Анна Петровна протерла стекла очков краем свитера и поставила чайник на плиту. Из окна тянуло прохладой — январь выдался на удивление холодным. Она поправила вязаную кофту и поморщилась от боли в спине. В последние годы каждое движение давалось ей всё труднее.
Звонок в дверь раздался неожиданно. Анна Петровна вздрогнула и медленно направилась в прихожую. На лестничной клетке стоял высокий мужчина в темном пальто.
— Мама, открывай, это я.
Голос, который она не слышала пять лет, но узнала бы из тысячи других. Дрожащими руками Анна Петровна открыла замок. На пороге стоял Павел — её единственный сын.
— Ты? — только и смогла произнести она, прислонившись к дверному косяку.
— Да, представь себе, я, — он протиснулся мимо неё в квартиру. — А ты как будто не рада меня видеть.
Анна Петровна молча смотрела на сына. Изменился. Похудел, на висках появилась седина, хотя ему всего тридцать два. Но глаза остались прежними — наглыми, уверенными в своей правоте.
— Где ты был? — спросила она, когда первый шок прошёл. — Пять лет, Паша. Пять лет я не знала, жив ты или мёртв.
Павел небрежно бросил пальто на тумбочку и прошёл на кухню.
— У тебя чай есть? — спросил он, будто не слыша вопроса. — Замёрз как собака.
Анна Петровна молча поставила перед ним чашку. Руки всё ещё дрожали.
— После твоего исчезновения сюда приходили какие-то люди, — сказала она тихо. — Спрашивали о тебе, говорили о каких-то долгах.
— А, эти, — отмахнулся Павел. — Не волнуйся, я всё уладил.
— Уладил? — в голосе Анны Петровны послышались нотки гнева. — Они угрожали мне. Я боялась выходить из дома. Николаевна из соседней квартиры ходила за продуктами.
— Ну извини, — пожал плечами Павел. — Так получилось. Я был вынужден быстро уехать.
— Куда?
— Далеко. Не важно. Я вернулся, и у меня есть разговор.
Анна Петровна села напротив, чувствуя, как внутри растёт тревога. Она слишком хорошо знала этот тон.
— Мама, мне нужны деньги. Точнее, не совсем деньги. Мне нужна доля в квартире.
— Что? — Анна Петровна подумала, что ослышалась.
— Половина квартиры. Это моё право. Я твой сын, в конце концов.
Анна Петровна смотрела на него в оцепенении.
— Ты требуешь половину квартиры? А половину моих морщин и седых волос не хочешь? — её голос дрогнул.
— Начинается, — Павел закатил глаза. — Давай без мелодрам. У меня есть планы, мне нужно жильё.
— А до этого где ты жил?
— У Ларисы. Мы расстались.
Анна Петровна горько усмехнулась.
— И снова к матери? Как удобно.
— Слушай, — Павел подался вперёд, — мне нужно оформить твою квартиру на двоих. Это справедливо. Я твой единственный наследник.
— Я ещё жива, Паша.
— И проживёшь ещё долго, — нетерпеливо перебил он. — Но мне нужна доля сейчас. Я встретил девушку, хочу начать новую жизнь.
Анна Петровна отвернулась к окну. За пять лет она часто представляла их встречу. Слёзы, объятия, объяснения... Но не так. Только не так.
— А ты знаешь, сколько раз я занимала деньги, чтобы оплатить твои "ошибки молодости"? — спросила она, глядя на тёмное зимнее небо. — Сколько ночей не спала, ожидая звонка или стука в дверь?
— Прошлое в прошлом, — отрезал Павел. — Я изменился.
— Да? А по-моему, ты всё тот же.
В дверь позвонили. Павел напрягся.
— Ты кого-то ждёшь?
— Это Валентина Николаевна, соседка. Она заходит каждый вечер, — Анна Петровна встала. — Помогает мне с лекарствами.
Валентина Николаевна, полная женщина с доброжелательным лицом, застыла на пороге, увидев Павла.
— Здравствуйте, — она переводила недоверчивый взгляд с матери на сына. — Аня, у тебя гости?
— Это Паша. Мой сын.
— Тот самый? — брови Валентины Николаевны поползли вверх.
— Да, тот самый потерянный и найденный, — с нескрываемой иронией ответила Анна Петровна. — Заходи.
— Я, пожалуй, в другой раз, — замялась соседка. — Вы тут семейные дела обсуждаете...
— Нет-нет, заходи. Мы как раз говорили о квартире. Паша считает, что имеет право на половину.
Валентина Николаевна нахмурилась.
— Половину чего? Этой квартиры?
— Не вмешивайтесь, пожалуйста, в наши семейные дела, — холодно произнёс Павел.
— А где ты был, когда твоя мать чуть не слегла с сердечным приступом? — внезапно резко спросила Валентина Николаевна. — Когда она выплачивала твои долги? Когда я возила её в больницу?
— Валя, не надо, — попыталась остановить её Анна Петровна.
— Нет, Аня, надо! Пусть знает. У неё давление скакало до небес, когда приходили эти бандиты. А этот... — она сердито махнула рукой в сторону Павла, — пропал, как камень в воду.
— Я уже извинился, — процедил Павел. — И повторяю: это наше семейное дело.
— Семейное? — Валентина Николаевна усмехнулась. — А где была твоя семья, когда...
— Хватит! — резко прервала Анна Петровна. — Прошу вас обоих.
Наступила тяжёлая тишина. Павел смотрел в одну точку, сжав губы. Валентина Николаевна тяжело дышала.
— Я пойду, пожалуй, — наконец сказала она. — Аня, если что — звони.
Когда дверь за соседкой закрылась, Павел выдохнул.
— Какая милая у тебя подруга. Всегда была такой же любопытной?
— Она единственная, кто помогал мне всё это время, — тихо ответила Анна Петровна. — Единственная, кто не отвернулся.
Утро выдалось серым и промозглым. Анна Петровна не сомкнула глаз всю ночь, прислушиваясь к звукам из гостиной, где на диване спал Павел. Она так и не дала согласия на его требование о квартире, но и не выгнала его — не смогла. Всё-таки сын, родная кровь.
Кухню заполнял аромат кофе, когда Павел наконец появился, взъерошенный и хмурый.
— Плохо спал? — спросила Анна Петровна, стараясь говорить спокойно.
— Диван жёсткий, — буркнул он в ответ. — Я подумал о нашем вчерашнем разговоре.
Анна Петровна молча поставила перед ним чашку с кофе.
— Я не буду оформлять на тебя половину квартиры, — твёрдо сказала она. — И это не обсуждается.
Павел скривился, как будто проглотил что-то кислое.
— Мама, ты не понимаешь. Мне очень нужно...
— А мне нужна была твоя помощь последние пять лет, — перебила Анна Петровна. — Где ты был, когда я болела? Когда продавала мамины серьги, чтобы заплатить твоим кредиторам?
— Я был в Новосибирске, — неожиданно ответил Павел. — Работал на стройке. Потом познакомился с Ларисой, она помогла мне встать на ноги. А потом...
— А потом ты снова что-то натворил? — догадалась Анна Петровна.
Павел отвёл взгляд.
— Не совсем. Просто её бывший муж... В общем, мне пришлось уйти.
— И ты сразу вспомнил о матери и её квартире?
— Не начинай, — поморщился Павел. — Я правда хотел начать новую жизнь. Познакомился с Диной, она... в положении. Нам нужно где-то жить.
Анна Петровна замерла.
— Ты будешь отцом?
— Да, — Павел впервые за всё время смутился. — Четвёртый месяц уже.
— И ты решил обеспечить будущего ребёнка моей квартирой? — горько усмехнулась Анна Петровна. — А сам что-нибудь заработал за эти годы?
— Я пытался! — повысил голос Павел. — Ты думаешь, мне легко было? После того случая с фирмой никто не хотел брать меня на нормальную работу!
— А кто виноват в том случае? — тихо спросила Анна Петровна. — Кто взял деньги фирмы и пропал?
Павел резко встал, опрокинув чашку. Кофе разлился по столу тёмной лужей.
— Я знал, что ты вспомнишь! — закричал он. — Знал! Для тебя я всегда буду виноватым!
— Паша...
— Нет, давай начистоту! Ты никогда в меня не верила! Всегда считала неудачником!
Анна Петровна медленно вытерла кофе тряпкой.
— Я всегда в тебя верила, — сказала она так тихо, что Павел едва расслышал. — Даже когда все отвернулись. Даже когда ты сам в себя не верил.
Павел опустился на стул.
— Тогда помоги мне сейчас. Переоформи квартиру. Я продам свою долю и уеду с Диной. Начну всё заново.
— А как же я? — Анна Петровна посмотрела ему прямо в глаза. — Где я буду жить?
— Здесь же! Ничего не изменится для тебя.
— А если новый владелец захочет въехать в свою долю?
— Этого не будет, я договорюсь.
Анна Петровна покачала головой.
— Нет, Паша. Я не отдам тебе квартиру. Ни половину, ни часть. Когда-нибудь она достанется тебе полностью, но не сейчас.
В дверь позвонили. Павел вскочил. На пороге стояла молодая женщина с короткими рыжими волосами и заметно округлившимся животом.
— Дина? — удивлённо спросил Павел. — Ты как здесь?..
— Ты не отвечал на звонки, — девушка выглядела встревоженной. — Мне пришлось взять такси.
Анна Петровна молча разглядывала будущую мать своего внука.
— Вы, должно быть, мама Паши? — Дина протянула руку. — Очень приятно познакомиться.
— Взаимно, — сухо ответила Анна Петровна. — Проходите.
Дина неловко прошла на кухню.
— Паш, там опять приходили... эти, — она понизила голос. — Сказали, что дают последний срок до завтра.
Лицо Павла побелело.
— Ты им сказала, где я?
— Нет, конечно! Но они, кажется, и так знают.
Анна Петровна переводила взгляд с сына на его девушку.
— Так вот зачем тебе срочно понадобилась доля в квартире, — медленно произнесла она. — Ты снова влез в долги.
— Мама, я всё объясню...
— Нет, — Анна Петровна встала. — Не надо ничего объяснять. Уходите. Оба.
— Но куда мы пойдём? — испуганно спросила Дина.
— Туда же, где вы были до этого, — Анна Петровна была непреклонна. — Я не дам своей квартирой расплачиваться за твои долги, Паша. Хватит.
— Мама, это мой ребёнок! Твой внук! — в отчаянии воскликнул Павел.
— Я помогу внуку, когда он родится, — твёрдо ответила Анна Петровна. — Но тебе — нет. Хватит. Я устала спасать тебя от самого себя.
Павел смотрел на мать с яростью и страхом.
— Ты пожалеешь об этом, — процедил он. — Клянусь, пожалеешь.
— Возможно, — спокойно ответила Анна Петровна. — Но не так сильно, как если бы я снова тебе поверила.
Дина растерянно смотрела на них обоих.
— Паша, может быть, твоя мама права...
— Заткнись! — рявкнул он. — Ты ничего не понимаешь!
Анна Петровна подошла к телефону и набрала номер.
— Валя? Это я. Приходи, пожалуйста.
Через пять минут запыхавшаяся Валентина Николаевна была уже на пороге.
— Мне нужна твоя помощь, — сказала Анна Петровна. — Проводи, пожалуйста, моего сына и его девушку до двери. Они уходят.
— С удовольствием, — Валентина Николаевна решительно встала в дверном проёме. — Прошу вас.
Павел схватил своё пальто.
— Ты ещё пожалеешь, — бросил он матери. — Когда эти люди придут сюда.
— Иди, Паша, — устало ответила Анна Петровна. — Просто иди.
Когда дверь захлопнулась, она медленно опустилась на стул и закрыла лицо руками. Валентина Николаевна осторожно присела рядом.
— Ты всё правильно сделала, Аня.
— Я знаю, — прошептала Анна Петровна. — Но от этого не легче.
За окном падал снег, укрывая город белым покрывалом. Новый год остался позади, и впереди была целая жизнь — без сына, но, наконец, без страха.