Любовь, которая сломалась в одно мгновение
Когда мы с Андреем только поженились, я была уверена — мы идеальная пара.
Мечты у нас совпадали, желания тоже. Мы вместе строили наш уютный дом, выбирали мебель, ходили по автосалонам, присматривая машину.
— Вот этот, белый. Как думаешь? — спрашивала я, разглядывая очередной внедорожник.
— Отличный. Но тебе больше подойдет красный. Красная машина — для моей красотки.
Я смеялась, обнимала его, целовала. Мы говорили о будущем. Ребёнок был в наших планах.
— Когда построим дом, заведем собаку и купим машину, можно подумать и о малыше.
— Думаешь, мальчик или девочка?
— Без разницы. Главное, чтобы наш, родной.
Я запомнила эти слова.
Они были моим оберегом, моей уверенностью в том, что Андрей станет идеальным отцом.
Но я и подумать не могла, что через несколько лет эти слова обернутся в ложь.
Ты обязана выносить этого ребёнка
Беременность стала для меня испытанием. Мой организм не хотел принимать новую жизнь.
Бесконечный токсикоз, анемия, обмороки, постоянные боли внизу живота. Я лежала на сохранении, врачи разводили руками, боясь делать прогнозы.
— Всё сложно, но не критично. Нужно наблюдать.
— Я справлюсь. Ради малыша.
Я держалась.
Хотя иногда казалось, что сил больше нет. Я похудела, осунулась, даже волосы начали выпадать.
Но Андрей вдруг стал другим.
— Чего ты всё ноешь? Это твои женские дела, ты должна с этим справляться.
— Андрей… мне тяжело.
— Бред. Все рожают, и ты родишь.
Он не замечал моего состояния.
Только требовал:
— Ты обязана выносить ребёнка. Я не позволю тебе его потерять.
— Думаешь, я сама этого хочу?!
Но когда мы узнали пол ребенка, всё стало еще хуже.
Ты меня предала
— Девочка?
Я помню его лицо. Как будто кто-то вдарил ему в солнечное сплетение.
— Да, доченька!
Я улыбнулась, моя ладонь легла на живот.
Но он не улыбнулся в ответ.
— Нет. Так не должно было быть.
— Ты серьёзно?!
— Я хотел сына.
— Ты говорил, что тебе всё равно!
— Это другое. Я думал, ты родишь мальчика.
— А если бы я думала, что ты будешь нормальным мужем, а оказался вот этим?
Он промолчал, сжал челюсти и вышел из кабинета. С этого дня он стал холодным.
Я лежала на диване, не в силах даже подняться, а он просто проходил мимо. Раньше он приносил мне воду, обнимал, целовал живот.
Теперь был раздражен из-за малейшего повода.
— Ты целыми днями валяешься! Когда собираешься привести себя в порядок?
— Я не могу ходить.
— Не можешь — ползи.
Он не разговаривал со мной.
Только швырял вещи, выключал телевизор, если я что-то смотрела, выходил из комнаты, если я начинала говорить.
Но когда в гости приходили родственники, он тут же надевал маску заботливого мужа.
— Ну, что ты, родная? Держись. Скоро у нас будет малышка.
И на людях целовал меня в висок. Но стоило остаться наедине, он тут же отстранялся. Я думала, он изменится, когда увидит нашу дочь.
Но всё стало только хуже.
Тяжёлые роды
Я рождала её двое суток. Двое суток боли, страха, слёз.
А врачи всё тянули:
— Рано. Давай ещё подождём.
А потом, когда дочке стало плохо, резко побежали в операционную. Меня положили на стол, вокруг бегали люди, свет слепил глаза. Я не чувствовала ног, руки тряслись, сознание плыло.
А потом — первый крик. Она появилась. Я заплакала.
Мне показали её — маленькую, тёплую, живую. Счастью не было предела.
Я ещё была в полуобморочном состоянии, когда Андрей с толпой своей родни зашел в палату.
— Ну, кто у нас? — спросили родственники.
— Дочка.
Тишина.
Кто-то разочарованно вздохнул, кто-то переглянулся. И вдруг я услышала:
— Ну, ничего, первый блин комом…
Я не поверила своим ушам. Они правда это сказали? Они говорили о МОЕЙ дочери?
Я прижала её к груди, в голове гремела одна мысль: «Какого черта?»
Я подняла голову. Голос был тихим, но твёрдым:
— Выйдите.
— Что?..
— ВСЕ.
Они замялись.
Андрей подошел ко мне, склонился над дочерью, но я отстранилась.
— Ты тоже уходи.
— Ты несёшь бред.
— Это ты нёс бред, когда хотел продать нашу дочь за право носить твою фамилию. Уходи.
Он развернулся и ушел.
Навсегда.
Она не первый блин.