Глава 2
В тот вечер она собрала вещи молча. Не было ни криков, ни истерик — только тихое шуршание одежды, складываемой в чемодан. Валерий Петрович стоял в дверях, переминаясь с ноги на ногу.
–– Может, всё-таки останешься? Поговорим спокойно, — в его голосе слышалась неуверенность.
–– О чём говорить, Валера? Ты всё уже сказал. Я здесь просто живу… Жила.
Коммуналка на Сокольниках встретила её запахом жареной рыбы и гулким эхом общего коридора. Десять квадратных метров, облезлые обои, скрипучая кровать. После просторной квартиры на Таганке это казалось каким-то дурным сном.
–– Временно, — убеждала она себя, развешивая в шкафу немногочисленные вещи. — Это всё временно.
Заявление на развод она подала через неделю. Валерий Петрович пытался отговорить –– звонил, приходил, даже предлагал отменить дарственную. Но Людмила понимала: дело уже не в квартире. Просто пятнадцать лет она жила иллюзией, что является частью семьи, а оказалась... квартиранткой.
Время тянулось медленно. Работа-дом-работа, вечерние посиделки на крохотной кухне с соседкой Зинаидой Павловной, редкие визиты сестры. Людмила похудела, осунулась, но держалась.
А потом случилось то, что обычно называют случайностью, хотя, возможно, это была закономерность.
Она зашла в Пятёрочку у метро –– обычный вечер после работы, обычный список покупок. И вдруг:
–– Люда? Людмила Алексеевна? Не может быть!
Этот голос она узнала бы из тысячи. Андрей Викторович, завуч из школы, где она работала двадцать лет назад. Всегда подтянутый, всегда с доброй улыбкой –– он совсем не изменился, разве что виски совсем поседели.
–– Андрей Викторович! Какими судьбами?
–– Да вот, к дочке переехал. Она тут недалеко живёт, внуков помогаю воспитывать. А ты как? Всё такая же красавица!
Она смутилась, машинально поправила волосы. Когда-то, очень давно, между ними что-то намечалось. Взгляды украдкой, случайные прикосновения на педсоветах... Но тогда она была молода и глупа, а он — женат.
–– Да какая уж красавица... — махнула она рукой. — Вот, осваиваюсь на новом месте.
–– Может, кофе? –– вдруг предложил он. –– Тут рядом неплохая кофейня. Вспомним старые времена?
И она согласилась. Просто так, без задней мысли. Просто захотелось поговорить с человеком, который помнил её другой –– молодой, уверенной в себе учительницей литературы, а не потрёпанной жизнью женщиной из коммуналки.
Они просидели в кофейне три часа. Говорили обо всём: о школе, о книгах, о жизни. Оказалось, он тоже одинок –– жена умерла пять лет назад.
–– Знаешь, –– сказал он вдруг, –– а я ведь часто вспоминал тебя. Особенно твои уроки по Чехову. Как ты говорила о Даме с собачкой –– заслушаться можно было.
Людмила улыбнулась:
–– Надо же, кто-то ещё помнит мои уроки.
–– Не только уроки, –– тихо добавил он. –– Я вообще многое помню.
Их взгляды встретились, и что-то екнуло внутри –– как тогда, двадцать лет назад.
–– Может, встретимся ещё? –– спросил он, когда они прощались у метро.
–– Может быть, –– ответила она. И впервые за долгие месяцы почувствовала, как внутри разливается тепло.
Домой она шла медленно, вдыхая морозный февральский воздух. В маленькой комнате было холодно –– батареи едва грели. Но почему-то это уже не казалось таким невыносимым.
Людмила подошла к окну. Где-то там, на Таганке, в уютной квартире с видом на церковь, Валерий Петрович, наверное, смотрит телевизор. Или слушает очередные планы Марины по переустройству квартиры.
–– А знаешь, –– сказала она своему отражению в тёмном стекле, –– может, оно и к лучшему?
И впервые за долгое время улыбнулась –– искренне, по-настоящему. Потому что иногда нужно потерять что-то важное, чтобы найти себя.
***
Этот звонок раздался апрельским вечером. Людмила как раз вернулась из театра –– они с Андреем Викторовичем ходили на «Вишневый сад». На экране телефона высветилось: Валера.
–– Людочка, –– его голос звучал непривычно растерянно. –– Можно... можно с тобой поговорить?
Она присела на край кровати, расстегивая новые туфли –– подарок себе на день рождения. В открытое окно врывался весенний ветер, играл занавесками, которые она сшила сама для своей маленькой комнаты.
–– Говори, Валера.
–– Я был дурак, –– выпалил он. –– Такой дурак... Знаешь, без тебя всё не так. Квартира пустая, неживая какая-то. Марина, конечно, приходит, но... Это не то. Совсем не то.
Людмила молчала, перебирая в памяти последние месяцы: свою маленькую победу с повышением на работе, новый кружок живописи по выходным, теплые вечера с Андреем в парке...
–– Возвращайся, –– продолжал Валерий Петрович. –– Я всё исправлю. Отменю дарственную, перепишу часть квартиры на тебя.
–– А Марина? –– тихо спросила она.
–– Ну... она поймёт. Должна понять. Ты же моя жена.
Людмила встала, подошла к окну. На подоконнике цвела герань –– такая же упрямая и жизнелюбивая, как она сама.
–– Знаешь, Валера, –– начала она спокойно, –– я тебе благодарна.
–– За что? –– растерялся он.
–– За то, что открыл мне глаза. Тогда, своей дарственной, своими словами про просто живёшь здесь... Я вдруг поняла: нельзя всю жизнь просить места в чужом доме. Нельзя быть благодарной за крошки с чужого стола.
–– Людочка, но я же.
–– Подожди, дай договорить. Знаешь, что я поняла за эти месяцы? Что я сама могу выбирать –– где мне быть и с кем быть. Что я достойна большего, чем быть вечно второй после твоей дочери. Что я могу быть счастливой –– сама по себе, без оглядки на чужие желания.
В трубке повисло молчание.
–– У тебя кто-то появился? –– наконец спросил он.
Она улыбнулась:
–– Знаешь, это уже не имеет значения. Главное –– у меня появилась я сама. Та Людмила, которую я потеряла, пытаясь соответствовать чужим ожиданиям.
–– Но как же... пятнадцать лет.
–– Пятнадцать лет я жила в твоём доме. Теперь я строю свой. И знаешь что? Он может быть маленьким, может быть в коммуналке, но он –– мой. Здесь я не прошу места, здесь я — хозяйка.
На столе звякнул телефон –– сообщение от Андрея:
–– Спасибо за чудесный вечер. Завтра в парк?
–– Прости, Валера, мне пора, –– мягко сказала Людмила. –– Береги себя.
Она нажала отбой и подошла к зеркалу. Из него смотрела другая женщина –– не та затюканная домохозяйка, вечно старающаяся угодить всем, а уверенная в себе дама с прямой спиной и спокойным взглядом.
–– Знаешь, что, –– сказала она своему отражению, –– иногда нужно потерять дом, чтобы найти себя. И это того стоит.
За окном шумел весенний город. Где-то там, на Таганке, осталась её прошлая жизнь –– красивая квартира с видом на церковь, старинный буфет, привычный быт. Но здесь, в маленькой комнате с геранью на окне, начиналась новая история. Её собственная история.
Людмила достала телефон и написала Андрею:
–– Конечно, в парк. С удовольствием.
Потому что теперь она знала точно: счастье не в квадратных метрах и не в дорогой мебели. Оно –– в возможности выбирать свой путь. И в умении начинать сначала, когда это необходимо.
А старинный буфет пусть хранит чужие воспоминания. У неё теперь будут свои.
Спасибо всем, кто прочитал рассказ. Оставляйте свои комментарии, ставьте лайки.И обязательно подписывайтесь!🙏💖