швейная машинка — это не поле: сидишь себе и шьёшь, не надо ни картошку полоть, ни сено согребать. Но очень скоро она поняла, что это только на первый взгляд. Сидеть целый день и шить — это тяжело. Особенно когда операция сложная.
Участок шил головные уборы для военных. А это соблюдение всех технических условий с точностью до миллиметра. Фуражки и бескозырки должны были быть красивыми и удобными. Поэтому отдел качества рассматривал каждую строчку чуть ли не под лупой. Стежок должен был быть идеальным.
Галка втачивала козырёк, и от того, как она это сделает, зависело, какой вид приобретет головной убор. С одной стороны, Галка гордилась тем, что смогла освоить капризную и сложную операцию.
— Не всякая бы справилась, — говорили швеи. — А она справляется.
С другой стороны, работа была такой напряжённой, что усталость накатывала уже к обеду. Спина ныла, шея затекала, к концу смены руки дрожали. Да и физическая сила требовалась — ткань плотная, козырёк жёсткий, подогнать, ровно пришить… Пальцы часто сбивались в кровь. Но во всей этой истории существовал один плюс. Зарплата.
Она была такой, что Галка даже умудрялась откладывать. Она могла позволить купить себе плащ, туфельки, юбочку. Ей очень хотелось одеваться по-городскому, чтобы рядом с Матвеем выглядеть достойно. Галка думала, что месяц – два и Матвей сделает ей предложение. Он и правда, сначала был очень внимательный. Приходил к окончанию смены, чтобы потом гулять до вечера.
Девчонки, наблюдавшие эту картину, Галке завидовали.
Он стоял недалеко от входа, высокий, в сером пальто, спокойный и степенный. Галка чуть – чуть замедляла шаг, чтобы полюбоваться им издалека. Матвей никогда не был похож на деревенских парней, а сейчас - особенно. И говорит не так, и держится по-другому.
— Галина! — замечал он её и махал рукой. — Я уж думал, ты не появишься.
— Здравствуй, Матвей Константиныч, — говорила она, подходя ближе и стесняясь того, что платье её хоть и чистое, но не такое, как у городских барышень.
— Чего это ты меня по отчеству? — он улыбался и брал её под руку. — Просто Матвей. Без отчества. Мы же с тобой... друзья.
Сердце Галки оборвалось. Вот оно как. Просто дружим. А она-то, дура деревенская, размечталась.