Вступление
Наука и фрейдизм: вопрос в том, научен ли фрейдизм, известное течение в психоанализе. Не единственное и даже не самое влиятельное (!), но одно из самых известных в широких кругах.
Сперва поясню, что в научности детища Зигмунда Фрейда и его последователей сомневались многие, а самым ярким критиком выступил Карл Поппер. Он полагал, что фрейдизм отвечает на все вопросы о бессознательном и его роли в психике без разбора. Это направление не признаёт ни одного даже гипотетически возможного факта для своего опровержения. А что опровергнуть нельзя, то не наука, а нечто другое: метафизика, мифология, религиозная вера...
В прямой спор с Поппером я не вступаю. Не ставится и противоположной цели просто примкнуть к нему, выявив для того достаточные основания.
Хотелось бы всерьёз разобраться!
А для этого важно понимать, зачем же нужно, чтобы фрейдизм был научным? На этот вопрос так просто не ответить, как и на главный, не понимая...
Что такое наука?
Имеется как минимум три респектабельных определения науки, под которой понимается:
- деятельность, ориентированная на получение знания
- достоверное знание, сведённое в систему, проверяемое и воспроизводимое
- социальный институт, специальная группа лиц в обществе, которая занята исследовательской деятельностью
Формулировка трёх смыслов науки, пусть и нестрогая, нужна для понимания, когда и при каких обстоятельствах та появилась:
- неолит, когда стали делать сложные орудия труда из камня и потребовались сведения первобытных технологий, пусть примитивных, но уже не случайно разрабатываемых, а «со знанием дела» (в этом смысле пранаука появляется десятки тысяч лет назад).
- античность, включая Древний Египет и Междуречье (т. е. тысячи лет назад)
- Новое время, когда стали появляться первые организованные сообщества учёных по типу Лондонского королевского общества по развитию знаний о природе, с уставом и обычаями (в этом плане наука очень молода и насчитывает лишь сотни лет).
Иногда к трём основным определениям науки прибавляют ещё одно:
- наука как традиция, в рамках которой формировались линии преемственности между учителями и учениками, занятыми накоплением знаний (с момента возникновения первого университета в Болоньи в одиннадцатом веке чуть менее тысячи лет назад).
Смысл науки меняется вместе с тем образом, который связывают с ней от эпохи к эпохе (в хронологическом порядке):
- старейшина в неолите
- жрец в античности
- университетский профессор (начиная со средневековья)
- научный работник в Новое и новейшее время
Однако во все времена наука есть сбор и (или) применение знаний, которые можно проверить и повторить. Оговорка «или» требуется для вписывания в ряд средневековых схоластов. Те не рвались применять на практике свою учёность, но знания всё же собирали, развивали и передавали ученикам. А через них — дальше по цепочке поколений.
Итак, статус науки позволил бы фрейдизму претендовать на участие в накоплении знаний как минимум в одном из указанных отношений. Иначе говоря, заданный выше вопрос вполне можно переформулировать так:
Если фрейдизм научен, то в каком смысле?
В свете вопроса о научности фрейдизма становится понятно, что в каком бы смысле не понимать науку, всегда будет важна ориентация на знания. А вот его (знания) ориентация на практику необязательна.
Знание же, в общем плане, — это представление о чём-то, которое имеет обоснование (логическое или фактическое) и проверяемо на практике.
Если принять всё это определение в целом, то становится понятно, учёными какого профиля были схоласты. Ведь как бы ни отрывались от практики богословские рассуждения, средневековая учёность помогала строить здания, лечить болезни и писать речи. Архитектура с опорой на математические расчёты, медицина и словесность совершенно точно могли бы считаться науками как тогда, так и сейчас.
А вот философию, равно как астрологию и алхимию, в силу проблем с практическим применением этих дисциплин, к числу наук отнести сложно. Философию ещё можно применить в политике и праве, а вот куда пристроить астрологию и так и не давшую философского камня алхимию...
Известно, что астрологические прогнозы влияли на брачные союзы и вообще выступали базой для принятия тех или иных решений. Алхимия же сослужила человечеству пользу иначе: именно в ней отрабатывались методы наблюдения и эксперимента. Собственно алхимических задач это решить не позволило, зато дало шанс развиться экспериментальному естествознанию.
Теперь чуть внимательнее приглядимся к учению, которое его основоположник Зигмунд Фрейд разрабатывал для лечения неврозов.
Как видно из сказанного, фрейдизм — это как минимум медицинское направление исследований. Поэтому, появись оно даже на семьсот лет ранее, всё равно его можно было бы в принципе считать наукой! Это отнюдь не поиск аргументов за и против существования Бога. И к проблеме трансмутаций или влияния небесных тел на судьбу человека отношение имеет отдалённое.
Иначе говоря, не приходится сомневаться в практическом аспекте знаний о структуре психики и роли в ней бессознательного, накопленных Фрейдом и его учениками и последователями.
Однако остаётся вопрос, насколько научны методы, которыми Фрейд сотоварищи пользовались в ходе своих изысканий.
Без надёжного метода трудно быть уверенным в том, что итоги твоих занятий можно проверить и повторить! Ведь именно метод даёт действия, воспроизводимые кем угодно и приводящие плюс-минус к тем же результатам.
Любой способен посмотреть, скажем, в телескоп или микроскоп и увидеть: а) спутники Юпитера или б) микроорганизмы в капле воды. И доказательство теоремы Пифагора от личности древнегреческого мыслителя не зависит, а только от правильного применения аксиом и формулируемых на её базе теорем в евклидовой геометрии.
Так давали ли психоаналитикам проверяемые и воспроизводимые результаты их методы?
Границы применимости психоаналитических методов
Чем же руководствуются последователи Фрейда в своих начинаниях?
- Метод свободных ассоциаций. В ходе бесед с терапевтом пациент делится мыслями и чувствами, связанными с его переживаниями. Терапевт обращает внимание на рассказ пациента, а также на то, о чём он предпочитает умалчивать или не высказываться открыто.
- Анализ сопротивления. Цель метода — помочь пациенту осознать защитные механизмы, которые могут действовать некорректно и усложнять жизнь.
- Анализ переноса. Позволяет осознать истоки душевных ран и найти индивидуальный подход к поведению пациента. Благодаря анализу и выражению эмоций можно преобразовать его негативные переживания.
- Интерпретация. Задача методики — помочь понять, почему пациент в определённых обстоятельствах реагирует и ведёт себя так, а не иначе.
- Толкование сновидений. Изучение сновидений пациента и стремление понять их значение позволяют обнаружить скрытые стремления, тревожные размышления и противоречия.
Понятно, что описания даны примерно и могут расходиться со смыслами, которые вкладывают сторонники фрейдизма в ту или иную процедуру. Допустим, однако, что проверяемость нам гарантирована по умолчанию. Тогда ведь достаточно понять не почему та или иная из них даёт воспроизводимый результат, а что мешает его не получить.
Иначе говоря, любопытно узнать не причины, по которым фрейдистские методы работают, а те их элементы, которые не могут в них не работать при любых обстоятельствах.
Занятно, но в рамках метода свободных ассоциаций и пациент, и терапевт способны случайно ошибаться сами, а то и намеренно вводить друг друга в заблуждение. Мысли и чувства, связанные с переживаниями, могут либо отсутствовать, либо быть иными, нежели говорится в рассказе о них. И терапевт способен ошибочно расставить акценты в речи пациента, или же он допускает натяжки при уточнении умалчиваемого.
Факт остаётся фактом, что ассоциации с переживаниями хоть как-то связаны с выражающими их мыслями и чувствами. И сохраняется сама по себе неявная часть в рассказе, которую пациент может скрывать даже от себя.
И что же, терапевт всегда точен в оценках проблем и предлагаемых способах их устранения? Конечно нет! Именно в этом он может ошибиться или быть заведомо предвзят. А два несвязанных между собой терапевта? И ладно, если они по-своему расставят акценты и придут к различным выводам. А если в чём-то совпадут?
Проблема лишь в том, насколько случайными или необходимыми окажутся совпадения. На это должны бы ответить прочие применяемые методики.
Итак, обнаружены неясности. Потом допущено наличие блокировок памяти, затрудняющих их прояснение. Или, скажем, выявлены факты добросовестного или не очень (само)обмана. Следует указать на это как механизмы сопротивления и убедить пациента в неверности их работы.
Но вдруг и здесь терапевт или пациент, или оба разом заблуждаются? И пациент, чувствуя негодование, винит в своих бедах терапевта!
Примерно так работает метод переноса. Важно понять источники болезненных переживаний, чтобы получить возможность переключить их в позитивное русло. Пусть даже ценою плохого отношения пациента к лечащему его специалисту.
Однако просто «переключить» мало. Важно объяснить и пациенту, да и самому терапевту, почему что-то (и если) идёт не так и как это исправить. Привлекается метод интерпретации.
Ну а в базе всех стараний по выявлению и устранению психических проблем — ключ к бессознательному, который даёт в руки терапевту методика толкования сновидений. А уж как пациент предоставит материал для толкования — под гипнозом или в виде дневниковых записей — дело техники.
Кстати сказать, передача сведений о снах через воспоминания, данные в дневниковых записях, — это же путь к методу свободных ассоциаций. И круг, между тем, замыкается. Каждая методика становится компонентом более сложной системы действий, а все вместе служат для контролю друг над другом.
Так почему же всё это не может не работать? Пусть даже никакого активного бессознательного нет, память и вообще психика ничем не блокируется, а пациент никогда не впадает в самообман и ни о чём не умалчивает. Терапевт же со своей стороны всегда неточен в оценках, предвзят и постоянно ошибается.
Как ни странно, система в принципе работоспособна и в упомянутых условиях. Ведь как бы ни ошибался терапевт, он же будет ошибаться в рамках, заданных рассказами пациента. А если же они впали в заблуждение взаимно, то и тогда итогом станет как минимум добрая дружеская беседа, в которой нет места кривотолкам.
Критика и замечания
Возникает вопрос, чем же фрейдизм не устраивал Поппера. Как ни странно, его разочаровывало именно всемогущество психоаналитических методик, а не их слабости. Поппер критиковал то, что они работают в любых условиях и никогда не опровергают сам психоанализ.
Он полагал, что подобной силой обладали лишь мифы в древности. Те тоже объясняли все проблемы конечным набором причин. И да, помогали проводить терапию, снижать тревожность, устранять переживания и многое, многое другое, на что и сегодня жалуются пациенты с кушеток.
Значит ли это, что фрейдизм ненаучен? Видимо, если сужать варианты понимания науки до современного её вида, то фрейдизм и вправду окажется сродни мифу или тайному религиозному учению.
Однако если представлять науку во всём многообразии форм и проявлений, как предпринято в статье, то фрейдизм ничем не хуже средневековой медицины. Та тоже исходила из довольно диковинных в наши дни представлений.
Например, принцип подобия подвигал искать лекарственные растения, формой листов напоминающие внутренние органы. Чем это хуже попытки устранить психологические проблемы силой слова, проговаривая болезни и тем давая им буквально выговориться?
Поэтому с известными оговорками ответ на вопрос о научности фрейдизма всё-таки положительный.
Несомненно, поставленный вопрос не может быть решён окончательно в отдельно взятой статье. Но наметить пути к достижению этой цели, как представляется, вполне возможно.
Хорошо, что ответить на другой вопрос проще. Несложно же решится и