Сегодня же случилось то, что рассеяло последние иллюзии. Именно сегодня карты легли вновь, подтвердив мои худшие опасения. Днем мне на электронную почту пришло письмо с какого-то незнакомого адреса. В теме было: "Для Марины. О муже". Я сначала решила, что спам. Но открыла. В письме было всего две строки: «Посмотри правде в глаза. Сегодня в 19:00, кафе 'Нева' на наб. Макарова.» И подпись: «Доброжелатель».
Я несколько раз перечитала. Подумала даже, что глупая шутка. Но кафе "Нева" на набережной Макарова я знала — милое место у реки, мы с Олегом раньше часто там ужинали. И именно сегодня он сказал, что задержится на работе. Совпадение?
Переборов страх выглядеть дурой, я решилась пойти. В 19:05 я уже стояла под козырьком напротив кафе "Нева", прячась в тени, и смотрела внутрь сквозь большие окна. Сердце бешено колотилось. В желудке холодело от предчувствия беды.
Посетителей было немного — будний вечер. И почти сразу я увидела их. Его. И ее. Они сидели за столиком у окна, буквально в нескольких метрах от меня, по ту сторону стекла. Олег разговаривал с красивой темноволосой женщиной. Она смеялась, наклоняясь к нему. Он смотрел на нее таким... знакомым мне взглядом, каким когда-то смотрел только на меня. От этого у меня внутри все перевернулось.
Внутри кафе играла музыка, доносившаяся приглушенно через стекло. Кажется, Фрэнк Синатра пел "Fly Me to the Moon". А у меня в ушах стоял гул. Я наблюдала, как мой муж нежно коснулся ладони этой женщины. Как она улыбнулась, глядя ему прямо в глаза. Как он провел пальцем по прядке ее волос... Моё дыхание сперло. Грудь пронзила такая острая боль, словно та самая карта "Три меча" воплотилась и пронзила мое сердце в реальности.
Наверное, я простояла так минут десять, не в силах шелохнуться, пока они пили вино и оживленно беседовали, не подозревая, что за ними наблюдают. Потом Олег встал, положил несколько купюр на стол. Дама тоже поднялась. Он взял ее под руку, и они направились к выходу.
Меня охватила паника: я не знала, хочу ли я, чтобы он меня увидел, или мне лучше убежать прежде, чем он выйдет. Ноги будто приросли к тротуару. Дверь кафе открылась, выпуская свет и теплый воздух.
— ...спасибо за вечер, — донесся голос Олега. — Тебя подвезти? — Если не сложно, — ответила женщина мелодичным голосом.
Они вышли прямо ко мне. Я отшатнулась вглубь тени, надеясь остаться незамеченной. Сердце стучало где-то в горле. В паре шагов, под фонарем, муж помогал ей накинуть плащ. Она нежно коснулась его руки. И тут я не выдержала.
— Браво... Какая забота, — раздался мой собственный голос, будто со стороны.
Олег вздрогнул и обернулся на звук. При виде меня его лицо исказилось — на миг мне почудился ужас в его глазах, затем мгновенно сменившийся на суровое выражение. — Марина?.. — только и вымолвил он.
Женщина рядом с ним переводила взгляд с меня на него: — Олег, это кто? — тихо спросила она с беспокойством.
— Кто? — я вышла из тени прямо под свет фонаря. Дождь меж тем почти стих, лишь редкие капли падали нам на лица. — Его законная жена, впрочем, уже, видимо, бывшая. А вы, должно быть, Ирина?
Темноволосая прикусила губу, промолчала. Ее молчание и виноватый вид сказали мне все — она знала о моем существовании, но все равно была здесь. Меня трясло от смеси ярости и боли.
Олег быстро шагнул ко мне, подняв примирительно руки: — Мари, постой... Давай не будем устраивать сцен...
Я отшатнулась: — Не подходи! — Голос сорвался на крик. — Как ты мог? Все это время, как ты мог?!
Я почувствовала, что захлебываюсь рыданиями, но старалась держаться. Женщина — Ирина — тронула его за локоть: — Олег... может, мне уйти? — спросила неуверенно.
Я обожгла ее взглядом: — Да уж, лучше уходите, "Ирина". Ваше присутствие тут лишнее.
В глазах той блеснуло что-то похожее на жалость: — Простите... — прошептала она, запахивая плащ. — Я... я не знала, что все так...
— Ира, подожди... — спохватился Олег, будто боясь, что она уйдет.
Меня как током ударило: — Ах вот как?! Боишься, любовница сбежит? — Я шагнула вперед, и он невольно отступил. — Тебе бы сейчас лучше подумать, как тебя самого не прибили тут на месте!
Олег нахмурился, перешел на шепот, очевидно пытаясь сохранить видимость спокойствия: — Не кричи, люди смотрят... Давай поговорим дома, без... посторонних.
— Посторонних?! — Я горько усмехнулась сквозь слезы. — Это ты называешь меня посторонней? А, ну конечно... теперь она для тебя "свой" человек, а я лишняя, так?
— Не перевирай, — огрызнулся он и бросил взгляд на замершую в нерешительности Ирину. — Иди, Ира. Я позвоню, — холодно бросил он ей.
Та медленно кивнула и, не сказав больше ни слова, почти бегом скрылась в темноте набережной, растворившись за углом.
Мы остались с мужем под фонарем вдвоем. Несколько прохожих действительно оглядывались на нас: еще бы, картина маслом — поздний вечер, выяснение отношений под дождем.
— Можешь не звонить ей, — выплюнула я. — Ясно же, что теперь вы будете свободно встречаться, раз я ухожу.
Олег выдохнул, провел руками по волосам, вымокшим за эти минуты под дождем: — Мари, давай не на улице... Пошли в машину, поговорим, — он кивнул на наш черный седан, припаркованный неподалеку.
Меня знобило, кардиган промок, и слезы текли по щекам. Гнев чуть улегся, сменяясь отчаянием. Я кивнула машинально.
В салоне машины было темно и пахло его одеколоном — тем самым, который я впервые ощутила на нем пять лет назад в день знакомства. От этого запаха у меня опять навернулись слезы. Столько воспоминаний, и все перечеркнуто теперь.
Он включил нагрев сидений и печку — я дрожала. Несколько минут мы молчали. Я смотрела вперед пустым взглядом, пока он явно собирался с мыслями.
— Сколько? — тихо спросила я, нарушив молчание.
— Что "сколько"? — отозвался он глухо.
— Сколько времени это у вас? — Я не могла выговорить слово "длилось". — Месяц? Полгода? Год?
Олег ударил ладонью по рулю, скривившись: — Черт... Марина... Ну какой смысл сейчас в этих деталях?
— Для тебя, видимо, никакого, — зло бросила я. — А для меня — огромный. Мне надо понять, как долго я была идиоткой.
Он замолчал, глядя себе под ноги. Потом тихо проговорил: — Полгода.
Я горько рассмеялась: — Полгода... То есть сразу после нашей поездки той самой в Прагу? Символично.
Он поднял голову: — Причем тут Прага?
— Помнишь, я тебе рассказывала про гадалку тогда? — вдруг спросила я странным отстраненным тоном. — Так вот, она предсказала: "Карты не врут, муж не говорит тебе всей правды"... Надо же, она оказалась права.
Олег поморщился: — Серьезно? Сейчас об этом?
— А почему бы и нет, — прошептала я, уставившись на свои сцепленные пальцы. — Все предупреждали, а я не верила. Ни подруги, замечавшие твои флирты на стороне, ни даже судьба, можно сказать, знаки посылала... А я — нет, мой муж не такой, не способен...
— Прекрати, — он потер переносье. — Давай по делу, Мари. Что ты хочешь услышать? Что это все ошибка, и между нами ничего не было? — Он горько усмехнулся. — Боюсь, ты собственными глазами все видела.
Я почувствовала укол — он даже не стал пытаться отрицать или оправдываться. Как будто тоже рад, что все вскрылось и можно не прятаться.
— За что? — одними губами спросила я, чувствуя, как сердце сжимается от боли. — Чего тебе не хватало со мной? Я же... я думала, мы счастливы.
Олег вздохнул, бросив короткий взгляд на меня: — Мы... были счастливы, да. Но последние пару лет все как-то... угасло. Работа, рутина, ты вечно со своими курсами дизайна, я с проектами... Остыл я, Мари.
С каждой его фразой у меня внутри будто ледяные осколки скребли. Остыл... Значит, разлюбил просто?
— И поэтому решил найти утешение в постели другой? — резко спросила я, хоть ответ был очевиден.
Он стукнул кулаком по рулю: — Да, черт возьми! Решил! Прости, что так получилось. Я сперва не искал ничего, само как-то... познакомились на встрече по работе, закрутилось. Сначала казалось, просто интрижка, а потом понял, что влюбился.
У меня перехватило дыхание. Это было больнее всего. Он даже не говорит, что "это ничего не значит". Он открыто признает чувства к ней. Рядом запиликал сигнал машины, проезжающей по мокрой улице. Я закрыла лицо руками, пытаясь не разрыдаться снова.
— Что ж... Спасибо, что честно, — сдавленно выговорила я. — Значит... Любишь ее?
Олег ничего не ответил, но по его лицу я поняла — да.
Пару минут царила тишина, нарушаемая только барабанящей по крыше дождевой водой. Наконец я убрала руки от лица. Глаза сухие — кажется, запас слез иссяк.
— Хорошо, — сказала я на удивление спокойно. — Тогда какое у нас дело к обсуждению?
Он повернулся ко мне всем телом: — Мари... Я не хотел тебя ранить. Поэтому и скрывал. Собирался все постепенно решить...
— Постепенно решить? — переспросила я с иронией. — То есть подождать, пока я сама не обнаружу?
— Нет... — он замялся. — Хотел поговорить, просто все не находил момента... Трусил, наверное.
Я кивнула. По крайней мере, признает. — Ладно. Давай по существу, — голос мой зазвучал отстраненно, почти официально. — Я подам на развод. Завтра же начну оформлять. Квартиру мы продавать не будем, я оставлю тебе долю, как скажешь. Или выкуплю твою часть, если надо.
Олег побледнел: — Подожди, не гони лошадей... Может, не будем рубить сгоряча?
Я изумленно подняла брови: — Ты серьезно? Ты же только что признался, что любишь другую. О чем речь?
Он закусил губу, отвел взгляд к окну: — Мало ли... Всякое бывает. Может, мы бы смогли... со временем...
— Что со временем? — Я ощутила внезапный прилив ледяного спокойствия. — Ты думаешь, я соглашусь жить под одной крышей с предателем, ждать, пока ты "нагуляешься"? Или мириться с тем, что ты меня не любишь? Прости, это не про меня.
Он помолчал. На скулах заиграли желваки. Видимо, такая решительность с моей стороны оказалась неожиданной. Возможно, он до конца не верил, что я уйду — я ведь всегда была мягкой, уступчивой.
— То есть это окончательно? — спросил он тихо, глядя перед собой.
Я взглянула на его профиль — такой родной когда-то, сейчас словно чужой человек сидит. — Да, Олег, окончательно, — столь же тихо ответила я. — Ты сделал свой выбор, теперь я делаю свой.
Он кивнул едва заметно. — Мне жаль, — произнес он после паузы. — Правда, жаль, что так вышло.
— Мне тоже, — выдохнула я. Внутри все сводило от боли, но спокойствие не покидало — видимо, шок.
Я потянулась к двери: — Отвезешь меня домой? Или лучше сразу к родителям поеду...
— Марин... — вдруг прошептал Олег с мольбой. — Может... Не уходи пока? Ночь уже...
Я застыла с рукой на дверце. Во мне вспыхнуло возмущение: — Ты боишься, что я сейчас пойду и утоплюсь в Мойке? Или тебе неловко перед соседями будет, если узнают, что я ушла среди ночи? Не волнуйся, со мной все будет в порядке.
— Я о другом... — Он тоже схватился за ручку, словно опасаясь, что я выйду на ходу. — Просто... пять лет вместе, неужели... ну, нельзя как-то по-другому... Остаться друзьями, что ли...
Я внимательно посмотрела на него, пытаясь понять, не шутит ли. Но он, похоже, всерьез предлагал "остаться друзьями". Меня это вдруг разозлило больше, чем сама измена. — Друзьями? — холодно повторила я. — Знаешь, друзья так не поступают. Друзья не лгут в лицо каждый день. Не предают.
Олег открыл было рот, но не нашелся с ответом. Я продолжила: — Не обманывай себя. Ты решил строить жизнь с другой — вперед. Я не буду вам мешать. Но и просить меня остаться рядом в каком бы то ни было качестве ты не смеешь. Я — не твой друг. Я — твоя жена, которую ты предал. И скоро я стану твоей бывшей женой, точка.
Последнее слово я ударила, как печать. Все. Конец. Внутри щемило, но, произнеся это, я ощутила странное облегчение среди боли.
Он чуть опустил голову. Я заметила влагу у него на ресницах — то ли дождь капнул, то ли слеза. Но мне уже было все равно.
— Поехали, пожалуйста, — устало попросила я. — Мне хочется поскорее из этой машины выйти.
Олег молча завел мотор. Всю дорогу до нашего дома мы не проронили ни слова. Музыка тихо играла по радио — звучала, как назло, какая-то старая романтическая песня о разлуке. Я смотрела на огни ночного города за окном сквозь пелену слез, которые так и не пролились.
Вот и наш дом на Петроградской стороне, сталинка с колоннами, где еще утром я была хозяйкой счастливого, как мне казалось, дома.
Он затормозил у подъезда. Я вышла, даже не глянув в его сторону. Напоследок только бросила: — Завтра после обеда приеду за вещами. Ты к тому времени... лучше чтобы тебя не было.
Он кивнул, не сводя с меня покрасневших глаз: — Хорошо.
Я хлопнула дверью. Машина сразу отъехала и скрылась за поворотом, оставив меня одну под моросящим небом.
Стоило ли заходить в квартиру, где каждая мелочь будет кричать о нашем прошлом? Нет, этой ночью точно не уснуть там. Я вызвала такси и поехала к родителям, что жили на Каменноостровском проспекте. Благо, ехать было недалеко. По пути все происходящее наконец накрыло меня волной слез. В одиночестве заднего сиденья я разрыдалась, уткнувшись лицом в мокрые от дождя ладони.
Водитель такси мельком посмотрел в зеркало, но тактично промолчал. Он только протянул мне бутылочку с водой: — Выпейте, полегчает.
— Спасибо, — прошептала я, принимая.
Через пять минут машина остановилась у знакомого подъезда. Я соврала водителю, что просто мигрень разыгралась, расплатилась и вышла.
Мама открыла дверь сразу — видимо, не спала и услышала шаги. — Машенька?! Что случилось? — Она ахнула, увидев мой вид: мокрая, заплаканная.
Я только бросилась к ней, как в детстве, когда случалась беда. — Ма... все... — всхлипнула я, и больше не смогла выговорить ни слова.
Она прижала меня, гладя по спине: — Тихо-тихо... Не плачь, дочка. Папа спит, тише... Проходи, я чаю сделаю.
В ее уютной кухне с цветочными занавесками я прорыдала ей все — и про гадалку, и про телефон, и про кафе. Мама слушала, всплескивала руками, качала головой. А я все выложила до последней эмоции, пока внутри не осталось пусто.
К утру я чувствовала себя выжатой, но странным образом обновленной. Где-то внутри зарождалась твердая уверенность: я все сделала правильно. Боль не уйдет сразу — впереди тяжелые времена, но ложь закончилась. А вместе с ней закончился и мой кошмар сомнений. Лучше страшный конец, чем ужас без конца.
Перед самым сном, устроившись на диване в своей старой детской комнате, я залезла в мессенджер с телефона. Олег не писал ничего. Ну и ладно. Я нашла профиль той самой Ирины, номер которой сохранила. Хотела написать гадость, но передумала: не стоило тратить душевные силы. Вместо этого я удалила и ее номер, и номер Олега, чтобы ненароком не сорваться позвонить. Потом открыла список изображений и нашла фотографию: полгода назад, Прага, мы смеемся на фоне Карлова моста. Счастливые, влюбленные... Вернее, я влюбленная. Он, может, уже нет. Я смотрела на свой сияющий наивный взгляд на фото — и медленно нажала "Удалить". Вслух тихо сказала, как заклинание: — Карты не врут.
Потом, поколебавшись, отправила короткое сообщение своей ближайшей подруге: "Ты была права. Мы расстаемся." Телефон я перевела в беззвучный режим, отбросила в сторону.
Перед глазами снова встали те злополучные карты: Луна, Три меча, перевернутые Влюбленные. Обман, боль, разрыв... Все так и произошло. Хоть раз в жизни я пожалела, что карты не солгали.
Сквозь слезы я вдруг вспомнила еще одну фразу цыганки. Тогда, в Праге, прощаясь, она сказала: "Только когда правда откроется, ты получишь свободу." Свободу... Сейчас, на грани развода, я должна была чувствовать себя униженной, несчастной. Но под утро пришло странное облегчение. Где-то внутри даже забрезжил огонек надежды: может, впереди меня ждет что-то лучшее? По крайней мере, теперь не будет лжи. А с правдой, какой бы горькой она ни была, можно работать, жить дальше.
Я закрыла глаза. Слез уже не осталось. Осталась только усталость и пустота, которую предстояло заполнить заново — новой жизнью, без измен и обмана. И, верю, эта новая жизнь сложится лучше. Ведь хуже, чем ложь любимого, быть уже не может.
«Лучше горькая правда, чем сладкая ложь». — Вольтер
Уважаемые читатели!
Сердечно благодарю вас за то, что находите время для моих рассказов. Ваше внимание и отзывы — это бесценный дар, который вдохновляет меня снова и обращаться к бумаге, чтобы делиться историями, рожденными сердцем.
Очень прошу вас поддержать мой канал подпиской.
Это не просто формальность — каждая подписка становится для меня маяком, который освещает путь в творчестве. Зная, что мои строки находят отклик в ваших душах, я смогу писать чаще, глубже, искреннее. А для вас это — возможность первыми погружаться в новые сюжеты, участвовать в обсуждениях и становиться частью нашего теплого литературного круга.
Ваша поддержка — это не только мотивация.
Это диалог, в котором рождаются смыслы. Это истории, которые, быть может, однажды изменят чью-то жизнь. Давайте пройдем этот путь вместе!
Нажмите «Подписаться» — и пусть каждая новая глава станет нашим общим открытием.
С благодарностью и верой в силу слова,
Таисия Строк