Одиночество въелось в стены крохотной однушки Алины Петровны, как запах лекарств в выцветшие обои. Каждый день начинался одинаково: скрип больных суставов, горсть таблеток на тумбочке, скользящий взгляд на фотографию погибшего сына в рамке да фото мужа с чёрной лентой. Пенсии хватало ровно на коммуналку, хлеб с минимальным набором продуктов да дешёвые лекарства. Ещё она ухитрялась откладывать на похороны. Хотя не знала, кто её будет хоронить, ближайших родственников не было, а дальние все разъехались по миру.
Иногда, стоя у прилавка, она задерживала взгляд на куриных котлетах — таких, какие раньше готовил муж, — но всегда брала только половинку серого хлеба да пакет с кефиром или молоком, иногда куриный суповой набор по акции и немного картошки.
— Доживу как-нибудь, — шептала она, перебирая кошелёк с потрёпанными купюрами.
Тот день ничем не отличался от других. Моросил противный осенний дождь, когда она, прижимая к груди драгоценный пакет с покупками, ковыляла к подъезду. Вдруг за спиной:
— Алинка? Господи, да это же ты!
Голос прозвучал так знакомо, что у Алины Петровны задрожали руки. Перед ней стояла высокая пожилая женщина в ярком плаще, с тростью в одной руке и стильной сумочкой в другой. Она с радостью смотрела на свою старую приятельницу.
— Лидуська? Не может быть...
Лидия Егоровна — та самая девчонка, с которой они в детстве бегали купаться на ближайшую речку и лазали в соседний сад, воровали яблоки! Теперь перед ней стояла седая старушка, но в глазах всё так же прыгали озорные искорки.
— Ты тут живёшь? — кивнула она на соседний дом.
— Нет, в следующем, — махнула Алина рукой на соседнюю пятиэтажку.
— Ну вот надо же, как жизнь повернулась. А я вот в том доме. Сын построил себе коттедж, а мне квартиру отдал свою. Илюшу я своего три года тому назад схоронила, вот и чахнуть начала в своей крошечной квартирке. Вот сынок меня сюда и перевёз, чтобы я от горя и скуки не померла. Пойдём ко мне, поболтаем, чай попьём, вспомним былое. Надо же, как бывает, я уже два года тут живу, а тебя первый раз встретила.
В квартире у Лидии пахло корицей и чем-то домашним. На кухонном столе красовался пирог с яблоками — «специально к приходу гостей», как лукаво пояснила хозяйка. А в углу, на кресле, копошилось розовое существо с огромными чёрными глазищами и полупрозрачными ушами.
— Маргоша, познакомься, это тётя Алина, — Лидия бережно взяла в руки животное. — А это Марго, наша принцесса. Мне сын подарил, чтобы не скучно было. Кошка породы сфинкс. Она такая милая и своенравная. Ты даже не представляешь, как я её люблю.
— Какая она необычная, — улыбнулась Алина. — А я даже кошку не могу себе завести, боюсь, что умру, а она сиротой останется.
— Ой, Алина, не говори глупостей, мы ещё лет пятьдесят проживём, не меньше, — рассмеялась хозяйка кошки. — Пошли лучше чай пить с пирогом, или, может, лучше пообедаем? Давай с тобой пюрешку с котлеткой организуем.
Она вернула кошку обратно на кресло и позвала Алину на кухню.
— Мне вот сноха передала котлеток куриных замороженных. Сейчас мы на сковородку их бросим и пожарим. Она, правда, велела их готовить вон в той шайтан-машине, — кивнула Лида на аппарат на подоконнике. — Говорит, так полезней для организма, но я хочу поджаренную корочку, а не мясную субстанцию. Нам же хватит с тобой пары картошин?
За разговорами быстро приготовили обед, потом с удовольствием его ели вместе с капустным салатом.
За чаем с пирогом годы одиночества вдруг выплеснулись наружу. Алина Петровна, никогда никому не жаловавшаяся, вдруг разрыдалась, как девочка:
— Так страшно, Лидусь... Каждое утро думаю — а проснусь ли завтра? И кому это нужно, чтобы я дальше коптила эту землю?
— Алина, надо жить столько, сколько бог даёт. Не гневи его, руки, ноги целые, ходишь сама, голова ещё работает, и всё соображаешь. Понимаю, болит, но чего хотеть в этом возрасте-то, никуда не денешься, у всех свои болячки. Да и они — наши родные — смотрят на нас сверху и помогают, как могут. На меня вот тоже иногда хандра как накатит, как накатит, аж сил нет. Поплачу по своему милому Илюшке, да отпустит меня, и живу дальше.
Они проговорили почти до самого вечера, вспоминали общее прошлое, рассказывали друг другу о своей жизни, делились мыслями.
На прощание Лидия нагрузила приятельницу гостинцами и пообещала навестить. Так снова началась их дружба. Алина Петровна воспряла духом, перебрала свой гардероб, выбросила свои изношенные вещи и даже прикупила несколько «новых» тряпочек в ближайшем секонд-хенде.
— Всё лучше, чем моё старьё. Поношу да выброшу, а запах выветрится, если их постирать и повесить на балконе.
Приятельницы стали ходить вместе гулять, посещали бесплатные концерты и выставки, друг друга навещали, вместе готовили и даже записались в ближайший фитнес-центр, и, конечно, радовались каждому прожитому дню.
— Слушай, дорогая, а почему бы нам с тобой не съехаться? — как-то спросила Алину Лидия.
— У меня маленькая однушка, — испуганно сказала Алина.
— А у меня трёшка. Ты в одной комнате, я в другой, и вместе не так страшно и тоскливо.
— Можно попробовать, — задумчиво сказала Алина Петровна.
— Вот и договорились, — обрадовалась Лидия.
На следующий день в дверь её квартиры позвонили рано утром. На пороге стоял крепкий мужчина лет сорока пяти и приветливо улыбался. Алина Петровна от неожиданности ойкнула.
— Это Костя, сынок, — представила Лидия, протискиваясь в коридор мимо него с коробками и мешками. — Приехал помочь с переездом!
Алина Петровна замерла с чашкой в руках:
— Какой ещё переезд?
— Самый что ни на есть настоящий! Мы же вчера с тобой это обсуждали. Совсем забыла? — Лидия Петровна поставила на пол коробки. — Ты же не думала, что я тебя тут одну оставлю? В моей трёшке места хватит на троих — я, ты да Маргошка!
— Я не думала, что это всё произойдёт так быстро, — растерянно сказала Алина.
— А чего тянуть-то. Никто не знает, сколько нам ещё осталось, — махнула рукой Лидия.
Костя тем временем уже снимал со стены фотографии сына, мужа и их семейный автопортрет:
— Тётя Алина, вы только не переживайте. Мама всё рассказала... Место у нас для всех ваших вещей найдётся!
Переезд занял всего один день. Уже вечером Алина Петровна сидела в уютном кресле в гостиной Лидии, а на её коленях грелась Маргошка. За окном шумел дождь, но теперь это был совсем другой звук — не угрожающий, а убаюкивающий.
— Как хорошо-то. Весна пришла. Дожили! - улыбнулась она.
Прошло полгода. В квартире теперь всегда пахло пирогами — Алина Петровна оказалась прекрасной кулинаркой. На неделе заскакивали взрослые внуки, а по воскресеньям к ним приходили Константин с женой и мальчишки-двойняшки. Малыши сразу окрестили её «бабой Алиной» и каждый раз приносили подарки — то рисунок, то странную поделку из пластилина.
Особенно запомнился день, когда пятилетний Тимоша, забираясь к ней на колени, серьёзно спросил:
— Баба Алина, а ты будешь жить с нами всегда?
Константин быстро подхватил:
— Конечно, будет! У нас теперь две бабушки — на радость всем! — подмигнул он мальчишкам.
Алина Петровна в тот вечер долго сидела у окна, глядя, как зажигаются огни в окнах напротив. Где-то там, в другом доме, осталась прошлая жизнь одинокой старушки.
«Хорошо, что у меня теперь есть Лидуська, и Маргоша, свернувшаяся клубочком на коленях, и эти озорные внуки», — подумала она, поправляя новую скатерть, которую купили вместе с подругой на прошлой неделе.
Жизнь, оказывается, может измениться в одно мгновение. Главное — чтобы в нужный момент рядом оказался тот, кто протянет руку.
Автор Потапова Евгения